Сикарио

Для меня тот «чоло» был почти уже взрослым, и в летах своих и ростом превосходил почти вдвое, но все равно мы его «сделали» и сейчас он сидел перед нами с закатанными в бетон ногами, жалкий, побежденный, бессильный, как никто другой в этом мире.

От страха он обмочился, штаны его промокли и под сиденьем, на бетоне образовалась маленькая желтая лужица.

Когда стемнело, Абигаил Анайя подошел к нему и, показав долото и тяжелый молоток, тихо, но внятно сказал:

– Бери. Убирайся отсюда и больше не возвращайся!

Швырнул всё это к его ногам, и мы покинули площадь с победоносным видом. Свою победу мы отпраздновали у фургончика доньи Алсиры, где Абигаил купил нам по пирожку со свининой.

И это уже было что-то, дорогой сеньор! И это что-то было значимо, весомо!

У Абигаила Анайя получилось превратить всех нас одиноких, беспомощных, забытых Богом членов «Банды из Бетона» во что-то похожее на семью, где всё делилось поровну и в том числе голод и нужда, всё делилось в соответствии с теми «демократическими нормами», о которых говорят чуть ли не на каждом углу, как бы это смешно не звучало. И теперь никто уже не ложился спать с желудком более пустым, чем у соседа.

Лично я больше симпатизировал Рамиро, с кем нас объединяли долгие годы нужды и много другого, о чем сейчас не стоит упоминать, но все-таки следует согласиться с тем, что наш Лидер, наш Главный обладал и достаточным хладнокровием, и более тонкой интуицией и многими другими качествами, благодаря которым мы стали…, ну, не то чтобы сильнее или заняли позиции выше, чем пацаны из соседних районов, но превратились в группу достаточно уважаемую.

Конечно же, в дневное время нам не удавалось полностью перекрыть проникновение на нашу территорию некоторых взрослых попрошаек и с пол дюжины разного рода молокососов, но, как только солнце скрывалось за горизонтом и опускались сумерки, район превращался в закрытую зону. На радость нашим соседям, проживавшим в том же районе, удалось извести многих ночных воришек, имевших обыкновение обчищать припаркованные вдоль обочин автомобили, за что нам было позволено обосноваться в маленьком подвале на углу Двадцать пятой и Девятой, который для многих из нас стал первым настоящим домом.

Там у нас стояла большая кровать, было несколько одеял, на полу лежал толстый картон, защищавший от сырости, был стол и три стула – огромная роскошь, и несколько деревянных ящиков, на которых также можно было сидеть, а с потолка свешивалась маленькая лампочка, тайком подсоединенная проводом к кабелю уличного фонаря.

Спали мы вповалку, прижавшись один к другому. По крайней мере, это было достаточно сухое и надежное место, и в некоторой степени теплое.

Было нас семь мальчишек и четыре девчонки.

Что вы смотрите? Нет, не было. На то время никаких различий между нами не было. Секс это то, что находится под животом, но нас больше заботил сам живот.

Аманда, Рита, Филомена и еще одна «блондиночка», чье имя вспомнить не могу, потому что она ушла первая, одевались как мы, разговаривали как мы и были такими же грязными, и дрались точно также, как мы, и потому особенно никого не волновало то, что мочились они сидя на корточках, а не стоя перед стеной.

Если память меня не подводит, то Рита, Аманда и Плешивый Рикардито были родственниками – брат и сестры, и всем рассказывали, что в город они пришли вместе с родителями, и что родители были людьми хорошими и добрыми, но, тем не менее, в один прекрасный день их всех троих оставили на лавочке в парке и больше о тех «хороших и добрых людях» никто ничего не слышал.

Рикардито рассказывал, что когда он понял, что их бросили посреди незнакомого города, то у него от переживаний вылезли почти все волосы и больше уже не росли, чтобы мы не делали, даже после того, как начали втирать ему в кожу смесь из мякоти дыни и ослиного дерьма – верное и проверенное средство, но в его случае и это не помогло.

Нет, в этом нет ничего удивительного. Лично я знаю тысячи подобных случаев, когда вроде бы нормальные с первого взгляда люди бросают своих детей и исчезают без следа.

И, несмотря на то, что все вокруг говорят, сеньор, будто главная проблема моей страны заключается в недостатке экономических ресурсов, в торговле наркотиками или безрассудном насилии, на самом-то деле самая главная проблема в том, что почти половина сограждан не имеют ни малейшего понятия как это быть ответственными родителями.

Важность и значимость мужика здесь определяется количеством женщин, которых он обрюхатил, а для женщин самое главное, чтобы рядом всегда был мужчина, который должен их оберегать и защищать.

Логичный результат всего этого – очень быстро дети становятся обузой, ненужным грузом ни для папаши, озабоченного своими сексуальными желаниями, ни для мамаши, волокущейся следом за своим мужиком, и так получается, что половину городского населения составляют ублюдки– дети брошенные или незаконнорожденные.

Или незаконнорожденные и одновременно брошенные.

Женщина с двумя или тремя малышами от разных отцов вряд ли найдет кого-нибудь, кто согласится создать с ней семью, и, в конце концов, наступает такой момент, когда желание жить и желание найти нового мужчину превосходят её материнские чувства.

Во всяком случае, это мир в котором я вырос и подобную картину я наблюдаю вокруг на протяжении всей моей жизни.

Но, вроде как, подобные рассуждения не имеют к нашему разговору никакого отношения.

Дело ваше, конечно же, но если появились сомнения и хотите воочию убедиться в правоте моих слов, то садитесь на самолет, летите туда и все это увидите своими собственными глазами.

Моя задача – рассказать о собственной жизни, и этого вполне достаточно, а брызгать слюной от возмущения – занятие никчемное.

И так, где мы остановились? Ах, да! В подвале «Банды из Бетона», «Гальяда из Бетона».

Хорошее то было время! Лучшее из всего моего детства, хотя продолжался этот период не так уж и долго. Время, насыщенное событиями, интенсивное время. А тут еще установилась теплая и сухая погода. Первый раз в моей жизни радостных моментов стало больше чем моментов досадных, и счастливые воспоминания как-то прикрыли собой бесконечные ночи, полные страхов и огорчений.

Одиннадцать ребятишек, вооруженных камнями, палками и ножами – это уже сила, способная заставить кого угодно уважать себя. И когда мы обещали владельцу автомобиля, лавки или ресторанчика, что никто не посмеет посягнуть на его имущество, то, будьте уверены, так оно и будет.

Брали деньгами или «натурой» – продуктами или вещами. И, следуя указаниям Абигаила Анайя, наша основная задача теперь уже заключалась не в том, чтобы попрошайничать, преследуя прохожих, или рыться в помойных баках, а следить за тем, чтобы ни один чужак, ни один «подозрительный» тип не проникли на нашу территорию и не причинили вреда имуществу тех, с кем мы заключили соглашение.

Должен сознаться, что такое положение дел заставляло меня гордиться самим собой и это, наверное, был единственный раз, когда я находился на стороне законе… ну… не совсем на стороне закона, скорее на стороне общественного порядка, так оно будет звучать правильнее. На стороне тех связей и договоренностей, которые, как вы знаете, не совсем то, что подразумевает закон.

Помню, как один тип, вооруженный ножом, ограбил кассу кинотеатра, что располагался на площади, и кинулся наутек по улице Элисер Гайтан.

И как он бежал! Вы должны были это видеть. Как в фильмах про гангстеров.

Вы и представить себе не можете, что чувствовал тот субъект, когда увидел, как за ним гонятся и швыряют камни в спину пять ребятишек вот такого росточка…

Один из камней угодил ему прямо в спину, а Рита, броску которой мог позавидовать любой профессиональный бейсболист, попала ему точно в темечко, после чего он кубарем полетел на землю, но тут же вскочил на ноги и выхватил нож, когда же увидел нас с камнями в руках, посмотрел в наши глаза полные ненависти, то понял, что, похоже, мы его здесь и убьём, после чего быстренько положил деньги на землю и убрался восвояси.