Страница 41 из 43
Что хорошо, то хорошо… Но пока еще, паря, то не пизаж. Нет!
Странная трактовка этого слова меня заинтересовала. Старческий голос продолжал:
— Вот в пустыне бывает. Очень даже! Поначалу песок один. Много его. Кучами — барханами — лежит. На них колючки и вараны… Вроде как крокодилы малолитражные. Потом, значит, канал прокопают машинами. Они на драги, что золото моют, похожи. Воду горную кипучую пустят, так все и зазеленеет. В небе зарницы. Вроде там сварщики работают… На поле девчата, славные такие, в цветастых рубашках, собирают хлопок. У каждой кос на целую девичью бригаду хватит…
Снизу опять поднялся столб махорочного дыма. Молодой голос спросил:
— Ты это видел?
— Раз говорю, стало быть видел, — ответил старик голосом равнодушным, подобным радио, что на площади в райцентре. — Знаешь, паря, бывает так: с неба земля совсем плоская. Горы желтые, покоробленные, будто бумажные пакеты, в которых цемент на станциях мокнет. Потом, глядь, дверка самолета открывается, и человек прыгает. Ближе к тому самому пизажу, значит. А потом снизу смотришь. Тоже интересно! Самолет повернул. Прыгун руки расставил и на тебя, к земле летит. Ближе. Еще ближе… А колпака своего не открывает. Чего-то ждет. И глядь: совсем на землю упал. А людям внизу хоть бы что!.. Я было с места своего соскочил. Да сзади шуметь начали. Потом инструктор объяснил: все, мол, в порядке. Это кукла была. Новый парашют пробовали. Поначалу вместо человека ее скидывают. Проверят все. А тогда и ты можешь. Во как!
— И это ты, папаша, видел?
Категорическое «ну» — у сибиряков оно означает «да», «а как же!», «какие могут быть сомнения!» — заставило молодого замолчать.
Поднебесные похождения старика окончательно вывели меня из дремотного состояния. Теперь дым моей трубки да дедовская махорка совсем заволокли отсек вагона. Старик, почувствовав, что аудитория расширяется, продолжал:
— В небе-то чо. Вот под водой, бывало, поглядишь: рыбы спят, а меж них «Северянка» плавает. Сама на акулу похожа. Только жабры светятся… Ты говоришь — пизаж. И в тайге он бывает. Строили эту вот дорогу. Голец здесь где-то был, очень на спящего зверя походил. Так его взорвать решили. День и ночь по дороге машины с красными флажками шли. Взрывчатку везли. Она вроде сухой горчицы, желтая, сыпучая. Как запалили, серо все вокруг стало. Тайги не видно. Гора вроде бы огрызается, а люди от нее прячутся. А как засветлело — глядь, медведь-голец уже подвинулся. Дороге место уступил.
— Ты и здесь был?
— Да что ты заладил: был, не был…
…Проворная «Пенсионерка» снова решила поговорить с горами Шории. На этот раз гудки были особенно протяжными. Мне захотелось спуститься вниз, поглядеть на бывалого человека, пополнить дорожный блокнот. Подмигнул я товарищу, чтобы «Киев» из сумки вытащил, и, стараясь не громыхать сапогами, спрыгнул вниз. Смотрю: старик как старик. Кожа от загара, а может и от старости, темная, как шишка кедровая, глаза чуть раскосые, с теплой хитринкой: видно, предки его с хакасами породнились.
«Пенсионерка» свое отговорила. И мы услышали слова старика, заставившие меня подумать: не был ли Мюнхгаузен родом из Минусинска или Абазы? Старик явно увлекся:
— …Смотрю, подходит Миклухо-Маклай к этому голому волосатому и руку ему дает. А тот улыбается: хорошо, мол, человек Миклуха…
Знаю с детства: дерзить старикам нельзя. Но тут не выдержал;
— Как же тебе, батя, не совестно! Где это ты Миклухо-Маклая видел?
Старик посмотрел на меня удивленно, словно я не с верхней полки, а из чужого самолета свалился.
— Это я-то брешу?..
И, почав новую закрутку, добавил:
— Чудак человек! Чо кудахчешь, как неродный? Кто ж ноне не видит пизажей всяких? А особливо я: спроси кого хочешь, все знают: внук мой — колхозный кинщик. Через картины эти, может, я и на Луне побываю…
С. Ликок
ПОВЕСТЬ О ВЕЛИКОМ СЫЩИКЕ
Рисинки Р. Сачляна
Мы перерыли массу детективной литературы прошлого. И среди груды пухлых романов и повестей выбрали… короткую пародию английского писателя Стифена Ликока на этот жанр. Она показалась нам наиболее интересной.
В 1926–1928 годах на русском языке вышло несколько сборников Ликока.
Перевод публикуемой пародии сделан заново А. Юровским и Э. Медниковой.
Великий Сыщик сидел в своем кабинете.
На нем был длинный зеленый плащ, к которому было приколото с полдюжины всевозможных секретных жетонов.
На специальной вешалке возле него висели три или четыре фальшивые бороды.
Неподалеку лежали очки: дымчатые, автомобильные и еще всякие другие.
Великий Сыщик мог в течение одной минуты переодеться и совершенно преобразиться.
Лицо Великого Сыщика было совершенно непроницаемо.
Груда шифрованных писем валялась у него на столе, и Великий Сыщик быстро вскрывал их одно за другим, разгадывал их таинственный смысл и тотчас же бросал в стоявшую рядом специальную корзину.
В дверь постучали…
Великий Сыщик быстро набросил на лицо домино розового цвета, приладил черную бороду с усами и крикнул:
— Войдите!
В комнату вошел его секретарь.
— А, это вы! — произнес Сыщик.
И снял с себя маскарад.
— Сэр, — начал взволнованным голосом молодой человек, — произошло весьма таинственное событие.
— Да?! — глаза Великого Сыщика засверкали. — И, конечно, детективы всего континента сбиты им с толку?
— Да, они сбиты с толку этим событием, — ответил секретарь. — И до такой степени, что с ног валятся от неудач и огорчения. Некоторые даже покончили самоубийством.
— Так, так… — сказал Сыщик. — И это таинственное событие считается небывалым в летописях лондонского сыска?
— Совершенно верно, сэр!
— И надо полагать, — продолжал Сыщик, — что в этом деле замешаны такие имена, которые вы едва осмеливаетесь произнести… во всяком случае, не прополоскав предварительно горло борной?
— Совершенно верно, сэр.
— И, разумеется, это дело может повлечь за собой чрезвычайные дипломатические осложнения, ибо если нам не удастся разрешить его, то Англия через шестнадцать минут окажется вовлеченной в войну со всем миром.
Все еще дрожа от волнения, секретарь подтвердил его слова.
— И, наконец, — продолжал Великий Сыщик, — надо думать, что это случилось среди бела дня и, конечно, под самым носом у полиции.
— Таковы в точности, сэр, все обстоятельства, которыми сопровождалось это таинственное событие.
— Хорошо! — сказал Великий Сыщик. — Теперь наденьте вот это, нацепите рыжую бороду и расскажите толком, в чем дело.
Секретарь облекся в голубой плащ с кружевной оторочкой, наклонился к уху Великого Сыщика и прошептал:
— Похищен Принц Вюртембергский, сэр!
Великий Сыщик подскочил на стуле, словно ему дали здорового пинка.
Принц украден! Очевидно, Бурбон. Похищен отпрыск одного из древнейших аристократических домов Европы. Поистине событие, достойное его проницательного ума!
Мозг Великого Сыщика заработал с быстротою молнии.
— Послушайте! — крикнул он. — Откуда вы все это знаете?
Секретарь подал ему телеграмму. Она была адресована Великому Сыщику префектом парижской полиции и гласила:
«Принц Вюртембергский украден. Возможно, переправлен Лондон. Необходимо иметь его здесь ко дню открытия выставки. Нашедшему — тысяча фунтов».
Ну, конечно! Принц похищен из Парижа в такое время, когда его появление на всемирной выставке равносильно политическому событию первого ранга!