Скидамаринк (ЛП)

Так или иначе, я попытался вернуться к теме, из-за который мы все оказались здесь.

– Знаем ли мы, откуда были отправлены пакеты, полученные Скотланд-Ярдом?

– Нет, по радио об этом не упомянули, – ответил Кароса.

Мне стало приятно смотреть, как Магнус готовит, и я почти пожалел, что не знал особенностей рецепта.

– Лук уже прожарился, Витторио, я могу добавить помидоры?

– Да и же зелень с маслинами.

– Ммм, целая гора зелени. Почувствуйте запах, МакКойл, вместо того, чтобы дуться. Видите ли, одно из лучших блюд, которое я ел, – обычные спагетти с базиликом. Это было в ресторане на Сардинии

Я прервал его воспоминания:

– Барбара сказала мне, что раньше работала на Стейнера.

– Правда? Расскажите нам об этом мисс Вебер, пока кипит соус. Может быть, мы также узнаем, что вы сделали для общих интересов.

Мы пошли в небольшую столовую. Барбара села на диван, положив ногу на ногу. Я старался смотреть в другую сторону, чтобы сосредоточиться на ее словах.

– Несколько лет назад я работала в филиале «Майкро-Глобал», находящегося в свободной зоне в Гондурасе.

– В свободной зоне? спросил, нахмурившись Витторио.

– Это часть закрытой территории, где никто не живет постоянно; компания, работающая там, имеет право не платить налоги, – объяснила она.

– Почему?

– Это обычная для Центральной Америки система. Правительства этих стран готовы на все, чтобы привлечь американский бизнес и снизить уровень безработицы. Плюс хороший толчок для инвесторов: они находят людей, желающих работать, предлагают им конкурентоспособную зарплату; правительства заставляют молчать профсоюзы, поскольку права трудящихся в этих местах массово нарушаются. Кроме того, Штаты в двух часах полета оттуда.

– И чем занимаются на этих фабриках? поинтересовался Магнус.

– Обычно, работа там не требует особой квалификации. В случае «Майкро-Глобал» речь идет о сборке комплектующих для компьютеров.

– Продолжайте, – сказал заинтересованный Джемерек.

– Эти заводы окружены колючей проволокой и охраняются коммандос. В основном там работают женщины, которые трудятся по семьдесят часов в неделю в отвратительных условиях. Были бесчисленные случаи злоупотреблений, угроз и даже изнасилования. Кроме того, если какая-нибудь девушка беременела, руководство заставляло ее увольняться.

– Почему? поинтересовался Витторио.

Вздохнув, Барбара пожала плечами.

– Потому что компании не хотят оплачивать время, пока женщина находится в декрете. Но некоторые девушки усиленно цепляются за свои места, и это приводит к выкидышам.

– Это нелегально, – заметил священник.

– Какова конкретно была Ваша работа? спросил Магнус.

– Координатор дочерней компании «Майкро-Глобал» в Центральной Америке, в Гондурасе и Никарагуа, но я приезжала на фабрики один или два раза в неделю. Два дня в Сан-Педро, два других – в Манагуа, оставшееся время – в Калифорнии.

Она надолго замолчала, размышляя, продолжать ей или нет. Барбара ушла на кухню за стаканом воды, потом, вернувшись, вновь села на диван, скрестив ноги, и продолжила:

– Сначала я предупреждала директоров о ситуации, но они сказали, что все в порядке, что, мол, это нормальные условия работы.

– И что Вы тогда сделали?

– Ничего, Магнус, я была подавлена, молода и амбициозна, это была моя первая серьезная работа. Тем не менее, однажды молодая женщина, которая в тот момент тоже была беременна, пожаловалась на острые боли в желудке и попросила отпустить ее к врачу на осмотр. Бригадир отказал ей и отправил работать без перчаток на несправную центрифугу, где были проблемы с проводкой. Через три часа она умерла, получив удар тока мощностью в 300 киловатт. На сей раз с меня было достаточно. Я записала все свидетельства, жалобы и отправила Стейнеру, но ответа так и не дождалась. Я пригрозила рассказать все прессе и Ассоциации защиты прав потребителей.

– И что за этим последовало?

– Конечно же, меня выгнали! Так что я внесла свой вклад в борьбу за человеческие права, отправив отчет в эту Ассоциацию. Удалось получить показания некоторых сотрудников, и Международная Организация Труда вместе с Министерством Труда США открыли дело. Они прислали своих инспекторов с проверкой на фабрики, но там уже все были в курсе. Привели все в порядок, и инспекторы ничего не нашли. Дело было закрыто.

– А Вы? спросил Кароса.

– Я теперь в черном списке у «Майкро-Глобал».

– Что за список?

– Это один из неофициальных списков, существующих в крупных компаниях. Туда вносят сотрудников, допустивших серьезные ошибки или не проявивших лояльности по отношению к компании.

– Потом трудно найти работы? спросил священник.

– Конечно.

Барбара взяла стакан обеими руками и, молча, склонив голову, стала смотреть на него. В тот момент она казалась очень одинокой, и было сложно не проникнуться к ней симпатией.

– Вы жалеете, что поступили подобным образом? спросил я.

– Разумеется, ведь я поступила как полная идиотка!

– Но что побудило вас поступить именно так?

– Не знаю. Может быть, юношеское бунтарство вкупе с феминистскими идеями и здоровой дозой наивности.

– Сегодня Вы бы так не поступили?

Она покачала головой.

– Нет. В моей нынешней должности я не хочу, чтобы мне задавали вопросы. Это закон конкуренции, нормального функционирования экономики. Я получаю деньги и все. У меня есть возможность много зарабатывать, делая то, что меня просят, и если я этого не сделаю, это сделает кто-то другой.

Магнус не мог сдержать улыбки, потому что не был введен в заблуждение такого рода аргументами. Витторио поднялся с дивана, давая всем понять, что настало время снять напряжение.

– Пора попробовать настоящую итальянскую пасту.

Все молча отправились на кухню.

Магнус еще раз тщательно помешал соус, Барбара стряхнула макароны и положила их в тарелку, Витторио натер сыр, я предложил накрыть на стол.

Недалеко от часовни росли три красивых дерева. У Магнуса возникла отличная идея перенести туда стол из кухни. Иногда, когда он был общительным и в хорошем настроении, в своей нелепой соломенной шляпе, он производил впечатление простого парня в отпуске, и было трудно представить, что он является одним из величайших генетиков в мире.

Витторио открыл бутылку Кьянти урожая 1988, его «персональное» церковное вино, как он любил говорить. Джемерек поразил нас тем, что разбирался в винах: немного пригубив нектар, он сообщил нам о его фруктовом аромате и послевкусии цветов и ванили. Барбара сначала отказывалась пробовать спагетти, она достала из своей сумки пачку пшеничных хлебцев и небольшую упаковку хлопьев.

Без лишних разговоров Магнус выбросил все это в мусорное ведро. Немного повозмущавшись для вида, Барбара, все-таки, попробовала спагетти. Тем не менее, она твердо отказалась от вина и пила только воду. Она не понимала, что потеряла, Кьянти оказалось превосходным.

Уже давно стемнело. Витторио зажег старую лампу, в то время как Барбара упорно жаловалась на комаров. Джемерек рассказывал нам о Советском Союзе. Я же смотрел и слушал молча. Уже три года, как принимаю пищу в полном одиночестве. Нет, я не жалуюсь, это мой осознанный выбор. Однако мне было хорошо в компании этих людей, которые еще несколько часов назад были для меня просто незнакомцами.

В церкви я и Магнус сидели на разных скамьях. Мы заняли свои места во второй половине дня. Витторио устроился на маленьком стуле возле исповедальни. На коленях у него была пепельница, он закурил сигару. Барбара ходила вокруг и прикасалась ко всему, что попадалось под руку.

– Чем ты ежедневно тут занимаешься, Витторио? спросил Магнус, – Это конечно милое здание, но хватает ли здесь овечек, которых нужно наставлять на путь истинный?

– Я сам попросил направить меня сюда, – ответил священник, – Это один из способов поразмышлять и обновиться духовно.

По его тону, которые впервые за день потерял свою спокойную уверенность, я догадался, что сейчас он переживает период сомнения в своем призвании. Мое впечатление подтвердилось, когда мы все задались вопросом, верил ли мы в Бога.