Страница 13 из 25
Добрыня в Киеве
Ох, и наболело Добрыне Вечным изгнанником скитаться, Вечным скитальником бродяжить. Тут ещё тоска одолела: «Где теперь матушка родная? Как-то живёт она да может? Где-то сестрица Малка, Милая голубка Малуша?» Вздумалось Добрыне заявиться В славный престольный город Киев. Думает сам себе Добрыня: «Верно, всё старое забыто —_ Кто теперь меня тут узнает? Кто догадается нынче, Что я боярёнышей когда-то Наглых побил да спесивых? Верно, уж и судьи давненько Вымерли-гниют во могилах! Кто теперь судить меня станет? Кто теперь о старом воспомянет?» Взял загусельщик гусли, Прибыл гусляр в стольный Киев Ранним весенним утром: «Буду-де по городу гуслярить Я по торгам, по базарам! Буду наведываться тайно К матери своей одинокой!» Гусли гусляр настроил: Хочет киевлян он потешить. В Киеве — видит он — праздник: Толпы, народ нарядный. Что во столице за праздник? Князь вокняжается новый: Красное Солнышко Владимир Нынче венец получает! Вот гусляру-то удача, Вот гусляру-то случай! Есть где ему поразвернуться Да и показать своё уменье. Вышел Добрыня на площадь. Встал не на виду, а в затишке. Тронул Добрыня струны, Грянул он громкую славу Князю Владимиру-Солнцу. Песня полилась на площадь; Вот уже по улицам льётся, По переулкам дальним Переливается, витает. В рокоте гуслярном-перезвонном Тонут колокольные трезвоны. Перед таким играньем Замер весь праздничный Киев. Перед Добрыниным пеньем Стихли все праздничные звуки. Князь молодой Володимир Песню Добрынину услышал, Гуслям многозвонным внял он. «Кто? И откуда? Найдите! Мне гусляра приведите!» Быстро посыльные встали. С позывом глашатаи вышли. Скоро Добрыню отыскали, К князю привели во палату. «Кто ты, гусляр-песнопевец? Из каких родов-городов ты?» «Я каких родов? И не знаю. Я городов не помню. Я человек безродный. Я — одинокий скиталец. Я ведь отверженец давний. Может быть, под Киевом где-то Мать моя мается, роба, В тяжкой кабале из-за долгу. Может, и в живых её нету!» Выслушал Владимир признанье: «Песельник ты славный да дивный. Гусли твои волшебны! Песня твоя — удивленье! Ты за твои за песни, Ты за твои за гусли Больше отверженцем не станешь! Будь ты песнивцем славным И во пирах, во походах Песни слагай в нашу славу. Русь восславляй святую. Матерь твою отыщем, От кабалы избавим!» Встретился и с матерью Добрыня. Радости было много. Плакала от счастья старушка. Плакала и рыдала, Сыну своему говорила: «Княжья-то любовь да ласка — Нам она, сынок, бедоносна! Нам, горемыкам, горемычна! А из палат-те княженецких Лучше бы тебе удалиться! Ох, терема да палаты — Больно от них много горя: Милую твою сестру Малушу, Дочь мою Малку загубили. Где она, сердечная, ныне? Нет её нигде и в помине! Нет моей Малуши-дорогуши! Нынче, сынок мой Добрыня, Нынче я плачу-рыдаю. Нынче и радуюсь я вместе. Радуюсь радостью великой: Радуюсь — вот ты вернулся! Радуюсь я и за Малку! Только не знаю, эту радость Видит ли она, моя кровинка? Может, и в живых её нету... Где-то лежит в чистом поле... Вымыли дожди её кости... Поросли в глазницах ковылины... Так и не знает Малка: Ейный-то сердечный сыночек, Мой-то невиданный внучек... Ах, я внучонка не видала! Ах, я его не годовала! Ах, я его и не знавала: Малого не пеленала, В люлечке не качала, В глазоньки его не целовала... Малка, и сама-то сыночка Видела ты недолго: Мало ты его миловала, Мало ты грудью кормила, Мало теплом материнским Ты его своим согревала! Ты, моя Малуша-горюша, Ты ведь была только роба, Роба-холопка-рабыня! Ох ты была бы, Малуша, Всё ещё жива бы да здорова, Ты бы ведь радостью хоть поздней, Инно потешила бы душу. Вот я, старуха-бабка, В первый раз сегодня внука Взрослого да сильного видала: Грозного-могучего владыку! Ведай про тайну, Добрыня: Сын твоей родной сестры Малёнки, Твой единокровный племянник — Нынче он стал на княженье Киевским князем великим! Ты за него, Добрыня, Сварогу молись и ратуй, Пусть ему небо здоровья Многие лета дарует; Пусть да он князем справедливым Княжит на киевском престоле, Да и за народ стоит горою: Супроть бояр да за холопов Да ещё богов наших русских Не променял бы на грецких -— Так теперь меняют их бояре! Как это сталось, Добрыня? Так, видно, богиня Судьбина Малке судьбу насудьбила. Малка по этой судьбине Робою стала у Ольги. Властная владычица Ольга. Ольга — могутна могучанка, Робкая роба Малка — Преданна-честна-покорна -— Строгую княгиню покорила: Ключницей Ольга Малку Сделала доверенной своею И до палат допустила. Ольгин-то сын, юный княжич, Сын Святослав суровый С Малкою тайно и слюбился. Только от Ольги тайна В тайне держалась недолго. Тут-то княгиня рассердилась, Тут-то княгиня возъярилась: Выгнала Малку с позором: Выгнала из княжеского дому. Сыну Святославу запретила С Малкою больше встречаться: Княжеской-де крови да с холопской Не посмешать-ста от любленья. Ай же могутная княгиня — Времечко она проглядела, Сроки-то она пропустила: Малка родила сына И нарекла его: Владимир По уговору с Святославом. Силы у юного князя С матерью бороться не хватило: Не отстоял он Малку, Не оградил от напасти. Силы у князя Святослава, Силышки доброй достало Право отстоять своё на сына: Ольгину властную силу Князь Святослав тут пересилил, Твёрдой попрал он ногою Нечеловеческий свычай: Роб-де от робы и родится, Будто бы холоп — от холопки. Князь приневолил мать Ольгу Взять на воспитанье внучонка: Княжичем признать его заставил. Вырос Владимир, и сына Князем его отец поставил В Новгороде Великом. В Киеве нынче Владимир! Сел на престол первопрестольный. Пусть полухолоп он по крови! Только холопская кровь та Силы-то княжеской, видно, В нём не убавила нисколько! Видно, с холопскою той кровью Стал он других князей княжистей: Нынче он над ними-то и княжит! Ты ему служи, Добрыня, Преданностью-верой-правдой!»