Страница 9 из 16
Последние слова Конрадина, когда его голова уже лежала на плахе: «Мама! Как сильна будет печаль твоя при таком известии!»
Так 29 октября 1268 года на эшафоте на площади Неаполя казнили Конрадина – последнего представителя династии Штауфенов.
Смерть у алтаря
Среди тех, кто встал под знамена Карла Анжуйского, чтобы помочь папе римскому справиться с еретиками Штауфенами, был видный французский дворянин, граф Ги де Монфор. В то время как сам Карл направился на Аппенины морем, на галерах, Ги де Монфор повел конницу по суше, через Ломбардию, после чего и соединился с основными силами французов. Ближайший сподвижник Карла Монфор стал после победы над Штауфенами наместником нового короля и участником важнейших событий, в которых действовал бывший граф Анжуйский. Так он оказался в небольшом городке Витербо недалеко от Рима, где в 1271 году собрались сильные мира сего – король Обеих Сицилий Карло I, король Франции Филипп III и другие, – чтобы «помочь» кардиналам избрать нужного папу. Здесь и случилось то, о чем потом, в Аду, кентавр Несс сказал Вергилию и его спутнику Данте: «Он пронзил под божьей сенью то сердце, что над Темзой кровь точит».
«Он» – это граф Ги де Монфор (сын знаменитого Симона де Монфора, графа Лейстера), это он убил в церкви города Витербо своего кузена Генриха, сына Ричарда, графа Корнуэльского. Двойное злодеяние: убийство, причем убийство в храме («под божьей сенью») считалось смертным грехом. Здание церкви всегда и везде служило убежищем, где можно было спастись от преследования, не бояться мести врагов. Почему же пошел на это Ги де Монфор?
В то время как римские понтифики боролись со Штауфенами, английские бароны во главе с Симоном де Монфором отстаивали свои права в борьбе с королем Англии Генрихом III. Симон де Монфор – заметная фигура английской (да и не только английской) истории. Знатный французский дворянин, он приехал в Англию, чтобы вступить в права наследства графством Лейстер. Вскоре обвенчался с младшей сестрой короля Элеонорой, а еще через некоторое время стал активным участником движения баронов за ограничение королевской власти. Требования баронов были сформулированы в так называемых «Оксфордских провизиях». Слабохарактерный Генрих III сначала принял их, затем отказался выполнять, в результате чего в 1263 году вспыхнула настоящая гражданская война, окончившаяся победой баронов. Генриха III вместе с наследным принцем Эдуардом взяли в плен. В начале 1265 года Симон де Монфор созвал в Лондоне собрание представителей сословий, которое явилось предшественником английского парламента, «матери всех парламентов».
Но затем фортуна отвернулась от Симона де Монфора. Принц Эдуард не в пример отцу имел характер смелый и решительный, он бежал из плена, собрал армию и 4 августа 1265 года при Ившеме разгромил войска баронов. В битве погиб и Симон де Монфор.
Ги де Монфор, сын погибшего, поклялся отомстить убийцам отца, к которым он относил всех членов королевской фамилии. Случай представился лишь шесть лет спустя, когда в Витербо оказался его кузен Генрих, сын Ричарда Корнуэльского, брата короля Англии. Узнав о грозящей опасности, Генрих пытался найти убежище в церкви Сан-Сильвестро, но его преследователя это не остановило. Проникнув в церковь, Ги де Монфор настиг Генриха у алтаря и заколол его.
«Тело принца, – писал Барлоу в „Исследовании о Данте“, – было переправлено в Англию, где было похоронено в Хейлсском аббатстве, в Глочестершире. А его сердце было помещено в золотой вазе в руках статуи Эдуарда Исповедника в Вестминстерском аббатстве».
Данте и Франческа
Среди иллюстраций Гюстава Доре к дантовской «Божественной комедии» есть рисунок, сам по себе способный поразить воображение читателя: сидящие рядом Франческа и Паоло, он целует ее; раскрытая книга выпадает из ее рук; выглядывающая из-за высокой спинки кресла ничего не подозревающих любовников зловещая безобразная фигура Джанчотто Малатесты с кинжалом в руке. Что последует дальше, вообразить нетрудно: обманутый муж пронзит кинжалом и жену, и ее любовника, своего брата.
Так все и было. Рассказ Франчески услышал Данте от нее самой в одном из кругов Ада. Все это читатель «Комедии» может воспринимать как очередную назидательную повесть о каре за прелюбодеяние. Если бы не одно обстоятельство. Данте хорошо знал Франческу. Ее отец – тот самый Гвидо да Полента, правитель Равенны, у которого нашел пристанище поэт, изгнанный из Флоренции, и в доме которого в основном и была написана «Комедия». Английский мыслитель и историк Томас Карлейль писал: «Странно, когда подумаешь: Данте был другом отца этой бедной Франчески; сама Франческа, невинный прелестный ребенок, сидела, быть может, не раз на коленях у поэта. Бесконечное сострадание и вместе с тем столь же бесконечная суровость закона: так создана природа, такой она представлялась духовному взору Данте».
Трагическая история любви Франчески и Паоло известна нам по «Божественной комедии», такой она вошла в наше сознание, такой ее воспели художники, поэты, композиторы других эпох. Впрочем, на самом деле все могло быть иначе: прежде чем совершила грех Франческа, жестоко обманули ее саму. Вот что думал по этому поводу Джованни Боккаччо в своих «Комментариях к „Историям из итальянских поэтов“»:
«Надобно вам знать, что дама эта, мадонна Франческа, была дочь мессера Гвидо старшего, повелителя Равенны и Червии, и что у него была давняя вражда с семейством Малатеста, повелителей Римини. При посредничестве и после долгих переговоров [между ними] был заключен мирный договор. И для укрепления этого мира мессер Гвидо согласился отдать свою молодую и невинную дочь за Джанчотто, сына мессера Малатесты. Про то прознали друзья мессера Гвидо, и один из них сказал: „Будь осторожен, ибо скандалом завершится все, если не с той стороны взяться. Ты знаешь, какова дочь твоя и как крепок дух ее; и ежели она узрит Джанчотто до брачных уз, то ни тебе, ни кому другому не достанет силы принудить ее к браку с ним; не Джанчотто должен стать мужем, а под его именем один из его братьев“.
Джанчотто был честолюбив, крепок духом и после смерти отца намеревался быть правителем Римини. И хотя вида он был безобразного и калека, мессер Гвидо только его одного желал сделать мужем своей дочери, больше, чем кого-либо из его братьев. И мессер Гвидо поступил по данному ему совету: в назначенный день для свадьбы с мадонной Франческой в Равенну прибыл Паоло, брат Джанчотто, мужчина красивый, вежливый и обходительный.