Страница 18 из 22
-Ну что?
-Да вот.
И показал ему сидор наполовину забитый гранатами.
-Во как!
Подозвал сержанта.
-Серёга! Там, что-то серьёзное. Передавай на базу. Дорога к селу заминирована, на подходах издалека, растяжки густо насыпаны. Возможно, в кишлаке гости. Не просто всё это. Духи готовы к встрече. Всё четко, наступишь - рванёт. Слышно будет на сто вёрст вокруг.
А вы, браточки, вперёд. Скрытненько. Под ножки внимательно. Ну что мне вас учить.
И назад, к группе, к рации, докладывать.
-Пошли Вова. Кончай перекур.
Немало таких тропок исходил за год. Всяко бывало, но здесь очень много игрушек. Вова мину нашёл, откапывает. И у меня в ушах запищало. Наклоняюсь, вот она. Вот, вижу...
Сухой щелчок и Вова просипел шепотком:
-Саня, у меня, что-то сзади, Саня!
-Сиди, не дёргайся! Сейчас приду! Не ссы! Сиди!Жди!
Подхожу тихонечко.
-Оп-па!
Вова с одной валандался, а вторая железка сзади под левой ногой. Хитро придумано, почти под стеной.
Сиди Вова, я сейчас. И начинаю, но как то... и вдруг, понимаю, что всё! Конец! Я ничего не могу сделать.
Не успел, сейчас рванёт!
Толкаю парня вперёд, сильно толкаю, и прыгаю сам. Но поздно...
И темнота. Простая темнота. И нет ничего. И нет тревоги, ожидания и нет света. Наверное, я умер.
И почему то знаю, что Вовка не погиб, и даже не ранен. Дослужит до дембеля, будет награждён, и уедет домой в свой Тамбов. И через тридцать лет он, генерал милиции, начавший служить простым сержантом, начальник Тамбовского УВД, освободит город от нескольких воров в законе и покончит с жестокой войной преступных группировок. И ещё знаю, что прапорщик Зимин, станет мэром в своём родном городе Перми. Так вот и станет. После вывода войск, уйдёт на пенсию, займётся бизнесом, а потом и политикой. И на своём посту сделает много хорошего простым людям. И никогда не забудет Афганистан.
А сержанта убьют, на Кавказе. После Афгана он останется в армии, прапорщиком.
Остальные из группы будут живы, и проживут свою жизнь по-разному, каждый свою.
А у меня...
Только темнота и тишина. И нет чувств и желаний. Ничего. И я не злюсь и не дергаюсь.
Я просто здесь в темноте. И я один. И нет света. Одни мысли, думы. Зачем? Где я? А вопроса нет, и желания нет, и ответа нет. Я всё знаю и не знаю ничего. Я жив? Я мёртв? Всё равно. Темнота и тишина. И приходит знание. Знание чего? Знание всего себя....
Степи Донские. Удельная земля рода кайсаков. Кочевые курени Айюхана. Касожского ханства, перешедшие во владение русского князя Мстислава, победившего кагана касогов Редедю в богатырском поединке,один на один.
Не бил и не гнал князь кайсаков. Оставил на землях у Дона. Не обделил заботой и не давил данью. Но в дружину позвал, потребовал, и в походы.
Когда Мстислав с Редедей бился, Айюхан со своими батырами в войске ханском перед русским войском стоял. И все видели тот поединок. И потом, склонив головы, пошли под княжью руку. Не много князь обещал, но все выполнил, ничего из своих слов не нарушил. И в походах, и в мирное время не обижал кайсаков. Платил щедро, за службу, не жадничал. По договору. И сам Айюхан, и его бойцы привыкли уважать русича. Под ним, и с ним, смело ходили и в бой, и сторожить рубежи Дико поля, Донской земли- Русской.
Когда Мстислав умер, призвал великий князь Киевский Ярослав Мудрый кайсаков к себе. Среди немногих половецких узденей, Айюхан нашёл в русичах достойных соседей и всегда дорожил дружбой с ними. Три сотни воинов с собой привёл в Киев. И ушёл, по просьбе князя на границу, сторожить подступы. Сторожить сторожил, границу соблюдал, но попутно, устраивал забавы молодецкие, набеги на не дальние селенья людей полянских. Далеко не бегал, много не брал, людишек в пустую, старался не бить. Но сотни без дела держать не мог. Воин без боя не воин уже. Разъезды свои в разные стороны посылал, а гонцы три раза на дню доклады несли. В один день прискакал из дальнего поиска молодой лучник. Заметили дозорные дымы от костров. Войско печенежское. В тот же час поскакал в Киев гонец с сообщением, а кайсаки остались разведку вести. Каждый день несли новости гонцы Айюхановы, а сам он неотступно за врагами шёл. Но заметили их печенеги. Пришлось им малый бой принять с большим отрядом. Не ждали степняки, но увидели, и рванули на пограничников, порубежников. Не равны были силы, бились кайсаки умело и яростно, но мало их было. Верные слову, все погибли. Лишь средний сын Айюхана, Бури с последним отцовским словом-донесением, вырвался из боя и принёс вести князю русскому. Не сдались кайсаки, и сам хан, пронзённый стрелами, умирая подгонял сына и сыпал проклятья убийцам.
Я не знаю как получилось, но я узнал и увидел умирающего батыра. Я был перед ним, на этом поле сражения, а конные печенеги копьями добивали раненых. Но нам не мешали. Не видели. Не чуяли. И мы говорили.
-Кто ты?- прохрипел Айюхан.
И я понял. Это он, мой ранний предок, это с него началась моя фамилия.
-Я твой потомок. Дальний.
В глазах умирающего воина вспыхнул интерес , губы растянулись в неуверенной улыбки. Он мне почему то сразу поверил. Поверил и узнал.
-И сколь далеко по годам.
-Около тысячи лет.
-Благодарю вас, боги!
И с последним вздохом
- И все кайсаки?
-Да. Моя фамилия, прозвище, по-твоему, Казак. Александр Казак.
-Спаси господи! Не чаял, но радуюсь! И благодарю тебя единый бог! Нет радости больше перед смертью, чем знать, что твоя кровь в потомках течёт, что твой род в веках сохранился! Спасибо господи! Иисус Христос! Прими мою душу грешную!
И ушёл. Умер
Орды кочевников на Киев шли войной, не набегом. Ярослав успел дружины собрать и разбил печенегов на подступах к городу. Нанёс сильнейший урон печенежским завоевателям, земли русской стяжателям.
А Бури в дружине княжеской бился, смело бился и выжил. После этой войны звал его князь в свою дружину, но Бури домой, на Дон попросился. В родной курень, к родне, к матери.А мать его русской, славянкой была, Ладой звали, красавицу. Айюхан её не набегом брал, по согласию. Свадьбу дважды играли, на её земле - Черниговской, и в степи Придонья, в куренях кайсачьих. И с тех пор, со свадьбы, был Айюхан православным, крестился. И детей крестил. И Бури, и другие дети христиане. Одной веры с русскими.
Молод Бури, силён и ловок, и по имени волчонок. Приглянулась ему дочь десятника дружинника Твердыша. И испросил князя пособить в сватовстве. Ярослав помог. И на Дону его крестники появились. А Бури Кайсака, в дружине Борисом Казаком прозвали. А потом и всех его родичей казаками. И курень его, Казаки зовётся. И по сей день. В землях Донских.
Служил Борис в дружине княжеской, верно и храбро служил. А на Дону его дети росли и русская женщина ждала. Восемнадцать лет ходил Борис в походы с князем. Доверял ему князь и десяток и сотню воинов. До самой смерти его, Ярославовой..
А потом ушёл в свои родные Донские степи. При сходах куреней не раз выбирали его походным хан-атаманом. Опыта ему было не занимать в войне. Участвовал в битвах и набегах дерзких, но дожил до старости, воспитал двоих сынов-казаков, выдал удачно замуж двух дочерей.
Но через сто лет, его правнуки кайсаки и бродники, контролировавшие броды и переправы Донские, державшие речные окольные земли, прельстившиеся монгольскими посулами, ходили вместе с ордой на земли славян. Предав русичей, не посмотрели на кровь дедов, пролитую на землю русскую.
После жаркой битвы притихла степь. Три Мстислава- Киевский, Черниговский и Галицкий, и с ними хан Котян Половецкий, тесть Мстислава Удалого Галицкого, приняли бой у реки Калки. И проиграли. Удалой в степь бежал от монголов, Черниговский в сече погиб, а Киевский три дня бился, укрепившись за легкими деревянными стенами. Послали монголы Плоскиню, воеводу бродников к князю. Уговорил воевода князя. Вышел Мстислав Киевский и набросились на его дружину беззащитную монголы и бродники, простых воинов порубили, а князя и воевод связали и на землю сложили, а потом настелили на них брёвна и доски. И пировать на том настиле стали. Всех задавили.