Страница 11 из 13
Крики: «Доверяем!»
Десять лет не покорялась нам Троя. Дайте мне еще десять дней, и победа будет за нами. Решайте.
Возбужденный говор толпы.
Воин. Ну что, братья? Поверим в последний раз хитроумному Одиссею?
Крики: «Поверим! Поверим!»
Ну, Одиссей, десять дней твои. А там — домой!
Воин уходит. Шум толпы постепенно затихает.
Менелай (Одиссею). Ты обманул их или в самом деле придумал какую-нибудь хитрость?
Одиссей. Кажется, придумал. Мы построим деревянного коня, такого большого, чтобы вы смогли влезть ему в брюхо и сидеть тихо, как мыши.
Агамемнон. Ха-ха! Как мыши! Это здорово — как мыши. Что-то я ничего не понимаю.
Одиссей. Это не беда. Главное, чтобы троянцы ничего не поняли.
Картина восьмая
Троя. Дворец Приама. Те же портик и колоннада. Раннее утро. Вбегает Парис. Срывает шлем и кидает его о землю.
Парис. Обломали мы им рога! Слава богам-покровителям! Трубачи! Трубите так, чтоб мой братец Гектор встал из могилы и порадовался вместе с нами.
Оглушительные фанфары. Вбегает Приам.
Приам. Что случилось, сын мой? Враг ворвался в город?
Парис (торжествующе). Взгляните на море, папаша. Берег чист, как глаза обманщика. Ночью греки подняли паруса и, поджав хвосты, отгребли в свою Элладу.
Приам. Быть не может! (Смотрит на море, всплескивает руками.) Слава богам! Слава богам! Слава богам!
Шум за сценой.
Что там за шум?
Парис. Греки зачем-то оставили на берегу деревянного коня. Здоровенного. Теперь народ бежит посмотреть на это диво.
Входит троянский воин.
Воин (Приаму). Государь! Только что наши люди схватили в тростниках на берегу подозрительного человека.
Парис (Воину). Тащи его сюда.
Два воина втаскивают Одиссея. Его трудно узнать: на нем грязное рубище, волосы всклокочены, борода побрита, лицо перепачкано грязью. Он связан.
Одиссей (подвывая). Горе мне! О-о-о! Эллины хотели убить меня, а теперь троянцы угрожают мне смертью! О! О! О!
Воины толкают Одиссея. Он падает на колени перед Приамом.
Приам (воинам). Развяжите его.
Одиссея освобождают от пут.
А теперь развяжите ему язык.
Воин замахивается на Одиссея древком копья.
Одиссей. Не бейте меня! Я все равно скажу правду, даже если вы меня потом убьете. Да, я эллин. Меня зовут… Синон. Да, Синон, так меня зовут… Я бежал от эллинов, потому что мне грозила гибель. Долгая война измучила нас. Мы не хотели больше голодать и умирать под стенами Трои. Я, Синон, выступил на собрании и от имени всех воинов потребовал немедленного возвращения на родину. Военачальники вынуждены были уступить нам.
И тут Одиссей — о, этот Одиссей, лживый Одиссей, коварнейший из людей Одиссей, — он подкупил нашего прорицателя старика Калхаса, и тот… и тот… (делает вид, что рыдания мешают ему говорить) и тот — о, Калхас, златолюбивый прорицатель, — он объявил собранию, что все благополучно вернутся на родину, если принесут в жертву богам… меня! Меня, Синона! О, я несчастный!.. (Опять рыданья.)
Никто не заступился за меня. Вот и выступай после этого на собраньях! И тогда я бежал. Десять дней я прятался в тростниках на берегу. Они не нашли меня. Ночью они подняли паруса и бесславно отплыли на родину. Милая моя родина! Мне больше никогда не увидеть престарелого отца, любимую жену, моих малых детушек! И за что, за что? За то, что я боролся за мир!
Приам. Утешься, злополучный! Забудь отныне своих неблагодарных соотечественников. Мы дадим тебе приют.
Одиссей подползает к Приаму и целует край его одежды.
Парис. Скажи-ка, Синон, зачем это грекам понадобилось сооружать деревянного коня на берегу?
Одиссей. Они хотели меня убить, и я вправе нарушить клятву и открыть вам их тайну. Конь этот сооружен в дар Афине Воительнице, чтобы она не гневалась на малодушное бегство своих любимцев. Конь нарочно выстроен таким огромным, чтобы его нельзя было протащить в ворота неприступной Трои. (Понизив голос, доверительно.) Прорицатель Калхас открыл нам, что, если этот конь будет поставлен у вас в городе, богиня Афина перенесет на троянцев свою благосклонность.
Парис. А ты не врешь, Синон? Поклянись.
Одиссей. Клянусь! Клянусь самим Зевсом Громовержцем, что это такая же правда, как то, что я — Синон.
Парис. Тогда я побегу, скажу нашим, чтобы тащили коня в город. Отныне он будет называться Троянский конь. (Воинам.) За мной, ребята!
Парис вместе с воинами убегает.
Приам. Надо отпраздновать счастливое освобождение! (Одиссею-Синону.) Встань, миролюбивый! Можешь чувствовать себя как дома.
Одиссей (поднимаясь с колен). Благодарю тебя, добрый государь! Сразу трудно привыкнуть, но обещаю, что завтра я уже буду чувствовать себя здесь как дома.
Приам. Вот и хорошо. Пойду обрадую женщин. (Уходит.)
Одиссей (озираясь, один). Ну и хитрая гадина, этот Одиссей!
Картина девятая
Троя. Улица в городе. Багровое зарево пожара. Издали доносятся крики, глухой грохот. Появляются два троянца в наспех накинутой одежде.
1-й троянец. Смотри, пожар!
2-й троянец. Перепились небось на радостях и подожгли. Не в первый раз. Пойдем посмотрим?
Идут. Навстречу им выбегает троянский воин.
Воин. Куда вы, безоружные?
1-й троянец. А что?
Воин. А то, что, пока мы праздновали всю ночь, греки приплыли назад. А когда все уснули, грекам открыли ворота.
2-й троянец. Кто открыл?
Воин. Греки же! Деревянный конь был начинен ими, как подсолнух семечками. Мы погибли!
1-й троянец. Бежим!
Все трое убегают. Появляются Парис и Елена Рыжая.
Парис, озираясь, увлекает ее за собой, держа за руку. В другой его руке — обнаженный меч. Костюм Париса порван, панцирь помят, голова замотана тряпкой. Рыжая останавливается.
Рыжая. Пусти меня. Я дальше не пойду.
Парис. Ты что, помешалась? Козочка, козочка моя, давай я понесу тебя на руках.
Рыжая. Беги один. Оставь меня здесь.
Парис. Ах ты дрянь! (Дает ей пощечину) Ты думаешь, твои эллины пощадят тебя? Держи карман шире.
Рыжая. Сам дрянь, сам держи. Менелаю теперь нужна Елена, живая или мертвая. По мне, так лучше живая.
Парис. Очень ты ему нужна!
Рыжая. Очень, очень нужна. Он должен, обязан показать воинам, за что они проливали кровь целых десять лет.
Парис. Вот теперь-то все и увидят, кто ты на самом деле, дура рыжая.
Рыжая. Теперь, красавчик, у тебя самого тут не хватает. (Показывает на лоб.) Нет больше рыжей дуры, нет. Нет меня, твоей козочки, была и вся вышла. И Елены Спартанской, той, настоящей, тоже нет и никогда не было. Я теперь Елена Спартанская! Я! Я! Я! Понял, дурак, бараньи твои мозги! (Бросаясь к Парису.) Парис, миленький, что ж мы ругаемся на прощанье? Троя твоя погибла… Беги, беги, не попадайся им, они тебя убьют, а со мной ничего не сделают. (Целует его и отталкивает от себя.)
Парис. Козочка моя, лучше я умру…
Рыжая. Если любишь меня, беги…
Громкие яростные крики за сценой, звон оружия.
Парис. Я тебя все равно найду! (Убегает.)
Появляется Эней. Он, отступая, обороняется от наседающего на него Менелая. Оба орудуют мечами. Эней ранит Менелая.