Страница 19 из 41
Принципиально то же самое происходит и на нашем воображаемом звездолете. Как показывает расчет, для космонавта, летящего со скоростью лишь на одну тысячную меньшей скорости света, время будет протекать в 70 раз медленнее, чем на покинутой им Земле. Он будет стареть соответственно времени, которое показывают его часы. Для него полет реально будет продолжаться год. Он и продуктов съест из расчета годового запаса. Окружающие его растения закончат всего лишь один вегетационный цикл. Если в звездолете имелись радиоактивные элементы, то и их распад произойдет на величину, соответствующую одному только году. Жизнь космонавта как бы удлинится, но сам он этого не заметит. Чем быстрее будет совершаться полет, тем медленнее пойдут его часы, тем реже у него будет биться сердце и тем медленнее он будет стариться. При данной скорости движения все физические, химические и биологические процессы в организме замедляются по сравнению с такими же процессами на Земле. Для путешественника же это не будет заметно, так как психические реакции организма тоже соответственно затормозятся.
Трудно удержаться от того, чтобы немного не пофантазировать. Представим себе, что звездный корабль летит со скоростью, все время приближающейся к скорости света. Вот его скорость такова, что одна секунда, отмеченная по часам космонавтов, эквивалентна для наблюдателей Земли одному году.
Фиксируем следующий момент, когда отношение вышеупомянутых скоростей еще ближе подойдет к единице. В этот момент одна секунда в звездолете будет соответствовать миллиону лет на Земле. Наконец отношение скоростей сделалось равным единице, то есть скорость звездолета достигла скорости света. Каково будет соотношение времени для экипажа космического корабля и для земных наблюдателей?
С этого момента время для космонавтов совершенно остановится. Они как бы обретут «бессмертие» с точки зрения земных обитателей…
Соблазнительно? Увы, последнее уже не больше как шутка!
Существует еще и такой вывод из теории относительности: каждое тело, будь то крохотный электрон или массивная ракета, по мере приближения их скорости к скорости света становится все тяжелее и тяжелее. Курьерский поезд, который делает 120 километров в час, увеличивает свой вес на 60 граммов, а наше тело, если мы находимся в поезде, — на 7 миллиграммов.
Этот прирост массы все же только относительный. Для наблюдателя, который остается в покое, тот же протон, например, с которым ведутся опыты, делается тем тяжелее, чем больше увеличивается его скорость в циклотроне. Однако если бы мы находились на протоке, мы этого не заметили бы. Таким же образом пассажир в курьерском поезде не смог бы измерить на весах, которые мчались бы вместе с ним, прирост своей тяжести в 7 миллиграммов. Теоретически это возможно сделать лишь на весах, через которые проехал бы поезд.
Теория относительности говорит и о том, что ни одно тело принципиально не может сравниться по скорости со светом. В этом случае масса тела должна была бы достичь бесконечно большого значения, а это, разумеется, абсурд. Но та же теория показывает, что человек может проникнуть далеко в пространство и будущее время. А значит, наступит пора, когда он долетит и до ближайших звезд!
Ласло Фелеки
ВСТРЕЧА НА МАРСЕ
Юмореска
Меня давно волновал вопрос, который смело ставят авторы фантастических романов: есть ли на Марсе разумные существа?
К счастью, производство космических кораблей стоит сейчас на таком высоком уровне, что я смог приобрести малогабаритный персональный космический корабль. Запаковал в дорогу несколько книг, положил в сумку пару питательных водорослей и — даешь космос! — пустился в путь. За несколько месяцев я добрался до Марса, вылез неподалеку от большого канала, расположенного рядом с экватором, и тотчас же познакомился с пожилым, хорошо воспитанным инженером-марсианином.
Этот субъект очень мило поинтересовался, как я доехал, не было ли в пути аварий, не попал ли я в метеоритный дождь, и задал мне парочку других шаблонных вежливых вопросов. Он многословно информировал меня о местных условиях, рассказал, что строительство каналов успешно подвигается. Я дал ему возможности высказаться, хотя меня интересовали вовсе не каналы: неловко было сразу перейти к цели моего прибытия. А потом, весьма осторожно, я задал ему несколько вопросов. Результат был потрясающим!
Марсианин не понял, почему 48-й автобус ходит так редко.
Не понял, почему в химчистке путают и обменивают рубашки.
Не понял, почему много раз подряд перестраивают один и тот же магазин.
Не понял, почему наша знаменитая футбольная команда терпит одно поражение за другим.
Не понял, почему грубят в трамваях, автобусах, троллейбусах, на улице.
Не понял, для чего нужны каблуки-гвоздики, жилетки и конферансье.
Он только глазел на меня своими тремя лиловыми в полоску глазами и смущенно поводил усиками-щупальцами.
Разочарованный, я покинул его. Грустный вывод напрашивался сам: на Марсе нет разумных существ!
В. Суслов,
В. Ноздрюхин,
A. Королев,
B. Рачкулик
ЗАОБЛАЧНАЯ, ДРЕЙФУЮЩАЯ…
«Говорит станция ледник Витковского!» — эти позывные шли в эфир во время Международного геофизического года с одной из точек мощной системы ледника Федченко. Там, в центре Памира, на высоте 5 тысяч метров в течение двух лет работали молодые советские ученые. Трудно, очень трудно было зимовать на такой высоте… Но ученые не сдавались — они проникали в неизведанные еще области Памира, вели постоянные наблюдения за ледником. Их исследования принесли неоценимую пользу науке.
Записки, которые печатаются ниже, принадлежат участникам одной из зимовок. Эти записки — отрывок из большой книги, которая в скором времени выйдет в Географгизе.
Дома остались Икрам и Володя Кучерявый. День подходит к концу, а ушедшие все не возвращаются.
«Пора зажигать маяк», — думает Володя. В это время открывается дверь и в комнату вваливается пропавшая тройка. Они были на одной из самых дальних площадок, на перевале Абдукагар. Теперь туда ходят втроем. На перевале очень много снега, два человека за светлое время суток не справляются с работой. У дежурного отлегло от сердца. Пришедшие торопливо сбрасывают полушубки, развязывают ушанки. Бородатый Виталий Ноздрюхин, начальник группы, наклоняется над горячей печкой — шапка примерзла к бороде, усы превратились в сплошную сосульку. Очень хочется пить.
— Воды! Компоту! Кок! Умираем — пить! — наперебой взывают пришедшие к дежурному по кухне.
Круглолицый Володя Смеянов успел раздеться и ищет глазами Икрама. По заведенной традиции вернувшуюся из похода группу дежурный встречает графином с шипучей содовой водой или полной кастрюлей компота. Икрам с удовольствием смотрит, как товарищи поглощают пенящийся «пунш».
Но когда Икрам подает на стол подогретый суп — для пришедших это и обед и ужин, — никто из них не может осилить своей порции. Нет аппетита. Альфред Королев прилег на постель. Почему-то разболелась голова. То ли от напряженной работы, то ли оттого, что с утра ничего не ели. Забрался на койку и Володя Смеянов. Икрам убрал со стола и тоже поглядывает на кровать. Он плохо себя чувствует. Чем бы ни заправляли примус, бензином ли, керосином ли, горючее на высоте не сгорает полностью. Маленькая кухонька всегда полна угара.