Страница 25 из 151
-- А как к нему относится Геринг?
-- Не может ему простить налеты на Кольберг и Восточную Пруссию. С 'Августом' он некоторое время нянчился, но сейчас уже практически охладел и к нему, недавно 'подарил' его Канарису для обучения польских пилотов-националистов.
-- А что там за скандал произошел с 'Кантонцем' и теми националистами на аэродроме Абвера? Кстати, как он вообще там оказался?
-- Ситуация там сложилась неприятная, товарищ Сталин. Дело в том, что 'Кантонец' убедил своего куратора из СД, выйти на самый верх с инициативой по созданию тренировочной мото-ракетной авиаэскадрильи. Причем он предложил выполнить большую программу сначала учебных, а затем и полностью боевых схваток. Но поскольку терять в таких схватках своих пилотов Геринг наверняка не захочет, он предложил подготовить этих 'гладиаторов' из числа вскармливаемых Абвером и СД националистов. Канарису и Гейдриху эта идея понравилась, о сотрудничестве договорились. Рейхсфюрер СС сумел даже получить от Гитлера разрешение на создание под этим соусом национальных авиачастей украинцев, литовцев и поляков.
-- А чехов?
-- Чехов Геринг не отдал. Он решил разбавить ими некоторые свои авиачасти с баварским личным составом.
-- Пожадничал, значит. И что там случилось дальше?
-- Дальше? На смотр прикрепленной к Абверу и СС авиации националистов, Геринг послал вместо себя Мильха и Удета. Удет после этого должен был участвовать в оценке созданных 'Кантонцем' в Аугсбурге мотореактивных прототипов для той программы боевых испытаний. Там же на аэродроме состоялась учебная воздушная схватка 'Кантонца' с Удетом, но вышел конфуз с деревянными пулями. Удету подыграло местное начальство, а 'Кантонец' зачем-то устроил скандал, в процессе которого пострелял холостыми в сторону ангара, у которого оказалась та группа украинцев-националистов. Один из них сразу умер от разрыва сердца, а второй кинулся с кулаками на 'Кантонца', и сейчас валяется в клинике Абвера с переломом позвоночника...
-- А что это за человек?
-- Это некий Степан Бандера, 1909 года рождения, сын униатского священника и известный в Польше боевик-террорист, осужденный за убийство министра в 1934, и помилованный президентом Мосцицким за антикоммунистические взгляды. С 34-го сидел в польских тюрьмах, и вышел уже после развала Польши. В разработке ГУГБ он находится с 33-го. После побега в начале октября из польской тюрьмы в Бресте, его видели во Львове и в Кракове, там он начал выстраивать свою террористическую сеть. У нас были на него определенные планы по использованию его фракции против абверовского агента Мельника возглавляющего сейчас руководство украинского подполья. Теперь эту операцию придется отменять. Правда, еще в начале сентября при помощи товарища Голованова удалось внедрить нескольких наших агентов в ближнее окружение Мельника, поэтому ситуацию мы держим под контролем...
-- А вот это хорошо. Постарайтесь, насколько возможно взять под контроль эти силы для использования их против немцев и британцев.
-- Это очень трудная задача, но ГУГБ приложит все силы.
-- Эту трудную задачу нужно решить, подумайте, как это сделать...
Отпустив посетителей, Вождь вернулся к изучению последнего доклада от Голованова. В тексте были интересные факты, хорошо дополняющие информацию, полученную от наштаба флота, наркома иностранных дел, и наркома внутренних дел...
На выходе из пологого пикирования привычная уже перегрузка прижала тело пилота к спинке сиденья. Момент был немного волнительный, так быстро раньше летать за штурвалом еще не приходилось. Не станешь ведь вспоминать опыт полетов в мягком кресле турбореактивного лайнера в далеком и навсегда потерянном будущем. На указателе скорости стрелка приблизилась к шестиста километрам в час. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение, Павла перекинула первую пару тумблеров. В специально установленном зеркальце стала заметна струя белого дыма, улетающая за крыло. На указателе цифра медленно поползла к отметке 650. Вторая пара тумблеров встала в положение запуска, и давление на спину усилилось. Клочья редких облаков, словно призраки, вырастали перед капотом и таяли, исчезая.
-- 'Вышка', я 'Сокол'. Две пары запущены, скорость 680.
-- 'Сокол', слышим вас, как у вас там? Ощущаете какую-нибудь опасность? Шум, вибрация?
-- Нет, герр генерал. Пока все штатно. Разгон веду постепенно, сейчас приближаюсь к семистам километрам в час. Сколько мне там осталось до мерной сотни?
-- Еще минуты четыре. Будьте осторожны, чуть что почувствуете, сразу сбрасывайте скорость.
-- Я всегда осторожен, герр генерал. Запускаю третью пару.
-- Хорошо! Не забывайте докладывать обо всем. Удачи вам 'Сокол'!!!
-- Благодарю, герр генерал.
'Ну, давай, машинка покажем этому тевтонскому небу, за какими скоростями будущее. И пусть потом 'Толстый Герман' расшибет себе лоб, пытаясь сделать кучу этих мото-реактивных монстров. Защитить Германию от советской авиации ему все равно не удастся. А вот британцев и прочих янки пусть слегка пощипает. Ну, а товарищу советскому шпиону после этого полета уже можно начинать торговаться, по заказу плюшек. Есть у меня кое-какие хотелки, куда же без них. Но сейчас не об этом нужно думать. Подбираемся к восьми сотням. Стремно, конечно. Эх, только бы все у нас получилось. Только бы вышло...'.
Вечером того же дня, покоритель высоких скоростей спокойно гулял вместе с сопровождающим офицером СС по центру Мюнхена. Самоотверженность испытателя была сразу же оценена начальством, что привело к существенному смягчению режима изоляции. А на следующий день после волнительных для советского разведчика небесных событий, в небольшом особняке в Бабельсберге состоялась беседа о той же таинственной личности. Высокий хозяин оперативной квартиры, помешивая кофе, внимательно глядел на подчиненного холодным заинтересованным взглядом по-восточному прищуренных глаз. И по ходу рассказа, холодная настороженность все сильнее покидала его...
-- Представьте себе, он сумел удивить генерала Удета. Правда, там случился один не слишком приятный дисциплинарный эксцесс, но это мелочи. В итоге, начальник Технического управления Люфтваффе все равно был впечатлен его мастерством. После той учебной схватки с нашим подопечным, Удету довелось принять участие в испытании ракетных ускорителей Пешке. Ну, тех самых, о которых не удалось узнать во Франции...
-- Вы хотите сказать, дорогой Вальтер, что предложенный Канарисом, и устроенный нами под Аугсбургом 'заповедник для Пешке', неожиданно принес нам и Люфтваффе побочные плоды?
-- Именно так, Группенфюрер! Пешке талантливый пилот, и не менее талантливый конструктор-любитель. На модернизированном 'Мессершмитте-109' с шестью ракетными ускорителями своей конструкции, он даже умудрился неофициально побить мировой рекорд скорости!
-- Неужели?!
-- Я сам был поражен этим известием! Честно говоря. После нашего с ним похода в оперу я считал его скорее бесплодным фантазером, чем будущим триумфатором.
-- И в этот раз он утер вам нос...
-- Вынужден признать, что недооценил его гений. Страшно представить себе... Разогнался со снижением, а затем на стокилометровом маршруте показал более 825-ти километров в час в горизонтальном полете. Нам даже пришлось держать в воздухе несколько истребительных заслонов, чтобы предотвратить его побег во время этого испытания. Но как видите, дело того стоило. Я потом разговаривал с Мильхом из RLM, тот считает, что используя этот принцип можно усилить ПВО Берлина и других важных центров страны. Кстати, Геринг ведь верит этому 'еврейскому барону', и поэтому наверняка уцепится за идею Пешке, как бы он того не недолюбливал...