Играя в любовь

– Ты устала? Тебе нездоровится? – всполошился Эдмунд.

Она не торопилась отвечать или убирать ладони. Зачем? И без того ясно, какое выражение сейчас на его лице: чуть темные брови слегка приподняты, уголки подвижного рта сочувственно опущены. Она столько раз видела его таким, когда он проявлял о ком-то заботу.

– Нет, я совершенно здорова и нисколько не устала.

Она опустила наконец руки, открыла глаза и уперлась взглядом в изящные носки белых атласных туфель на высоких каблуках, ужасно непрактичных и безумно дорогих. Впрочем, непрактичные и дорогие они для Джейн Тиндалл, но не для баронессы Киркпатрик. Баронесса Киркпатрик может позволить себе носить дорогую обувь. И не только обувь.

Чуть дрожащими пальцами она провела по рядам плотно прилегавшего к шее жемчужного ожерелья, нащупывая застежку.

– Ты позволишь помочь? – спросил Киркпатрик и сделал к ней шаг.

От его безукоризненной учтивости можно было просто сойти с ума.

– Нет, я сама. – Джейн расстегнула ожерелье и вынула из ушей жемчужные серьги. – Где же это хранить? Наверное, придется купить какую-нибудь шкатулку.

– Не какую-нибудь, а большую, – поправил Киркпатрик. – Жемчуг всего лишь начало. У тебя будет много драгоценностей. Ведь это одно из условий, на которых ты согласилась стать моей женой, верно?

– Совершенно верно, – подтвердила Джейн и положила украшения на туалетный столик. – Что теперь?

– Как насчет туфель?

– Легко.

Она наклонилась, сняла туфли и выпрямилась. Без каблуков и так весьма существенная разница в росте с Киркпатриком увеличилась еще на несколько дюймов.

– Что дальше? – неуверенно пролепетала Джейн, почувствовав, как отчего-то пересохло во рту.

– Хм… – Киркпатрик замялся и смущенный пару раз кашлянул. – Вряд ли так же легко ты справишься с платьем. Позволь все же помочь.

– По-моему, ты пропускаешь ходы. Сейчас твоя очередь самостоятельно расстаться с какой-нибудь деталью костюма.

– Например?

– Начни с шейного платка.

– Слушаю и повинуюсь! – ответил Эдмунд с легкой усмешкой.

Непроизвольно шагнув к нему и затаив дыхание, Джейн старалась не упустить ни одного движения: вот он поднял подбородок, ловко развязал замысловатый узел и неторопливо размотал платок.

Ворот рубашки распахнулся, открыв шею и верхнюю часть груди с ямкой между ключицами, и Джейн чуть не поддалась искушению коснуться этой ямки языком, но вовремя спохватилась. Уж коли Киркпатрика так развеселил эпизод с перчатками, что будет, если его лизнуть? Нет, хватит выставлять себя на посмешище.

Она прохладно улыбнулась:

– Очень хорошо, но мы еще не сравняли счет. Думаю, теперь ты можешь снять фрак.

– Боюсь, эта задача мне одному не по силам. Фрак ужасно узкий. Сегодня утром я втиснулся в него исключительно благодаря стараниям камердинера.

– Давай позовем камердинера.

Киркпатрик молча склонил голову набок, и Джейн наконец оторвалась от созерцания пресловутой ямки и медленно подняла глаза. Какое у него сейчас лицо? Хорошее, черт бы его побрал! Доброе. Спокойное.

Точно такое же, как всегда.

– Джейн, ты в самом деле считаешь, что звать слуг необходимо? Твою горничную и моего камердинера? Или мы все-таки попытаемся справиться сами?

Она пожала плечами:

– Можно попробовать, если хочешь.

– А чего хочешь ты?

«Чего угодно. Тебя, например. Чего угодно с тобой». Разумеется, вслух она чинно произнесла:

– Люди должны помогать друг другу. С чего начнем? Фрак или сапоги?

– Начнем с фрака, если ты не против, – ей в тон произнес Эдмунд, и его лицо озарилось мягкой теплой улыбкой.

Джейн кивнула и взобралась на кровать, чтобы стать повыше.

– Нужно сначала освободить плечи, а потом уже стягивать рукава. – Киркпатрик покачал головой. – Следовать моде порой сущее мучение, правда? Но мне хотелось выглядеть как можно лучше в день нашей свадьбы.

Их глаза встретились, и сердце Джейн забилось часто-часто.

– В этом фраке ты выглядишь великолепно! Думаю, совместными усилиями мы снимем его и постараемся не порвать.

Через несколько минут с фраком они справились. В результате совместных усилий он сохранил прежний вид, чего не скажешь о Джейн и Киркпатрике. После столь тесного контакта оба тяжело дышали, у нее горели щеки, даже его бледное лицо чуть порозовело.

Кроме того, окинув взглядом фигуру Эдмунда, Джейн заметила некоторые изменения. Нет, широкие плечи, узкие бедра и плоский живот, слава богу, какими были, такими и остались, однако в известном месте образовалась преизрядная выпуклость. Джейн не пришлось гадать, что бы это значило: в прошлом году в загородном доме Хавьера ей попалась на глаза приличная подборка неприличных книг, в которых подробно описывались некоторые особенности мужского организма, не говоря уже про иллюстрации…

Киркпатрик повесил фрак на спинку стула и вновь подошел к кровати.

– Теперь сапоги? – Голос Джейн предательски дрогнул.

Он отрицательно покачал головой:

– Твое платье, если позволишь.

– Платье? – Секунду помедлив, она повернулась к нему спиной и села на кровати.

Пока Киркпатрик расстегивал пуговицы на платье и расшнуровывал корсет, Джейн приподняла шелковые юбки, вытянула ноги и сняла чулки с подвязками.

– От тебя чудесно пахнет, – шепнул он ей на ухо.

– Это просто мыло, зола и животный жир. Не понимаю, что тут такого чудесного, – пожала Джейн плечами.

– Как поэтично! Теперь этот запах мне нравится еще больше, – улыбнулся Эдмунд и коснулся губами ее шеи всего лишь раз, словно ставил точку в конце предложения.

Затем его большие ладони проникли под платье и нижнее белье, мягко обхватили груди, поиграли с сосками, скользнули по животу, спустились на бедра и добрались до самых интимных складок.

Джейн изогнулась дугой, бесстыдно приветствуя его ласки, но вдруг все кончилось. Он убрал руки, буркнул: «Прости» – и быстро отошел в глубину комнаты. Почему он так с ней? Подтянув колени к груди, скрестив лодыжки, она попыталась обуздать свое мятежное тело, изнывавшее от вожделения.

Киркпатрик тем временем возвратился без сапог, но с зажженным светильником. Поставив его на туалетный столик, он повернулся к кровати и откинул покрывало. Джейн переместилась на прохладные льняные простыни, а Киркпатрик спустил с плеч подтяжки, заложил пальцы за пояс панталон, но прежде чем снять, сказал:

– Если хочешь, можешь отвернуться – меня это не обидит.

– Нет, Киркпатрик, я не стану отворачиваться, – заявила Джейн, удивляясь собственному нахальству. – Видишь ли, я прочитала несколько крайне скандальных книжек с не менее скандальными картинками, и теперь хочу посмотреть, насколько они соответствуют действительности.

– Осмелюсь спросить: где ты раздобыла такие книжки? – поинтересовался он.

– Позволь мне сохранить это в тайне… О!

Последнее восклицание относилось к тому, что предстало ее взору, когда Киркпатрик снял панталоны. Какие книжки? Какие картинки? Все это не шло ни в какое сравнение с большим красивым мужчиной из плоти и крови, стоявшим у супружеского ложа в полной боевой готовности.

Она застыла в нетерпеливом ожидании, но Киркпатрик не спеша опустился на кровать, избегая резких движений, словно боялся, что Джейн испугается и отпрянет.

Испугается и отпрянет? Да ни за что на свете! Она привстала, стряхнула с себя платье, легла на бок и посмотрела на Киркпатрика. Желто-оранжевый свет проявил рыжину в его волосах и веснушки – россыпь на щеках и одну у самого уголка рта.

Джейн нежно поцеловала эту веснушку.

Он улыбнулся:

– Спасибо.

– Тебе не за что меня благодарить… Пока.

Киркпатрик уловил в ее словах призыв к действию и незамедлительно внял ему.

Когда он вошел в нее, она вскрикнула от боли, но боль вскоре утихла, уступив место совсем другим ощущениям. Постепенно нарастало, жаркой волной разливалось по телу наслаждение и, наконец, выплеснулось наружу.

– О, Эдмунд, – простонала Джейн. – Как я люблю тебя!..