Немейский лев

Агата Кристи

Подвиг первый

Немейский лев

— Есть что-нибудь интересное сегодня утром, мисс Лемон? — спросил Пуаро, входя в комнату на следующее утро.

Он доверял мисс Лемон. Она была женщиной, лишенной воображения, но наделенной инстинктом. Все, что мисс Лемон считала стоящим внимания, обычно стоило внимания. Она была прирожденной секретаршей.

— Ничего особенного, месье Пуаро. Есть всего одно письмо, которое, по-моему, может вас заинтересовать. Я положила его сверху.

— И что за письмо? — Он с любопытством шагнул вперед.

— Оно от человека, который хочет, чтобы вы расследовали исчезновение собаки-пекинеса его жены.

Пуаро замер, уже подняв ногу для следующего шага. И с горьким упреком взглянул на мисс Лемон. Она, не заметив этого, уже начала печатать. Эта женщина печатала со скоростью и точностью новейшего танка.

Пуаро был потрясен, потрясен и обижен. Мисс Лемон, компетентная мисс Лемон, его подвела! И это после того сна, который приснился ему прошлой ночью… Он покидал Букингемский дворец, получив личную благодарность Его Величества, как раз когда королевский камердинер вошел с утренним шоколадом!

Слова уже готовы были сорваться с его губ — остроумные, едкие слова. Но он не произнес их, так как мисс Лемон громко и ловко стучала по клавишам и не услышала бы его.

С недовольным ворчанием он взял верхнее письмо из маленькой стопки, лежащей на краю письменного стола.

Да, оно было именно таким, как сказала мисс Лемон, — краткая, неучтивая, деловая просьба. Тема — похищение собаки породы пекинес. Одного из этих избалованных, пучеглазых домашних любимцев богатых женщин. Эркюль Пуаро кривил губы, читая письмо.

В нем не было ничего необычного. Ничего из ряда вон выходящего, кроме… Да-да, кроме одной детали. Мисс Лемон права. В одной маленькой детали действительно было нечто необычное.

Пуаро сел, затем медленно и внимательно перечитал письмо. Это было не то дело, которое ему нужно. Не то дело, которое он себе обещал. Его ни в каком смысле нельзя было считать значительным делом, оно было крайне незначительным. Оно не было — и в этом заключалось главное возражение, — оно не было настоящим подвигом Геракла.

Но, к сожалению, ему стало любопытно…

Да, ему стало любопытно…

Он повысил голос, чтобы мисс Лемон услышала его за стуком своей машинки.

— Позвоните сэру Джозефу Хоггину, — распорядился он, — и договоритесь для меня о встрече в его офисе, как он предлагает.

Как обычно, мисс Лемон была права.

— Я человек простой, мистер Пуаро, — сказал сэр Джозеф Хоггин.

Эркюль Пуаро сделал правой рукой неопределенный жест. Он выражал (если б вы предпочли придать ему такой смысл) восхищение большими успехами в карьере сэра Джозефа и его скромностью, выраженной таким определением, данным им самому себе. Его также можно было истолковать как любезное отрицание такого утверждения. Во всяком случае, он не выдавал мысли, которая в тот момент занимала главенствующее положение в мозгу у Эркюля Пуаро: что сэр Джозеф, несомненно, не отличается красотой. Сыщик критическим взглядом окинул второй подбородок, маленькие поросячьи глазки, нос картошкой и рот с поджатыми губами. Весь облик собеседника напоминал ему о ком-то или о чем-то, но он пока не мог вспомнить, кто это был или что это было. Что-то смутно зашевелилось в его памяти. Давным-давно… в Бельгии… это имело отношение к мылу…

А сэр Джозеф продолжал:

— Я не признаю никаких экивоков. Всегда говорю напрямик. Большинство людей, мистер Пуаро, бросили бы это дело. Списали бы его, как невозвращенный долг, и забыли о нем. Но это не для Джозефа Хоггина. Я богатый человек — и, так сказать, двести фунтов для меня ничего не значат…

Пуаро быстро прервал его:

— Я вас поздравляю.

— А?

Сэр Джозеф замолчал. Его маленькие глазки еще больше прищурились. Наконец он резко произнес:

— Я не хочу сказать, что имею привычку разбрасываться деньгами. Я плачу за то, что мне нужно. Но плачу рыночную стоимость — не больше.

— Вы знаете, что я беру большой гонорар? — спросил Пуаро.

— Да-да. Но это дело очень небольшое, — ответил сэр Джозеф и хитро посмотрел на него.

Эркюль Пуаро пожал плечами:

— Я не торгуюсь. Я — эксперт. За услуги эксперта нужно платить.

Сэр Джозеф откровенно сказал:

— Я знаю, что вы самый лучший в подобных делах. Я навел справки, и мне сказали, что вы самый лучший из имеющихся специалистов. Я намерен добраться до самого дна этого дела и не пожалею никаких расходов. Вот почему я попросил вас приехать ко мне.

— Вам повезло, — заметил Пуаро.

— А? — снова произнес сэр Джозеф.

— Очень повезло, — твердо произнес сыщик. — Скажу без ложной скромности: я достиг вершины своей карьеры. Очень скоро я намерен уйти на покой — поселиться в деревне, иногда путешествовать, чтобы повидать мир, а также, возможно, возделывать свой сад, обратив особое внимание на улучшение сорта кабачков. Великолепные овощи, но им недостает аромата… Однако дело не в этом. Я просто хотел объяснить, что перед отставкой я поставил себе определенную задачу. Я решил взяться за двенадцать дел — не больше и не меньше. Совершить самостоятельно назначенные себе «подвиги Геракла», если можно их так назвать. Ваше дело, сэр Джозеф, — первое из двенадцати. К нему меня привлекла его поразительная незначительность.

— Значительность?

— Незначительность, я сказал. Меня привлекали к расследованию различных дел: убийств, необъяснимых смертей, грабежей, краж драгоценностей. Но впервые меня попросили применить мой талант, чтобы раскрыть похищение пекинеса.

— Вы меня удивляете! — проворчал сэр Джозеф. — Я считал, что к вам без конца пристают женщины с просьбами найти своих любимых собачек.

— Да, конечно. Но впервые меня нанимает по такому делу супруг.

Маленькие глазки сэра Джозефа прищурились; он с уважением посмотрел на Пуаро.

— Я начинаю понимать, почему мне вас рекомендовали. Вы хитрый человек, мистер Пуаро.

Сыщик тихо произнес:

— Прошу вас теперь изложить мне факты этого дела. Когда исчезла собака?

— Ровно неделю назад.

— И ваша жена теперь просто вне себя, я полагаю?

Сэр Джозеф удивленно посмотрел на него:

— Вы не понимаете. Собаку вернули.

— Вернули? Тогда, позвольте спросить, какова моя роль в этом деле?

Хоггин сильно покраснел.

— Потому что будь я проклят, если дам себя обжулить! Послушайте, мистер Пуаро, я вам расскажу всю эту историю. Пса украли неделю назад — стащили в Кенсингтонском саду, где он гулял с компаньонкой моей жены. На следующий день у жены потребовали двести фунтов. Подумать только — двести фунтов! За этого проклятого, вечно тявкающего маленького негодяя, который вечно лезет под ноги!

— Вы, естественно, не одобрили выплату такой суммы? — уточнил Пуаро.

— Конечно, не одобрил… вернее, не одобрил бы, если б что-то об этом знал! Милли — моя жена — хорошо это понимала. Она ничего не сказала мне. Просто отослала деньги — в купюрах по одному фунту, как потребовали, — на указанный адрес.

— И собаку вернули?

— Да. В тот же вечер раздался звонок в дверь, и этот маленький негодяй сидел на пороге. И вокруг не было ни души.

— Прекрасно. Продолжайте.

— Потом, конечно, Милли призналась, что она сделала, и я немного вышел из себя. Однако через какое-то время успокоился. В конце концов, все уже было сделано, и нельзя требовать от женщины, чтобы она проявила здравый смысл. Смею сказать, я так и оставил бы все это, если б не встретил в клубе старого Сэмюэлсона.

— Да?

— Будь все проклято, это, должно быть, настоящее мошенничество! Точно то же самое случилось и с ним. Триста фунтов они выманили у его жены! Ну, это было уже слишком. Я решил, что негодяев нужно остановить. И послал за вами.

— Но, несомненно, сэр Джозеф, правильнее — и намного дешевле — было бы послать за полицией?