В объятиях волка (ЛП)

Матиас сжал бок корзины, когда стал на колени с одной стороны от Грейс, а медик — с другой. Капельница была закреплена к ее руке, на груди был компресс.

Боже, они выстрелили ей в грудь. Он чувствовал, как горе бушевало в нем; теперь, зная, что может потерять ее, он понимал, что никогда не сможет перенести эту боль.

Она должна выжить. Без нее он никогда не сможет согреться снова.

Породы, ждущие в транспортном вертолете, затащили корзину, и гул винта стал громче. Он слышал, как медик передавал отчет в больницу Нью-Йорка. Ее наиболее важные повреждения, вид ранения и глубину. К ней были подключены кислород и капельница. Хирурги ждали, и врачи Пород были в пути.

В течение пары минут вертолет приземлился, и они забрали у него Грейс. Она была погружена на носилки и переправлена через крышу, в то время, как второй вертолет приземлился и привез тех двух врачей, которые были перенаправлены Джонасом из Вирджинии за считанные минуты. Доктор Армани и доктор Морри мчались с места посадки и последовали за каталкой. В течение пары секунд вертолеты стартовали и оставили Матиаса одного.

Он стоял на крыше больницы, смотрел вокруг на мигающие огни зданий, которые возвышались, как стражи вокруг них, и ощутил поразительное одиночество, заполнившее его душу.

Они забрали у него Грейс. Из-за него она была ранена, могла умереть. В одиночестве. Матиас посмотрел на свои травмированные руки и увидел ее кровь, услышал рваное рычание, которое вырвалось из его горла. Он был потерян.

Матиас вновь осмотрелся и понял, что без Грейс его душа просто-напросто потеряна.

Глава 16

Андерсен вошел в приемную хирургии. Его жена, сыновья и их семьи шли позади него. Он знал, что это он в момент, когда увидел его, того молодого человека, которого сказал ему найти Джонас Уайетт.

Одетый в черную кожу, испачканную кровью. Лицо его покоилось в широких руках, как и длинные темные волосы, свисавшие вокруг них.

Он сидел один. Другие семьи, ждущие новостей о своих любимых, были собраны в другой стороне комнаты, бросая осторожные взгляды в его сторону.

Матиас Слотер.

Конечно, Грейс рассказывала ему о Матиасе. Но не как он выглядел или об ауре опасности, окружающей его. Она говорила ему вещи, о которых будет думать только женщина. Такие вещи, как печаль, осторожность, о том, что он заставлял ее чувствовать.

Джо тяжело вздохнул. Этот мужчина заставил его дочь чувствовать себя живой. Грейс сказала: “Как будто за каждым углом приключение, папа.” И она смеялась. Но он слышал любовь в том смехе. Это мужчина его дочери. И это делало его семьей. Несмотря ни на что. Голова Матиаса поднялась, и травмированное лицо осматривало все вокруг, когда он убрал длинные темные волосы с него. Его фигура была внушительной. Встав на ноги, Матиас зашагал к окну, посмотрел, подошел назад к маленькому столу, сел, пытаясь смешаться с тенями комнаты. Джо видел попытки мужчины стать невидимым, и это беспокоило его. Джонас не очень много рассказывал об этом Волке Пород, но Джо научился несколько лет назад читать между строк. И то, что он ощутил, а не услышал, заставило его переживать за молодого человека.

Джо сопротивлялся собственному страху, собственному гневу при мысли о дочери, лежащей в хирургии, о пули в ее груди, о жизни, висевшей на волоске.

“Папа, я люблю тебя, как цветок любит солнце. А ты знаешь, что они любят его, потому что они открываются и раскрывают свои лепестки, как руки. Ты заметил это, папа? Они обнимают солнце, потому что оно бережно хранит их и согревает,” — ему пришлось сморгнуть, чтобы бороться со слезами при воспоминаниях о ней, когда ей было едва десять, пытаясь решить проблему, с которой столкнулась в школе. Грейс была его диким ребенком. Она боролась и дралась, залезала на деревья и прыгала в воду, которая была глубже ее роста. Как и сейчас. И так же, как он всегда знал, что она сделает, она выбрала мужчину достаточно сильного для участия в приключениях. Грейс любила приключения. Она ограничила их в последнее время, упорно работала и никогда не попадала в беду. Но ей все еще нравилось залезать на деревья и ей нравились глубокие воды.

— Вон он. Джо, почему ты просто стоишь здесь? — его жена, Джанет, обошла его, ее все еще красивая фигурка была натянута страхом за дочь и беспокойством за этого Породу, о котором их дочь так хорошо отзывалась.

Матиас Слотер был испачкан грязью и кровью их дочери, и его лицо было измучено, как у дикаря. Его вид разбивал Джо сердце.

Пока Джо стоял там, Джанет и три его невестки оставили его наедине с его молчаливыми сыновьями. Старшие братья Грейс сильно походили на Джо. Они наблюдали и оценивали. Джо оглянулся назад, посмотрел в их глаза и понял, что парни видели тоже самое, что и он: мужчину, почти сломанного. Породы жили ужаснейшей жизнью. Если слова Джонаса Уайетта были правдой, то этот мужчина Пород знал ад, который не каждый видел.

Если он любит Грейс так, как сказал Уайетт, то страх, который он сейчас чувствовал, был ошеломляющим.

Он видел, как Джанет с ее спутанными седыми волосами длиной до плеч и миниатюрной фигурой бесстрашно шла прямо к Породе.

Голова мужчины поднялась, и его глаза изобиловали гневом и мучением, когда он взглянул на Джанет. Джо увидел момент, когда Матиас понял, кто перед ним. Выражение его лица изменилось, его покрасневшие глаза наполнились влагой, и он прошептал грубым, рычащим голосом:

— Она - мое Солнце, — и Джо понял в тот момент, что Матиас Слотер часть их семьи.

Матиас не был готов к семье Грейс. Должно быть они злы, разгневаны за опасность, которой он подверг их дочь. Теперь они точно не примут его. Если она выживет, они потребуют, чтобы он убрался из ее жизни, и, ей-богу, он их не обвинял. Он уставился на свои руки. Он не смог вымыть кровь Грейс с них, это всё, за что он держался, ее кровь, покрывающая его кожу, напоминающая, что ее любовь не была сном. Это было на самом деле. Так реально, как и то, какую борьбу она вела за свою жизнь прямо сейчас.

Когда он посмотрел на фигуру, которая подошла к столу, он немедленно был заманен в ловушку глаз Грейс. Добрые, серые, заполненные слезами глаза на морщинистом лице.

— Матиас, я - мама Грейс, — ее голос был мягким, с понимающим шепотом, и его сердце сжалось от боли.

— Я люблю ее, как солнце, — прошептал он, нуждаясь в том, чтобы они знали это, прежде чем обвинят его, до того, как рассвирепеют. — Она – мое Солнце, — повторил он.

И он никогда бы не ожидал того, что произошло потом. Слезы упали из этих мягких серых глаз, когда она обняла его своими руками и положила голову на его плечо.

Его руки обхватили ее, когда она начала плакать, глаза поднялись к другим женщинам, окружившим его, и мужчинам, которые тихо наблюдали за ним.

Не было никакого осуждения. Они все смотрели на него с состраданием, особенно пожилой мужчина, отец, чьи глаза покраснели от слез, которые он сдерживал внутри.

— Простите, — ему до глубины души было жаль, что она приняла ту пулю вместо него. Он отдал бы свою жизнь за то, чтобы поменяться с ней местами. Он предлагал Богу свою жизнь взамен ее. Молился, заключал сделку, бушевал и просил Всевышнего не забирать его Солнце. Отец кивнул, затем подошел, взял свою жену из объятий Матиаса, отодвинул стулья от стола для них обоих и представил ему семью Грейс. Как будто он не был их врагом. Как будто было важно, чтобы он знал, кем они были.

— Она не в первый раз в хирургии, — Джо откашлялся, сидя около своей жены и приобнимая ее. — Помнишь, когда ей было шесть лет, Джанет? — Он откашлялся, когда Матиас в беспорядке смотрел на него. — Она упала с дерева и у нее началось внутреннее кровотечение. Я думал, мы потеряем ее тогда. Три его сына кивнули, а женщины улыбнулись сквозь слезы. Матиас уставился на них.

— У меня есть деньги, — он сжал руки на столе. — У меня есть кое-какие связи. — Они смотрели на него вопросительно. — Я знаю, что на этот раз я ее не защитил. — Он уставился на кровь на руках. — Я буду стараться. — Он поднял взгляд к отцу Грейс. — Я позабочусь о том, что не допущу вновь такую ошибку. – Стиснув зубы, он готов был умолять, если бы потребовалось. — Не забирайте ее у меня. — Джо моргнул, опустил голову и покачал ею. — Я не позволю этому повторится.