Люська

Новый Год встречал по календарю и часам. Поздравил собак, выпил шампанского, как положено. А потом пил водку и плакал, вспоминая семью и людей. Уснул в гостиной, на полу вместе с собаками. Первого января, после пробуждения целый день мастерил новый календарь. Раскрашивал, расчерчивал и скреплял листы. Получилось красиво, но хвастался только собакам.

Со страхом и одиночеством боролся запоями. Спиртного было много, пил и пил. В редкие трезвые дни смотрел кино и читал. Пытался рисовать, но быстро надоело, показывать некому. Да и не зачем. Ночами где то выли собаки или волки, но к моему жилью не подходили. Крутил ручку музыкального центра часами, пытаясь поймать хоть какие то радио сигналы. Но все молчало. Не звука, не писка. Отупевше слонялся по дому целыми днями, подгоняя вечер. А ночами, ждал утра. И с утра начиналось все сначала.

Тоска и грусть грызла сердце. Одиночество точило разум. Спасала водка, так мне казалось. Но организм уставал пить беспробудно. Приходилось не пить. А зима все продолжалась. Тянулись долгие зимние недели, со своими метелями и снегопадами, ясными и солнечными днями. Зима была красива и чиста. Белые поля, не тронутый снег.

Но какой эта зима была тяжелой и холодной. Ел, пил, спал.

А когда то, совсем недавно, я сбегал в бункер, расслабляться, побыть в одиночестве, отдохнуть.

"Вот и отдыхай теперь!"- злорадствовало подсознание.

У меня было все, что нужно для жизни, но я был так одинок. Мысли о случившемся не покидали голову. Я терзался вопросами об исчезновении людей.

-Почему? Куда? Как? Как могло случится, что все в одночасье пропали в никуда? Почему я остался в живых, и здесь один?

Мысли приходили одна бредовей другой. Но точного ответа ,я похоже, никогда не узнаю.

Если только все не вернутся. А может я завтра проснусь и меня навестят милиционеры, и привлекут за воровство. И посадят в тюрьму. И я так захотел в тюрьму! Так захотел! Я бы все подписал, во всем признался, все принял. И сидел бы, и радовался! Среди людей.

Я видел людей во сне. Всех своих знакомых. Всех своих друзей. И других, которых совсем не знал. Они ходили по делам, занимались всякой работой, разговаривали, отдыхали. Смеялись, шутили, любили. Но никто из них не замечал меня! Сколько я ни пытался с ними заговорить, докричаться. Они меня не слышали и не видели. Видел как жена красилась перед зеркалом, я всегда, в той жизни, любил наблюдать за процессом нанесения макияжа, как она готовила на кухне, как разговаривала по телефону. Но и она, во сне, никогда не отвечала на мои крики и просьбы. Только дочка, маленькая девочка, звала меня. Ее я видел, как она гуляла по пляжу, жарким солнечным днем. Потом садилась на песок, показывала рукой на море и звала:

- Папа! Папочка! Иди к нам! Нам без тебя скучно! А тебе там холодно и одиноко! Папочка! Мы тебя любим, ждем, приходи быстрей!

Я всегда спрашивал:

-Куда родная? Куда? Где мне вас отыскать?

Но дочка не слышала, только опять всегда звала.

И во сне было все как на Яву. Было ощущение тела. Я дышал одним с ними воздухом, чувствовал ветер, замерзал, когда было холодно и потел в жару. Но они меня не видели и не слышали. Но я не мог, как во сне, проходить сквозь стены, сквозь тела и препятствия. Я натыкался на них. Мне приходилось их обходить. И при столкновении с людьми они что то ощущали. Останавливались, осматривались. Но, наверное, касания были очень слабыми, и они стряхнув предчувствие двигались дальше. Мне не хватало сил остановить, я натыкался на толстый слой воздуха и увязал в нем. Ноя все видел и чувствовал.

Я просыпался после таких снов с пустой тяжелой головой. Мокрый от пота и страха!

Тяжесть одиночества наваливалась в полную силу и я долго потом не мог уснуть.

Может это какая то инопланетная диверсия? Какое то оружие растворило всех людей в воздухе, ведь даже, если всех убили, то должны остаться трупы. А трупов не было. Сколько я не искал. Все было. Птицы, собаки, звери, насекомые, рыбы, а людей не было. Только я, один.

-Почему? Почему я? Чем заслужил? Или в чем провинился? Но где люди?

Мой мозг не находил приемлемого варианта. Все отпадало. Но было одно. Пока я бухал под землей, что-то случилось со всем человечеством. Но если я выжил на глубине трех метров, то должны быть еще выжившие. Какие ни будь шахтеры. Военные. Подводники, наконец! Диггеры московские! Спелеологи! Бомжы какие то, живущие в теплотрассах.

Значит надо кого-то поискать. Должен же кто-то еще остаться! Где ни будь остаться.!

Пройдет зима, надо ехать в Москву, искать людей, объединяться. Объединяться для выживания, для возрождения. Только надо найти. Весной надо их найти. Ноя всю осень искал и никого не видел. Даже следов не видел. Я исколесил весь город, там где мог проехать. Облазил множество подвалов. Но не было даже запаха людей.

Но Москва намного больше. Надо ехать туда. Там должен кто-то выжить. Там проживало так много людей. Всегда. И везде. Там тоже есть всякие бункеры, и есть люди, которые по роду службы или работы, должны были находиться там. Должны. И они, так же как и я выжили, и живут, и ждут. А может и сами ищут тех кто остался.

Такие мысли крепли и ширились. Я стал продумывать предстоящую поездку. Весной, когда сойдет снег и откроются дороги. А пока я отыскал атлас автомобильных дорог и начал прокладывать маршрут. Запоминать дорогу, населенные пункты и заправочные станции. А до весны было далеко. Но делать все равно было нечего. Я выучил наизусть все повороты, все заправки и все придорожные деревни. А когда стало теплеть и побежали ручьи я начал готовиться. Собирал продукты, выпекал хлеб, снова и снова повторял по атласу дорогу.

Весна была бурной и солнечной. Снег таял, вода бежала по земле обильно. Когда появилась возможность выехать, сгонял к реке. Вода поднялась высоко, как бы мост таящим льдом не сломало. Я подумал о дороге в Москву. Дома снова изучал атлас, смотрел мосты и как к ним подъезжать.

Март пролетел и в начале апреля я решился. Перед поездкой несколько дней приучал себя поздно ложится и поздно вставать. Выезжать решил ночью. Насколько я помнил, раньше можно было доехать до Москвы часов за десять-двенадцать. Но это при наличии на дороге автомашин. А теперь движения нет и можно доехать раньше.

Загрузил продукты, две канистры с дизельным топливом - на всякий случай, и скутер. В столице, явно больше автотранспорта, значит и заторов должно быть больше, и скутер будет очень полезен. Собак решил не брать. Как там будет в дороге-неизвестно. Наполнил их миски кормом. Прикопал по двору еще несколько, что б потом они нашли, но так что б не сразу. За домом положил не распечатанные мешки с кормом. Что быстрее съедят, то и будет. Вытащил из кладовой старую ванну, налил воды. Найдут и напьются. Взял автомат, подсумок. Выспался перед дорогой и поехал.

Дорога была совсем сухая и почти не разрушилась за зиму. Иногда встречались брошенные машины, но их было немного. Мосты выдержали напор талой воды и льдин.

Практически весь путь проделал без поломок и остановок. Запас солярки не понадобился. Заправлялся по уже знакомой схеме, на АЗС. На всех заправках имелись помпы, так что с горючим проблем не было. Часов через семь подъезжал к пригородам. Здесь и начались трудности. Разбитые и сгоревшие машины стали попадаться на каждом шагу. Последние сто километров ехал три часа. На улице был ясный день. Я очень устал и решил поспать несколько часов. Свернул с трассы, выбрал домик, выбил дверь, нашел диван и завалился.

Проспал до вечера. Поднялся, позавтракал и решил еще отдохнуть, а в Москву въехать завтра утром. А пока исследовать этот населенный пункт. Достал скутер и начал объезжать городок. Все было как и в моем городе. Небольшие заторы на дорогах. Выгоревшие квартиры и дома. И никаких следов людей. Собак не было. Или погибли за зиму, или боялись меня, не показывались. К вечеру закончив осмотр, я развел костер, приготовил ужин и улегся спать. Засыпал трудно. Все думал, как буду вести свои поиски.