Страница 17 из 25
- Сына? Ой, простите. А сколько же вам лет, что у вас сын в школе?
- Двадцать два года.
- Подождите, а сыну сколько?
- А сыну восемь.
- Да уж... О нравы...
- Да что вы знаете? Да кто вы такой, чтобы осуждать?
Лея вскочила.
- Встаньте с моей скамейки, это я её первая заняла! Идите себе, откуда шли! Тоже мне, защитник нравственности.
- Простите, ради Б-га! Я совсем не то имел в виду! Я вовсе не хотел вас обидеть. Просто я подумал, что вы в 14 лет его родили, но это же очень рано!
- А это не ваше дело! Вы...Вы... да ну вас!
И Лея побежала к школе.
На следующий день история повторилась. Отпросившись на обед, чтобы встретить сына, Лея бежала к пруду. На что она надеялась, чего ждала - она и сама не понимала. Но её тянуло туда с непреодолимой силой.
"Господи, кто я и кто он! Я - дура, неуч, мать-одиночка! Что я такого сделала в этой жизни, за что меня можно уважать? Усыновила мальчика? Так у меня выбора не было, так Всевышний распорядился. Растить приходится одной? Сейчас миллионы женщин так растят детей? Могу ли я понравится такому красавцу, да ещё с орденами и медалями? Навряд ли. Дура, чего я вспылила? Хоть бы он не пришёл! А вдруг он и правда не придёт?.."
Примерно так думала Лея, когда бежала к пруду, чтобы сесть на свою скамеечку и ждать.
Ещё издали Лея заметила, что её скамейка занята. А ней сидел человек в военной форме. Сердце Леи готово было выпрыгнуть из груди, когда она подходила к скамейке. Майор оглянулся, встал.
- Я хотел извиниться за вчерашнее. Простите, ради Б-га! Сам не знаю, что на меня нашло. Расстроен был, видно.
- Это вы меня простите... Я тоже не понимаю, что это со мной было.
- А давайте-ка мы с вами познакомимся! Меня зовут Борис. А вас как?
- Лея. Меня зовут Лея. Давайте я отвечу на все ваши вопросы, чтобы мы больше никогда к ним не возвращались. Да, мне действительно двадцать два года, а моему сыну восемь. Я усыновила мальчика. Он остался без родителей. Мы ехали в эвакуацию, в Казахстан, и его родители отстали от поезда. Я пишу во все инстанции, но там сейчас такая путаница, что никто ничего толком не может сказать. А если честно, я боюсь, что их найдут. Я не знаю, как смогу его кому-то отдать. Он - единственное, что у меня есть...
- А у меня сын погиб. Маленьким. Жена в эвакуацию с ним ехала, тоже, кстати в Казахстан, так и похоронила его в каком-то ауле. А в каком - не может вспомнить...
- Вы женаты...
Лея ещё раз посмотрела на Бориса, вздохнула и встала со скамейки.
- Мне пора. Не приходите больше сюда. У вас есть жена.
- Дело в том, что мы сейчас разводимся. Собственно и домой мне поэтому идти не хочется.
- И мне не хочется. Здесь хорошо...
ГЛАВА IV
ВСТРЕЧА
Сейчас я уверена, что вы с радостью бы прочитали историю о том, как встретились отец с сыном и как они узнали друг друга. В фильмах это обычно родинка или какой-нибудь шрамик. На худой конец, мужчина узнаёт в ребёнке себя и потихоньку разматывается этот запутанный клубок истории. Ничего подобного в нашей истории не случилось. Главное, что они встретились. А как? Всё довольно банально: в узелке лежали документы, и когда Лея с ребёнком переехала жить к майору, она показала ему этот узелок: Лея сохранила все вещи маленького Аркаши и его документы.
Сказать, что майор был ошарашен - не сказать ничего. Он оцепенел, потом этот красивый, сильный мужчина долго плакал, потом дождался Аркашу из школы и тихо-тихо спросил: "А ты знаешь, кто я?"
Этот же вопрос задал Жан Вольжан из "Отверженных" Виктора Гюго маленькой девочке по имени Козетте, когда решил спасти её из рук злого, мерзкого трактирщика Тенардье и его супруги, которые "воплощали собой хитрость и злобу". Они издевались над меленькой девочкой, пока старик её не выкупил, сказав Козетте, что он её отец. В отличии от Жана Вольжана, Борис был настоящим отцом мальчика. Вот такие сюрпризы иногда преподносит судьба и если вы думаете, что эта история похожа на сказку, то я вам отвечу, что таки да, похожа. Но эта история была в тетради деда Изи и я не могла обойти её стороной, да и не хотела, поскольку это одна из немногих историй тетради, что имеет счастливый финал.
"А ты знаешь, кто я?" - тихо-тихо спросил майор у Аркаши, когда мальчишка вернулся из школы.
Аркаша посмотрел на мужчину своими чёрными, как зимняя вишня, глазами и слёзы покатились из них градом.
"Вы мой папа?" - робко, почти неслышно, одними губами прошептал мальчик, боясь услышать другой ответ, который навсегда бы разбил ему сердце. В душе Аркаша всегда знал, что рано или поздно, папа найдёт их. Ведь так не бывает, чтобы если ребёнок очень хочет чего-то, то чтобы это что-то никогда не исполнилось! Поэтому Аркаша, когда просил Всевышнего о чём-то своём, всегда, о чём бы он не просил, добавлял: "Да, Господи, чуть не забыл! Пожалуйста, пусть папа вернётся и найдёт нас! Я очень тебя прошу! Ему так плохо без нас!"
Чуть позже, когда Борис разводился со своей женой через суд, Мила призналась, что полюбила другого и что они хотели вернуться в поезд, забрать Мальчика, но влезли не в тот поезд и он ушёл раньше на сутки. Ей никто не поверил и из зала раздалось грозное "Вот стерва!" Это слово тут же подхватили остальные, сидящие в зале зрители. Маленький зал суда не мог вместить всех желающих посмотреть на это громкое дело. На улице стояли толпы людей и ждали решения. "Стерва!" Это говорили бабы, оставшиеся без детей, потерявшие мужей. Это говорили мужики, вернувшиеся с войны, это говорили старики, пережившие все тяготы войны, это говорили даже дети, которым свойственно повторять то, что говорят взрослые.
Пусть же всё останется там, в далёком 1945 году. Получив развод, Мила уехала из города и как сложилась её судьба - неизвестно, да и не интересно, если честно.
Но в маленьком городке, что на Житомирщине, около пуда, часто можно было встретить гуляющую счастливую пару. Сначала они гуляли возле своего любимого пруда втроём, с мальчиком лет десяти, а через какое-то время с коляской. В колясочке, прикрытая розовым, вязанным одеяльцем, мирно спала и сосала соску маленькая, прекрасная девочка, которую родители назвали Рохл, в честь бабушки...
АРОНЧИК
"Кто такой этот Арончик?" - спрашивала я себя, пока читала очередную толстую тетрадь деда Изи, переданную мне из Израиля. Много вопросов возникло у меня к автору этого повествования, ибо всё время натыкалась какие-то несостыковки: имена, фамилии, даже время. Но спросить у него я уже не могу, поэтому постараюсь изложить историю еврейского мальчика Арончика так, как я её увидела и поняла. Возможно, это будет не совсем документальная правда, но в моих изложениях рассказов Идла Айзмана правда немного переплетается с вымыслом, иначе моё написание свелось бы к простому изложению страшных фактов: родился, рос, жил, женился, появились дети, конец. Конец в самом настоящем понимании этого слова, ибо в 1941 году слово "КОНЕЦ" недвусмысленно ассоциировалось с обычной развязкой многих еврейских историй.
Вот и сейчас решила: особенно не отходя от текста, описать жизнь Арончика так, как я это увидела спустя почти 80 лет после всех событий, происходящих в Черняхове в довоенное время. Черняхов - это еврейское местечко, которого уже давно нет на карте Земли. Не пугайтесь те, кто и поныне живёт в Черняхове - посёлок, слава Б-гу, стоит. Еврейского местечка Черняхов больше не существует.
Сразу хочу предупредить, что ничего особенного в жизнеописании семьи Арончика нет: просто так жили многие люди того времени и, читая дневник, я всё время возвращаюсь к одному единственному вопросу: за что? Чем больше углубляюсь в историю моего многострадального народа, тем глубже осмысление его трагедии и Холокостста, существование которого сейчас ставится под сомнение. Совсем непонятно мне, жителю XXI века, что же мы такого страшного сделали миру, что нас обязательно нужно было стереть с лица Земли? Людей, о которых написана эта повесть, уже нет, как и Идла Айзмана, и всё же они есть. Они не могут вот так взять и бесследно исчезнуть. Они есть и ничего, что мы их не видим.Они в нашей памяти и если мне удастся когда-нибудь издать эту книгу, они будут жить вечно. Вечная им память!