Страница 62 из 64
— Ну что, майор, — подзуживал Мурат, — расходимся?
— Расходимся. Уводи своих людей. Но имей в виду: любое ваше движение в сторону от трассы я буду расценивать как срыв договоренности и прикажу открыть огонь на поражение. Очень я вам не советую срывать договоренность.
— Все будет в порядке, майор, — заверил Мурат. — Я не сумасшедший.
«Вот в этом не уверен», — подумал Громов, но кивнул.
Парламентер и вожак этой банды, одетой в камуфляж, развернулся и зашагал назад, к своим людям. Уже на ходу он начал выкрикивать команды на незнакомом Громову языке с большим количеством шипящих.
— Без приказа никому не стрелять! — распорядился в свою очередь Громов. — Они уходят. И пусть уходят.
Он взял в руки полевой бинокль, поднес его к глазам, чтобы наблюдать за перемещениями противника. Впрочем, пока всё шло гладко. Мурат выполнил свое обещание. Он собрал людей, велел им лезть в единственный уцелевший «джип», что они и проделали в угрюмом молчании. Туда же погрузили единственного раненого. Потом Мурат помахал рукой, показывая Громову, что всё готово, и забрался в «джип» сам. Перегруженный и просевший автомобиль медленно развернулся на дороге и поехал прочь от городка. На КПП он притормозил, из домика контрольно-пропускного пункта выскочил еще один человек Мурата с закинутым за спину короткоствольным автоматом, после чего «джип» выехал за ворота.
Все это время Громов, Усачев и остальные военнослужащие напряженно наблюдали за действиями и перемещениями противника, готовые в любой момент открыть огонь — как из стрелкового автоматического оружия, так и из минометов. Однако обошлось, и когда набитый под завязку «джип» скрылся за воротами, все вздохнули с немалым облегчением.
— Выдвигаемся к КПП, — отдал новое распоряжение Громов. — Оружие держать при себе на боевом взводе. Если противник еще будет находиться в пределах видимости, приказываю открыть огонь
Бойцы двинулись вслед за Громовым к контрольно-пропускному пункту. По ходу к ним присоединились ребята Усачева. Капитан с виноватым видом доложил командиру, что провести разведку ему не удалось, он был вынужден принять бой. Громов его успокоил, высказавшись в том смысле, что иначе капитан поступить не мог, что он, капитан, действовал правильно, сообразуясь с обстановкой, и что его, капитана, нужно представлять к правительственной награде за проявленные мужество и профессионализм. Усачев заметно повеселел.
Группа военнослужащих осторожно приблизилась к воротам. Дорога за воротами была пуста, хотя и просматривалась на два с лишним километра.
— Ушли, — сказал Усачёв. — Они ушли, товарищ майор.
— Вижу сам, — отозвался Громов. — Закрывайте ворота.
Рядовой Рублев подсуетился, и вскоре на ворота были накинуты цепь и два огромных замка, принесенные из каптерки. Громов снял фуражку, вытер ладонью выступивший на лбу и висках пот и стал подниматься по крыльцу в домик КПП. Он ожидал там увидеть сержанта Женю Яровенко — связанного и с кляпом во рту, возможно, раненого. Но, открыв скрипнувшую на петлях дверь, майор увидел совсем другое.
Громов пошатнулся и ухватился за косяк. Сзади уже напирал Усачев:
— Что там, товарищ майор?
Майор Громов отступил на шаг и плотно прикрыл дверь. На лице его застыло странное выражение — смесь удивления и отчаяния, легко расшифровываемая любым, кто хоть немного знал майора.
— Там?.. — Громов ответил не сразу, а когда ответил, голос его звучал резко и зло: — Там — смерть! Они убили Женю!..
Сказав это, Громов ударил кулаком по стене контрольно-пропускного пункта с такой силой, что треснули доски. Усачев отшатнулся. Громов поднял глаза и посмотрел на капитана. В глазах майора сконденсировалась темная и холодная, как полярная ночь, ненависть.
— Мы должны остановить их, — заявил Громов. — Они не должны уйти безнаказанными…