Гончаров и сатанисты

- Ах ты, шлюха! - верещала хозяйка. - Ты опять нализалась. Сколько же можно терпеть. Нет, ты смотри - она не желает просыпаться! Сергей, растормоши ее! Я эту дрянь наконец выкину к чертовой матери. Мало того, что она надирается, она надирается моим коньяком! Да вставай же ты, тварь немытая, дрянь подзаборная.

Послышался стук упавшего тела, и повисла вопросительная тишина.

- Ой, Сергей, она не дышит. Боже мой, я убила ее. Как же так... Что делать, Сережа?

- Дай зеркальце... Да живая она, напоролась в задницу. Гляди, целую бутылку высосала. Теперь до утра будет лежать трупом. Пусти, я ее в люлю отнесу.

- Слава Богу, ну завтра она у меня получит... Сережа, я в ванную.

На моем горизонте показались персидские тапочки с помпонами. Они продефилировали к шифоньеру. Послышался треск снимаемой одежды, потом уже голые пятки протопали к ванной комнате. Через пятнадцать минут они прошлепали к лежанке и исчезли. На мою грудную клетку слегка надавила пружинная решетка. Я немного отодвинулся правее, с грустью понимая, что рано или поздно на этом месте возляжет мужик. Уже через пятнадцать минут Дьячиха капризным голосом, стуча от нетерпения ножкой, завыла:

- Серж, ну где же ты, лисичка уже в кроватке ждет братца петушка. Она его хочет съесть.

Чтоб вам провалиться, с тоской подумал я. А снизу уже слышался грозный рев:

- Идет серый волк к лисичке-сестричке, несет в штанах петушка-гребешка.

- Скорее, серый волк, а то придет злой хозяин с маленьким ружьишком, не даст мне скушать твоего петушка.

Не волнуйтесь, злорадно подумал я, врубая диктофон, если не увидит, то услышит. Волчишко - омоновец - весил пудов шесть, это сразу определили мои ребра. Я не видел, что они там наверху вытворяли, но, судя по возгласам, что-то из ряда вон выходящее. С полчаса, как лошади на ипподроме, они скакали на моей больной печени. Самое ужасное было в том, что они как будто издевались надо мной специально. Стоило мне отодвинуться левее или правее, их бешеный клубок перемещался следом, трамбуя и взбивая проглоченные днем пиццы. Мне начинало казаться, что их любовная потеха несколько затянулась. Желудок был того же мнения, пицца просилась наружу. Если бы было темно, то, изловчившись, я бы выбрался из-под этой трамбовочной машины, но развратники предпочитали тешиться на свету. Им не было никакого дела до того, что господин Гончаров желает опорожниться. Да, Константин Иванович, в подобной ситуации ты еще не бывал, и поделом тебе! Господи, но почему они так долго? Еще и воют как скаженные. Лисички-сестрички, зайчики-мальчики, тьфу, сволочи развратные. Одна радость - диктофон записывает. Наверное, Дьяконову будет неприятно услышать эту запись. И петушку-омоновцу достанется. И лисичке-Дьячихе перепадет. Слава Создателю, кажется, мучения мои кончаются. Заорав в две глотки, они подходили к наивысшей точке экстаза.

И им вторил требовательный и злой автомобильный сигнал. От удовольствия я рассмеялся вслух. Приехал долгожданный хозяин. Дышать мне стало легче, потому что серый волк тут же упорхнул трусливым воробьишком, а неудовлетворенная лисичка поплелась отмывать грехи. Я вздохнул с облегчением и тихонько проверил запись. Получилось отлично. Интересно, сколько бы за нее запросил толстый мальчик Славик? Наверное, не меньше лимона.

Голые пятки вышли из ванной комнаты, когда в дверь постучали.

- Чего тебе? - не очень любезно отозвалась их обладательница.

- Лида, я хочу кушать, а твоя Катька опять в сиську пьяная. Изволь подать к столу сама.

- Хорошо, Леонид, иди к столу, я сейчас спущусь, что-нибудь приготовлю. - Зашуршал халат, зашлепали тапочки, и Дьячиха отправилась кормить своего рогоносца, я же опрометью бросился в сортир, твердо зная, что мне отпущено только несколько минут. В регламент я уложился. Более того, еще пришлось ждать, когда супруги насытятся и захотят принять горизонтальное положение. Из их дальнейшей беседы, что продолжалась в спальне, я понял, как обстоят предвыборные дела. Как замечательно лидирует он, Леонид Дьяконов, и какие сволочи его конкуренты. Сплошные мафиози, бандиты и гомосексуалисты.

- Конечно, заинька, им трудно с тобой бороться, сказывается твое происхождение и тесная связь с рабочими. Да и интеллектом ты будешь повыше. Не надо, заинька, ты ведь очень устал, а завтра опять трудный день. Я и сама измоталась, бегая с твоими прокламациями. Давай спать, котик.

Я полностью был с ней солидарен, второго вибропрессинга я бы не выдержал, но иной точки зрения, к сожалению, придерживался политический деятель.

- Киска, я действительно устал, как шахтер, но...

- Отстань!.. Да отстань же, тебе говорю... Ну на... на... только быстрее!

Удивительно, но на сей раз Дьячиха вела себя исключительно целомудренно. Я даже не понял, когда у них все кончилось. Послышался мощный мужицкий храп, а неверная супруга вновь зашла в ванную. Пора было браться за работу и мне.

Выбравшись из-под кровати и прихватив пару кляпов и шприцев, я осторожно заглянул в полуоткрытую дверь ванной. Улучив момент, когда Лида повернулась ко мне спиной, я крепко обхватил ее сзади и легонько придушил, совсем легонько, чтобы она не смогла заорать. Опытным бандитским жестом я воткнул ей кляп, а в голую попку шприц. Дергалась она минут десять, и я как мог успокаивал ее, обещая все радости земные и себя в придачу. Потом, когда она обвисла в моих руках, бережно положил грешное тело на пол, предварительно подстелив махровую простыню. Заботливый ты, Гончаров, печешься о своих клиентах, боишься, как бы не заболели. И кляп не забыл вытащить, чтобы не задохнулась.

Дьяконов по-прежнему громко и безмятежно храпел. При свете ночника я убедился, что ружье у него действительно маленького калибра. По бороде из открытого рта стекала струйка слюны, и это было очень удобно. Резко и точно одним движением я вставил кляп. Он ничего не понял, лежал и лупал на меня удивленными глазами. Пришлось мне самому начинать разговор.

- Добрый вечер, господин Дьяконов, извините за поздний визит и нашу повторную встречу, но события сложились так, что отказаться от нее я просто не мог. Мне нужно выяснить некоторые детали знакомого нам дела. Мы будем говорить или... - Я продемонстрировал шприц, и он торопливо закивал.

Когда я вытащил заглушку, он страдальчески простонал:

- Ну когда вы от меня отвяжетесь? Ведь мы договаривались. Я держу слово.

- Я тоже. Просто вчера убили дочку Чистова. И я бы хотел знать, кто это сделал? Думаю, это вы.

- Господи, да нет же, я сам был в шоке, когда об этом узнал!

- А когда вы узнали и от кого?

- Вчера вечером от своих парней.

- От каких парней, если и сегодня об этом ничего не известно? Это настораживает.

- Если я вам все расскажу, вы от меня отвяжетесь?

- Конечно, если только это окажется правдой.

- Вчера, ближе к обеду, она мне позвонила и предложила выкупить у нее копии тех бумаг, что я уже однажды выкупил. Конечно же пригрозила в случае отказа их размножить. При этом сроку мне дала всего два часа, сказав, что позже уедет на дачу. Я понял, этот шантаж продолжится вечно. Поэтому я нанял двух смышленых ребят, объяснил суть дела и передал ключи от ее квартиры. Сказав, что именно им нужно найти.

- Стоп, откуда он у вас взялся?

- Хм, господин... господин... не знаю, как вас... это дело личное... А где Лидушка?

- Отдыхает в ванной, но вы не волнуйтесь, она в полном здравии, просто крепко спит.

- А где охрана? Как вы здесь оказались?

- Охрана тоже спит. А я шел мимо да и зашел, минут пятнадцать назад, щадя его мужское самолюбие, соврал я, - откуда же ключ?

- Не ключ, а ключи, они у меня давненько. Дело в том, что я... как бы половчее выразиться...

- Трахнул ее, что ли?

- Вот-вот, именно. Парни пошли к ней под вечер, когда по моим подсчетам ее дома не было. Для страховки я позвонил на дачу, она ответила, но я разговаривать с ней не стал, положил трубку и отправил своих орлов. Через час они вернулись перепуганные и доложили, что Шура мертва. Копии документов они не нашли.