Я и мой камин

Одним обстоятельством, однако, я не устаю гордиться: ширина новой дымовой трубы осталась прежней.

Впрочем, каким бы внушительным ни представлялся камин со стороны, это сущий пустяк по сравнению с его основанием. Фундамент камина, сокрытый в подвале, возвышается над землей на двенадцать футов и занимает собой площадь ровно в сто сорок четыре фута.[18] Редкостное землевладение — а какой тяжелый груз для нашего земного шара! По сути дела, только благодаря тому, что древле мы с камином не отягощали лишним бременем плеч бывалого коробейника — дюжего Атласа, он умудрился устоять на ногах со своей поклажей. Приведенные мной размеры могут счесть баснословными. Но разве, подобно тем двенадцати камням, которые поставил в Галгале Иисус Навин в память перехода через Иордан,[19] не высится мой камин неколебимо и по сей день?

Частенько спускаюсь я в подвал и пристально вглядываюсь в кирпичный монумент перед собой. Долго стою, размышляю, не перестаю дивиться… В могучей постройке есть нечто друидическое,[20] и сумрачный подвал со сводчатыми переходами и прячущейся по углам непроглядной тьмой напоминает мне влажные бессолнечные дебри первобытного леса. С такой силой это причудливое сходство овладевает моим воображением, что однажды, охваченный благоговейным изумлением и, как мне теперь сдается, малость повредившись рассудком, я схватил садовую лопату и принялся копать землю вокруг фундамента, с особенным тщанием налегая на лопату по его углам, в смутной надежде наткнуться на некое обветшалое свидетельство того давнего дня, когда сюда, рассеивая мрак, проникал небесный луч, в то время как каменщики закладывали основание камина — под палящим августовским солнцем или же в мартовскую непогоду. Усердно орудуя тупым инструментом, я с понятным неудовольствием встретил бесцеремонно вторгшегося ко мне соседа, который зашел в дом по делу, а когда ему сказали, что я спустился в подвал, заявил, что не желает лишний раз меня утруждать и отправился ко мне сам: вот так-то он и застал меня врасплох, с лопатой в руке.

— Ищете клад, сэр?

— Нет, сэр, — вздрогнув от неожиданности, отвечал я. — Я просто — кха! — прости… как бы вам это сказать… окапываю землю вокруг камина.

— Ах вон оно что! Взрыхляете почву — чтобы лучше рос? Не сочли ли вы, сэр, что ваш камин отстает в развитии и особенно верхушкой слаб?

— Сэр! — вскричал я, отбросив лопату в сторону. — Вы, кажется, переходите на личности? Я и мой камин…

— На личности?!

— Сэр, камин для меня — прежде всего личность, а не простое сооружение из кирпича. Камин здесь — полновластный монарх. Я же — его ничтожный и многотерпеливый подданный.

Нет уж, никогда я не позволял никаких насмешек ни над собой, ни над моим камином!.. И вот с тех пор мой сосед в моем присутствии ни разу не позволил себе отозваться о камине пренебрежительно — напротив, при упоминании о нем неизменно присовокуплял какой-нибудь комплимент. Камин по праву заслуживает уважительного к себе отношения. Вот он высится, гордо и одиноко, и перед вами не какое-нибудь там демократическое собрание дымоходов, а ни дать ни взять его величество император всея Руси — истинный, неограниченный самодержец.

Мне самому его действительные размеры представляются порой невероятными. С виду он не так грандиозен, как на самом деле, — даже в нижней своей части. На глаз о его величине можно составить лишь смутное представление, поскольку всякий раз восприятию доступна только одна из четырех сторон, ширина каковой двенадцать футов. Однако прочие стороны также имеют по двенадцать футов, и целое явно образует квадрат; если же двенадцать помножить на двенадцать, в итоге получается сто сорок четыре. Следовательно, обоснованно судить о величине камина можно, лишь вторгаясь в область высшей математики и используя выкладки, весьма сходные с теми, посредством которых вычисляются астрономами ошеломляющие расстояния между галактиками.

Надо ли говорить о том, что в стенах моего дома никаких дымоходов не сыщешь? Все они сгрудились посередине, объединившись в один мощный камин, по четырем сторонам которого, в два яруса, расположены очаги; и студеной зимней ночью, когда мои домочадцы и гости, прежде чем пойти в постель, греются в кресле у камелька, все они, быть может сами о том не подозревая, смотрят друг другу в лицо, и ноги их вытянуты по направлению к одному центру; когда же они отправляются спать, то укладываются вокруг одной-единственной на всех источающей тепло печи, словно племя ирокезов, ночующих в лесу вокруг груды тлеющих углей. И подобно тому, как огонь не только согревает индейцев, но и отпугивает волков и прочих диких зверей, так и курящийся из трубы моего камина дымок отваживает по ночам взломщиков и бандитов из города, крадущихся в поисках добычи: кто из грабителей дерзнет проникнуть в жилище, где камин топится беспрерывно, оповещая о том, что, хотя обитатели дома мирно покоятся под одеялами, огонь у них не дремлет, и стоит только забить тревогу, как тут же будут зажжены свечи и возгорится порох на полках мушкетов.

Величествен мой камин, что и говорить, — подлинно главный престол, вполне пригодный для отправления торжественной мессы перед римским папой в окружении кардиналов. Но разве мир наш устроен совершенно? Если бы не был так велик Гай Юлий Цезарь,[21] то, наверное, Брут, Кассий, Антоний[22] и иже с ними проявили бы больше величия. Не будь мой камин таким исполином, комнаты в доме были бы гораздо просторней. Не раз моя супруга с прискорбием пыталась внушить мне, что мой камин, по примеру английской аристократии, заставляет все окружающее сокращаться в размерах. Она утверждает, что камин — источник бесчисленных домашних неудобств, и виной всему то, что он с таким упорством обретается в самой середине дома. Моя супруга негодует по причине того, что камин якобы загородил собой все пространство и сени выглядят крайне неказисто. По правде сказать, сеней, как таковых, в доме нет вовсе: открыв широкую входную дверь, вы сразу оказываетесь на квадратной площадке, смахивающей на небольшой причал. Для причала места, пожалуй, достаточно, но для сеней тут тесновато. Далее, поскольку парадный вход расположен как раз посередине дома, то камин громоздится прямо напротив двери. По сути дела, противоположная стена целиком занята камином, постепенно сужающимся кверху, и ширина ее составляет чуть менее двенадцати футов. Именно здесь находится главная лестница с тремя небольшими площадками на поворотах, круто ведущая на второй этаж, где над входной дверью помещается узкая галерея — футов двенадцать в длину, — откуда можно попасть в спальные комнаты по обеим ее сторонам. Эта галерея, конечно же, обнесена перилами: когда стоишь на ней, глядя вниз на лестничные ступени и на три лестничные площадки, всерьез кажется, будто это балкончик для музыкантов в каком-нибудь старинном веселом обиталище времен королевы Елизаветы…[23] Признаться ли вам в одной маленькой слабости? Я заботливо оберегаю висящую здесь паутину и то и дело удерживаю нашу служанку Бидди, когда она намеревается смахнуть ее щеткой, хотя мой запрет и ведет к ссорам с женой и дочерьми.

Потолок того помещения, где вы оказываетесь при входе, на самом деле потолок верхнего этажа. Оба этажа слились здесь в один, и когда поднимаешься по винтовой лестнице, кажется, что ступени ведут на верх высокой башни или сторожевого маяка. На второй площадке, в середке камина, есть таинственная дверца; там, в таинственном чуланчике, храню я таинственные напитки, обладающие изысканным и не менее таинственным ароматом; аромат этот придало им мягкое тепло камина, непрерывно излучаемое нагретыми кирпичами. Возить вина в Индию морем незачем: мой камин действует на вино благотворнее тропиков. Просидеть ноябрьский день в кресле у моего камина столь же полезно для поправки здоровья, как и провести целое лето на Кубе. Подчас мне сдается, что под сенью моего камина вполне мог бы созревать и виноград… Взгляните только, как разрослась посаженная руками моей супруги герань! Она цветет и в декабре. А яйца? Их никак нельзя хранить поблизости от камина: в противном случае выведутся цыплята… Поистине, у моего камина щедрое, горячее сердце.