Страница 3 из 23
Всего лишь мгновение созерцали Деваки и Васудева явившееся им чудо, а уже в следующий миг перед ними лежало обыкновенное новорожденное человеческое дитя. Но чудесное видение навсегда запало им в душу, и открылось тогда Васудеве и его супруге, что боги, видно, избрали прекрасное лоно Деваки, чтобы одарить людей и землю воином небывалым, великим и всемогущим. И потому тревога за жизнь их последнего, восьмого сына стала еще тягостнее и сильнее.
Васудева схватил на руки сына и, позабыв, что он в прочно запертой темнице, бросился к дверям, толкнул их со всей силой, и снова несчастным пленникам Кансы открылось чудо. Боги опять пришли им на помощь. Амбика погрузила в непробудный сон свирепую стражу, двери темницы перед Васудевой отворились, и он без препятствий вышел на волю. Затем боги внушили Васудеве мысль бежать в Гокулу, к радушному Нанде и его жене Яшоде, которая в эту ночь разрешилась от бремени младенцем.
Васудева с сыном на руках прошел через всю Матхуру к городским воротам, миновал спящую стражу, спустился к берегу быстротекущей и грозной водоворотами Ямуны, и воды реки расступились перед сыном Шурасены. Посуху перебрался он на другой берег и устремился к Гокуле, ко дворцу Нанды. И здесь, так же как в Матхуре, все крепко спали, погруженные в сон Амбикой, великой и всемогущей.
Васудева прошел в опочивальню Яшоды, положил рядом с ней на ложе сына, взял на руки девочку, рожденную этой ночью супругой Нанды, и тем же путем вернулся в свою темницу. Он отдал дитя дожидавшейся его Деваки, и двери темницы за ними снова накрепко замкнулись.
В глубоком сне разрешилась от бремени Яшода, и только утром узнала, каким ребенком наградили ее боги. И когда поутру, проснувшись, она взглянула на дитя, рожденное ею, то от души порадовалась, что боги даровали ей не дочь, а сына. Великой радости преисполнился и Нанда. Долгие годы прожили они с Яшодой без потомства, и наконец-то родился у них наследник.
Между тем в Матхуре, стольном городе Кансы, воины, сторожившие Васудеву и Деваки, очнулись от долгого ночного сна только на рассвете, разбуженные громким детским плачем. Этот плач доносился из темницы, в которой томились сын Шурасены и его супруга. Встревоженные стражи поспешили в царский дворец, разбудили государя и поведали ему, что слышали плач младенца в темнице.
Владыка Матхуры до конца их не дослушал, в тревоге вскочил со своего ночного ложа и устремился к дому заточения Васудевы и Деваки. В великом страхе бежал Канса к темнице и думал о том, что пришел наконец его смертный час, давно предсказанный ему небом.
И едва вступил он дрожащими ногами на порог темницы, как его сестра, несчастная Деваки, обратилась к нему с жалостливой речью. «Государь, — сказала она Кансе, — взгляни, это дитя — твоя племянница по крови. Зачем тебе лишать ее жизни? Ведь дочь, а не сына родила я нынешней ночью. О брат мой! Все сыновья мои сгинули, будто слизнуло их огненное пламя. Но такова уж была их несчастная доля. Неужто это дитя может быть для тебя опасно? Я прошу тебя, государь, сохранить ей жизнь. Ты погубил всех моих детей, так не лишай меня хоть этого — последнего ребенка». И горестная Деваки прижала новорожденную дочь к своей груди, укрывая ее от глаз безжалостного Кансы.
Но свирепый государь Матхуры не внял мольбам несчастной супруги Васудевы. Он силой оторвал дитя от груди Деваки, схватил плачущего младенца за ноги и размахнулся, чтобы разбить его голову о камень, да дитя вдруг выскользнуло из рук Кансы и сквозь внезапно раскрывшиеся своды темницы поднялось высоко в небо. И застывшие от изумления Канса и Деваки, Васудева, стражники и городской люд, поднявшийся спозаранку, увидели в поднебесье не дитя, а богиню, облаченную в прекрасные одежды, украшенную цветами, золотыми браслетами и драгоценными камнями. Много рук было у богини, и держала она в руках лук, стрелы, трезубец, меч, щит, диск и палицу, окованную крепким железом. А вокруг нее толпились сиддхи и чараны, гандхарвы и апсары и хором восхваляли прекрасную богиню.
Обратись к Кансе, богиня промолвила из поднебесья: «Ну что, элодей, не удалось тебе со мной покончить? Видно, тот, кто принесет предсказанную тебе гибель, родился не здесь, а где-нибудь в другом месте. Так что ты остерегись впредь убивать понапрасну ни в чем не повинных младенцев».
Так сказала свирепому Кансе богиня и удалилась в небесное царство. То была Амбика, Великая Матерь. Это ее, обернувшуюся ребенком, родила прошлой ночью Яшода, супруга благородного Нанды. На нее-то и обменял Васудева своего восьмого сына. Но властитель Матхуры ничего этого не ведал. Полный изумления, раскаяния и страха, он тотчас велел освободить от оков Васудеву и Деваки и обратился к ним с горестной речью: «О сестра! О брат мой! Я погубил ваших сыновей и подобен людоеду, пожравшему собственных детей. Жестокий нравом, я не ведал жалости и сострадания к другим людям. Я злобен, ревнив, завистлив, и все друзья и родичи мои меня проклинают. И неведомо мне, что ждет меня после моей кончины. Тяжкий грех, убиение брахманов, тяготеет надо мною. Но не знал я, что и небожители, как смертные люди, могут говорить неправду. Я поверил, окаянный, их предсказаниям и лишил жизни сыновей моей кровной сестры Деваки.
О Васудева и Деваки! Вы оба благородны, благочестивы и полны доброты к людям. Простите же мне мои проступки».
И Канса, свирепый предводитель кровожадных ракшасов, с плачем и слезами склонился к ногам своей сестры и ее супруга. Раскаяние и слезы Кансы растрогали Васудеву и Деваки, и они не стали держать против него зла на сердце. И, подарив ему свое прощение, они покинули темницу и направились в свои дворцовые палаты.
А на следующее утро, едва только ночная тьма отступила, Канса призвал к себе во дворец своих советников и полководцев, и поведал им о том, что случилось с ним в тюремной темнице и что сказала ему Амбика, Великая Матерь, и стал спрашивать у них совета.
Лукавые дайтьи, извечные соперники богов, выслушав рассказ государя, сказали: «Если все, что ты поведал нам, владыка, правда, то не мешкая надо предать смерти всех младенцев, которым от рождения дней десять или чуть поболее. Пусть отправятся твои воины немедля во все города и селения, во все хижины лесные и предадут всех недавно рожденных безжалостной казни. Только тогда ты сможешь быть спокойным. И нет нужды тебе, великий царь, страшиться угроз и гнева трусливых обитателей небесного царства. Стоит тебе только натянуть твой могучий лук и положить стрелу на тетиву, как они, скинув пояса и одежды, побросав оружие и колесницы, побегут с поля битвы, охваченные страхом, и будут искать спасения в потайных норах и пещерах. Так стоит ли нам думать о них, об этих трусах, которые так любят похваляться своей храбростью и мощью, когда им не грозит опасность?! Что может нам сделать Вишну, который всегда прячется от всех в никому не ведомых убежищах? Какой вред может причинить нам Шива, который вечно ищет уединения на заброшенных погребальных пепелищах и в диких лесных чащобах? Нам ли бояться Индру с его жалкой силенкой? Или, быть может, Брахму, которого ничто не может отвлечь от его суровых покаяний? Боги, великий государь, неуязвимы там, где им приносят жертвы. Так уничтожим всех брахманов и подвижников, порушим их алтари и храмы, все святые обители, лишим небожителей жертвоприношений, и они потеряют все свои силы».
Канса со вниманием слушал речи своих приближенных. Их советы пришлись ему по нраву, и, поразмыслив, он повелел своим советникам и полководцам разослать войска во все города и селения государства, предать огню и разрушению все обители и храмы, а брахманов и новорожденных младенцев подвергнуть лютой казни.
УБИЕНИЕ ПУТАНЫ
И тотчас же по указу свирепого и коварного Кансы из ворот Матхуры вышло грозное войско и направилось исполнять жестокую волю государя.
А в город Гокулу, столицу благочестивого Нанды, Канса послал страшную и кровожадную ракшаси, пожирательницу детей Путану. Эта ракшаси владела колдовским искусством, могла по своей воле принимать любое обличье, умела подниматься, как птица, в поднебесье, а на земле перелетать с одного места на другое.