Страница 9 из 99
Ему никто никогда не скажет, что он дурак или осел. И все, что он услышит сегодня, он слышал уже вчера.
Вот так-то.
Потому короли и имеют придворных шутов.
Тем дозволено делать все, что они захотят; дабы развеселить своего короля, они могут говорить все, что им вздумается. А когда король перестает реагировать на их выходки, он приказывает их убить или убрать от себя каким-либо другим способом.
Был у короля, к примеру, один шут, который коверкал слова. Королю это очень нравилось. Вместо «высочество» шут произносил «чесочество», вместо слова «дворец» он говорил «дверец», вместо «добрый день» — «вот так пень». Мне это казалось глупым, королю — забавным. Он забавлялся этим целых полгода, а точнее — до 7 июля.
А вот 8 июля, когда он проснулся и к нему вошел шут и произнес свое обычное «Вот так пень, чесочество», король однозначно произнес: «Уберите от меня этого шута».
Новый шут, маленький толстый Пепе, нравился королю целых три дня. Он веселил короля тем, что мазал медом стулья придворного окружения короля. На четвертый день он вымазал медом также стул короля, и король перестал смеяться, а Пепе перестал быть шутом.
И вот король приобрел себе нового шута. Это было самое безобразное создание на свете. Новый шут был ужасен. Он был худ и толст одновременно. Его левая нога была кривой, как колесо. Никто не знал, умел ли он говорить, молчал ли он намеренно, или же он был действительно немым. У него был злобный взгляд и неприветливое лицо. Самое приятное в нем было его имя. Его звали Милочек.
Но самое большое отвращение вызывал его смех. Он возникал где-то в глубине его чрева. Вначале это были слабые дребезжащие звуки, усиливавшиеся клокотом, которые затем переходили в отрыгивание. При этом лицо наливалось кровью, отчего он почти задыхался, пока наконец все это у него не вырывалось наружу, взрывалось, грохотало, кричало. Затем он начинал топать, плясать и смеяться. И только одному королю это доставляло удовольствие. Все остальные при этом бледнели, начинали дрожать, и их охватывал ужас. При звуках этого нечеловеческого смеха люди, жившие вокруг замка, закрывали окна и двери, запирали свои лавки, укладывали детей в кровати и затыкали уши воском.
Смех Милочка был самым ужасным из всего, что можно было себе вообразить. Милочек смеялся над каждым словом короля. Король говорил вещи, по поводу которых никому не дано было смеяться. А вот Милочек смеялся.
И однажды король сказал:
— Милочек, я тебя повешу.
И Милочек продолжал смеяться. Его смех перешел в страшный хохот. Он веселился, как никогда раньше.
И тогда король решил повесить его на следующее утро. Он приказал соорудить виселицу. Его решение было твердым. Он хотел посмотреть, как Милочек будет смеяться перед казнью.
Он повелел всем присутствовать при этом ужасном зрелище. Но люди стали прятаться и запирать двери. И наутро король остался лишь в окружении палача, слуг и смеющегося Милочка.
И он приказал слугам, чтобы те собрали людей.
Слуги обыскали весь город и никого не нашли. Король был разгневан, а Милочек все продолжал смеяться. Наконец слуги где-то обнаружили мальчика и привели его к королю. Мальчик был маленький, бледный и робкий. Король указал на виселицу и приказал ему наблюдать за казнью. Мальчик посмотрел на виселицу, засмеялся, хлопнул в ладоши, а затем с восхищением произнес:
— Вы хороший король, раз построили насест для голубей, взгляните, два голубя уже сидят на нем.
— Вот дурачок, — сказал король. — Как тебя зовут?
— Я дурачок, мой король, и меня зовут Коломбо. Моя мать зовет меня Коломбином.
— Послушай, дурачок, — произнес король. — Здесь вешают человека.
— А как же зовут этого беднягу?
И когда он услышал имя несчастного, то произнес:
— Очень красивое имя. Значит, его зовут Милочек. Как же можно повесить человека, когда у него такое красивое имя?
— Он отвратительно смеется, — ответил король и тут же приказал Милочку смеяться. И Милочек стал смеяться, и его смех был еще ужаснее, чем вчера.
Коломбин с восторгом сказал королю:
— Мой король, и это вы называете ужасным?
Король был растерян и не смог ничего произнести в ответ, а Коломбин продолжал:
— Мне не очень нравится его смех, но голуби все еще сидят на насесте. Их он не испугал. Они не считают этот смех ужасным. У голубей тонкий слух. Нужно отпустить Милочка.
Король подумал и произнес:
— Милочек, убирайся к черту!
И тут Милочек впервые произнес человеческое слово. Он сказал Коломбину:
— Спасибо. — И при этом улыбнулся. Улыбнулся красиво, по-человечески.
И король остался без шута.
— Иди со мной, — повелел он Коломбину.
Королевские слуги, графы и все остальные решили, что Коломбин будет новым шутом короля.
Но Коломбин был абсолютно не смешон. Он стоял и восхищался всем, что видел вокруг. Он редко говорил и не смеялся. Он только улыбался и никого этим не смешил.
— Он не шут, он дурачок, — говорили люди.
И Коломбин отвечал им:
— Я не шут, я дурачок.
И люди смеялись над ним.
Узнай король об этом, он бы рассердился. Но Коломбин ему ничего не говорил. Он не обижался на людей, которые над ним смеялись.
При дворе все были кем-то. Тут были силачи и мудрецы. Король был королем. Женщины были красивы, а мужчины — мужественны, священник — благочестив, а кухарка — старательна. И один только Коломбин был ничем.
Если кто-нибудь предлагал ему помериться силой, тот отвечал:
— Я слабее тебя.
Если кто-нибудь спрашивал у него, сколько будет 2×7, он отвечал:
— Я глупее тебя.
Если кто-нибудь спрашивал, сможет ли он перепрыгнуть через ручей, он отвечал:
— Нет, я этого не могу.
А когда король спросил его:
— Коломбин, кем ты хочешь стать? — он ответил:
— Я никем не хочу стать. Я уже стал Коломбином.
В ответ на это король произнес:
— Но ты должен кем-то стать.
И Коломбин спросил:
— А кем можно стать?
Тут король сказал:
— Вон тот человек с бородой и обветренным лицом — моряк. Он хотел стать моряком — и стал им. Он плавает по морям и открывает новые земли для своего короля.
— Если ты пожелаешь, мой король, я стану моряком.
Тут рассмеялся весь двор. А Коломбин выбежал из зала, воскликнув:
— Я открою новую землю, я открою новую землю!
И он убежал в лес и несколько недель прятался там в чаще. И несколько недель никто ничего не слышал о Коломбине. И король был огорчен и упрекал себя. И придворным было тоже стыдно за то, что они смеялись над Коломбином.
И все очень обрадовались, когда через несколько недель стражник на башне затрубил в фанфару и объявил о возвращении Коломбина. Миновав поля и город, Коломбин подошел к замку, прошел через ворота в замок, предстал перед королем и объявил:
— Мой король, Коломбин открыл новую землю!
Придворные не решились обидеть Коломбина своим смехом и сделали серьезные лица, став расспрашивать его о том, как называется его новая земля и где она находится.
— У нее еще нет названия, так как я ее только что открыл, а находится она далеко за морем, — ответил Коломбин.
Тогда поднялся бородатый мореход и сказал:
— Хорошо, Коломбин. Я, Америго Веспуччи, найду эту землю. Скажи мне, где она находится.
— Как выйдете в море, плывите все время прямо, пока не приблизитесь к земле. И вы не должны отчаиваться, если ее долго не будет, — сказал Коломбин. Он ужасно боялся, так как на самом деле он все придумал и знал, что никакой земли на самом деле нет. И от этого он потерял сон.
А Америго Веспуччи отправился на поиски.
Никто не знал, куда он поплыл.
Может быть, он тоже спрятался в лесу.
Но вот фанфары возвестили о возвращении Америго.
Коломбин сгорал от стыда. Он боялся даже взглянуть на великого морехода.
Веспуччи предстал перед королем, подмигнул Коломбину, глубоко вздохнул, еще раз подмигнул Коломбину и произнес громко и отчетливо — так, чтобы смогли услышать все присутствующие: