Работа над ошибками

– Судья положительно отметил действия всех, кто занимался этим делом, – заметил Даймонд. – Это была командная работа.

Фарр-Джонс перевел взгляд на Уигфулла, который, несмотря на то что за ночь его подбородок покрылся густой щетиной, сохранял бодрый вид.

– Вы также входили в эту команду?

– Нет, сэр. Я в то время находился на административной должности.

– Что ж, административная работа тоже важна.

Фарр-Джонс явно пытался сделать так, чтобы все присутствующие ощутили гордость и собственную значимость.

– Это в самом деле был полезный опыт, сэр, – сказал Уигфулл. – Но я предпочитаю находиться на переднем краю.

«И наблюдать за тем, как в атаку пойдут другие, а именно я», – подумал Даймонд.

– Документы документами, но что он все-таки за человек, этот Маунтджой? – поинтересовался Фарр-Джонс.

Даймонд понял, что вопрос адресован ему.

– Маунтджой? Прежде всего он умен. Окончил университет. В свое время даже открыл частный колледж. Умеет убедительно говорить. Внешне довольно привлекателен и пользуется успехом у женщин. Физически силен. И, как вам известно, склонен к насилию, хотя это и не бросается в глаза. В свое время, году в восьмидесятом, был обвинен в нападении на свою подружку. Нанес ей серьезные травмы, в результате чего она попала в больницу. Медики сообщили о случившемся в полицию. В итоге какой-то идиот из городского магистрата приговорил его к штрафу и условному сроку.

– Если не ошибаюсь, он избил также свою жену.

– Это он делал неоднократно. Их брак продлился всего полгода. Затем супруга Маунтджоя была вынуждена развестись с ним и добилась решения суда, запрещающего ему к ней приближаться. Когда я беседовал с Софи Маунтджой, она не смогла сообщить мне о бывшем муже ничего хорошего. Основанием для развода стало жестокое обращение с ней с его стороны. Маунтджоя могла вывести из себя любая мелочь. Когда это происходило, он избивал жену.

– Но ведь он все-таки не садист? – спросил Фарр-Джонс.

Даймонд озадаченно посмотрел на него:

– Что вы имеете в виду?

– Маунтджой не применял по отношению к ней сексуального насилия?

– И что, по-вашему, это его оправдывает? – усмехнулся Питер и вдруг сообразил, чем был вызван последний вопрос.

Фарр-Джонс хотел не обелить Маунтджоя, а избавить Тотта от его худших опасений. Даймонд бросил взгляд на начальника отделения полиции Бата, чтобы понять, как он воспринял сказанное. Ему показалось, будто Тотт ничего не слышит.

– Нет, вряд ли в его действиях есть сексуальный подтекст. Но он очень быстро впадал в ярость. Именно это явилось причиной гибели несчастной Бритт Стрэнд.

– Как Маунтджой вел себя во время допросов?

– Все отрицал.

– А он терял контроль над собой, когда беседовал с вами?

– Взбеленился, узнав, что нам известно, что он следил за своей бывшей женой и подружкой. Но если честно, практически все то время, пока мы с ним общались, он казался вполне адекватным.

– Вы можете сказать, что между вами и Маунтджоем установился некий контакт?

Даймонд сначала нахмурился, но затем лицо его прояснилось. Он улыбнулся, но промолчал.

Фарр-Джонс кивнул.

– Что ж, ясно и так. Пожалуй, я закончил. Сколько сейчас времени?

– Пять минут десятого, – ответил Уигфулл.

– Может, кто-нибудь хочет сделать ставку?

– Я даю ему еще пять минут, – произнес Даймонд. – Не больше.

Фарр-Джонс обвел взглядом присутствующих.

– Я ставлю на половину десятого, – сказал он. – Думаю, он нас еще немного помучает.

– Если Маунтджой сказал в девять, значит, отправил послание в девять, – возразил Даймонд. – На доставку требуется время.

Зазвонил телефон.

– У вас с ним действительно контакт, – заметил начальник полиции Эйвона и Сомерсета, взглянув на Даймонда, и снял трубку. – Фарр-Джонс слушает… Хорошо. Соедините.

Последовала небольшая пауза.

– Надо признать, он изобретателен, – негромко произнес Фар-Джонс, прикрыв ладонью трубку. – На сей раз передал сообщение через справочную службу Британской железной дороги.

Присутствующие молчали.

– Так-так… – снова заговорил Фарр-Джонс. – Когда это было? Ровно в девять? Да, будьте любезны – слово в слово. Я записываю. Спасибо. Теперь я прочитаю текст, а вы проверьте, все ли я точно зафиксировал. Итак: «От Дж. М. – Даймонду. Возьмите такси и поезжайте до памятника Гренуиллу. Там получите дальнейшие инструкции. Вы должны быть один, без оружия, телефона, рации или «жучков». Если попробуете схватить меня, девушка умрет медленной, мучительной смертью. Лучше не пытайтесь это сделать». Все верно? А кто вам звонил – мужчина или женщина? Мужчина? Благодарю. Пожалуйста, уничтожьте послание прямо сейчас и не сообщайте о нем ни слова – ни прессе, ни кому-либо еще. Вы меня поняли? – И Фарр-Джонс положил трубку на рычаг.

– А где памятник Гренуиллу? – спросил Уоррилоу.

– Так с ходу я, пожалуй, не скажу, – признался Фарр-Джонс.

Уигфуллу представился шанс блеснуть эрудицией.

– Разве это не на Лансдаун? Ну, на том месте, где произошла битва времен Гражданской войны? Гренуилл был лидером роялистов. Там, где он погиб, поставили памятник в виде каменной колонны.

– На Лансдаун? – повторил Уоррилоу и повернулся к висевшей на стене карте.

– Да, сэр, – с готовностью подтвердил Уигфулл и указал пальцем нужную точку. – Вот здесь, на Лансдаун-роуд, за ипподромом. Это одно из самых высоких мест в городе. Я как-то прогуливался по Котсуолд-Уэй и прошел совсем рядом. Памятник обозначен. Как видите, это к востоку от Хэнгин-Хилл.

– Местность открытая?

– Неподалеку от памятника какие-то деревья или кусты, но вообще растительности там маловато. Это нечто вроде поля. С одной стороны там хорошо сохранились земляные оборонительные редуты и рвы.

– А рвы достаточно глубокие, чтобы в них можно было укрыться?

– Во всяком случае, не рядом с памятником.

– Следовало бы использовать для проведения подобной операции вертолет. Но, похоже, не получится, поскольку нам нужно соблюдать осторожность.

Лицо Тотта покраснело.

– Я не готов подвергать риску жизнь своей дочери.

– Успокойтесь, Гарри, об этом речь не идет, – произнес Фарр-Джонс. – Безопасность Саманты для нас на первом месте.

– По этой причине я предлагаю вести наблюдение предельно скрытно, – добавил Уоррилоу.

– Наблюдение за чем? – уточнил Даймонд.

– За вашей встречей с Маунтджоем.

– Пока я не согласился ни на какую встречу.

– Но я уверен, что…

– Я бы на вашем месте ни в чем не был уверен, – оборвал инспектора Питер. – Мы еще ни о чем не договорились. Вы ведь не забыли, что я гражданское лицо?

Возникла неловкая пауза. По лицу Джона Уигфулла было видно, что он хочет что-то сказать. Наконец он не выдержал:

– Есть несоответствие между двумя посланиями, полученными от Маунтджоя. Вы заметили? Вчера он потребовал, чтобы мы держали наготове машину. А сегодня требует, чтобы использовали такси.

– А автомобиль есть? – поинтересовался Даймонд.

– Конечно. Я ведь вам говорил.

– Ну да. Вы еще, кажется, говорили, что она нашпигована «жучками» – очень хорошо замаскированными.

– Верно.

– Она не понадобится, – улыбнулся Даймонд. – Со стороны Маунтджоя это был всего лишь ложный трюк, отвлекающий маневр. Он опережает нас в игре. Не забывайте, у него были годы на то, чтобы все спланировать.

Уоррилоу шумно выдохнул и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая: он давно уже понял, что преступник пытается запутать его и всех остальных.

– Что же вы предлагаете? – обратился он к Даймонду.

Питер почувствовал, что пора выкладывать карты на стол.

– Если хотите, чтобы я с вами сотрудничал, джентльмены, вам придется принять кое-какие мои условия, – заявил он. – Точнее, условия Маунтджоя. Никаких «жучков», раций, оружия или наблюдения. Я отправлюсь на Лансдаун-роуд один и посмотрю, что там и как. Иными словами, наблюдение буду вести именно я, и никто другой. Если вернусь живым – а я на это рассчитываю, – мне будет что вам рассказать.