Страница 7 из 16
«Выйдя замуж в 1905 году моя мама, Анна Завидонова, пришла со Старого Бадеева в дом Бычковых в Лопасню, в семью, которая состояла из бабушки Матрёны Дмитриевны Бычковой, тёти Мани, дяди Мити, отца Ивана Сергеевича, матери и появившихся один за другим их троих детей: меня, Сони и Сергея. Главой дома, старшей после умершего в 1906 году Сергея Алексеевича стала Матрёна Дмитриевна», – писал в воспоминаниях мой отец.
Анна Игнатьевна с внуком Володей. 1947 год
Мучительным было в голодные годы революции и гражданской войны отсутствие хлеба. Юношей 14–15 лет Александр (мой будущий отец) несколько раз обращался в мешочника и отправлялся с попутчиками-лопасненцами в хлебные края. Повсюду, особенно в местах скопления людей, например, на железнодорожных станциях, свирепствовал тиф. В апреле 1922 года, возвращаясь из поездки в Тульскую губернию, он заболел брюшным тифом. Выжил, но бабушка, которая за ним ухаживала, заразилась от него и через 12 дней умерла. Семья стала на глазах рассыпаться. Вышла замуж и ушла на Старое Бадеево к Константиновым тётя Маня. Дядя Митя уехал в Москву. В доме на втором этаже осталась Анна Игнатьевна и трое её детей.
В чулане, примыкающем к сеням второго этажа, жили до этого времени бродяжничающий дядя Саша с женой, которую он приглядел себе в нижнем этаже дома Бычковых. Нижний этаж ещё Сергей Алексеевич сдавал в аренду. Была там вначале пекарня. Затем помещение снимала семья портных. Их в свою очередь сменило многолюдное семейство бондарей, и в их числе молодая бондариха Маша. Прибыв в отчий дом из очередного вояжа, бродяга дядя Саша женился на Маше-бондарихе, и она стала Марией Яковлевной Бычковой. Всё бы ничего, коли б жили они по-человечески. Но бродяга Саша, напившись, постоянно издевался над Анной Игнатьевной. Однажды зимой, пьяный дядя Саша пнул ногой полную горящих углей маленькую железную печку «буржуйку», угли посыпались на пол. Терпение Александра пришло к концу. Пятнадцатилетний юноша, рослый, достаточно крепкий, схватил за шиворот тщедушного дядю Сашу и спустил его по лестнице в двенадцать ступеней вниз
Относительное благополучие на втором этаже дома Бычковых возникло благодаря ранней самостоятельности и тяге к учёбе Александра. Учиться, учиться и учиться – было нормой его жизни.
«Я получил среднее образование, – писал он, – закончив 4 класса приходской школы и 4 класса высшего начального училища. Так как было голодное время (1922 г.), в шестнадцать лет начал трудиться на ткацкой фабрике Медведевых учеником рабочего. В десятиметровом металлическом цилиндре я палкой укладывал в стопу непрерывно текущую сверху ленту суровья. Труд был опасный и непосильный, но для спасения семьи пришлось работать и хоть как-то помогать семье. Прошло два года, фабрика остановилась из-за отсутствия сырья. Я оказался безработным.
В течение целого года раз в неделю я ходил пешком в Серпухов на биржу труда, чтобы отметиться и узнать, нет ли вакансии. Через год меня послали на фабрику „Красный текстильщик“. Проработал там недолго: мне нежданно-негаданно предложили стать учеником страхового агента у нас в Лопасне. (Что тут скажешь – судьба! – Ю. Б.)
В 1928 году я был направлен уже на самостоятельную должность страхового агента в селе Стремилово. 25 июня 1929 года женился на Велемициной Татьяне Ивановне, а накануне этого события получил перевод из Стремилова в Михнево районным страховым агентом. Через год по требованию жены вернулся в Лопасню и вплоть до пенсии в 1967 году в качестве главбуха трудился на предприятиях и в организациях Лопасненского района».
Мой отец – страховой агент по селу Стремилово
Срединный (в центре перечня из семи имён) сын Сергея и Матрёны – Иван Бычков – сдержанный, не в отца пошёл, с характером мягким, как у Матрёны Дмитриевны. Покладист, улыбчив, ласков в мать, рукастый, дельный, энергичный в отца. Где, у кого учился – незнамо, неведомо, а стал высоко ценимым слесарем-лекальщиком, разметчиком. Он работал несколько лет в Москве и жил с семьёй у Рогожской заставы, на съёмной квартире. Вот что рассказывала в старости мне, своему внуку, любимая бабушка Анна Игнатьевна:
– Жильё более чем скромным было – в окошко, что на улицу глядело, вернее сказать, подглядывало, видны были лишь ноги идущих по тротуару.
Если Бычковы видели только сапоги и штиблеты москвичей, то их жизнь, оказывается, была под «глазом». Околоточный обратил внимание (по сматривая иногда, низко наклонившись, в то самое, глядящее на тротуар, окошко): хозяин сидит за столом и читает. Уж не запрещённую ли марксистскую брошюру? Зашёл познакомиться с книгочеем-рабочим. Читает «Ниву», журнал почтенный, просвещенческий. Полицейский после того визита Ивана Сергеевича зауважал. Мне, литератору, что и говорить, пристрастие деда душу греет.
Иван не отставил в сторону свою профессию слесаря-лекальщика, дававшую возможность содержать семью, не покинул завод, когда в 1906 году умер отец и по логике событий он должен был встать во главе извозчичьей фирмы. Не польстился на тягловый бизнес, и всё тут! Однако в 1914 году его, Ивана Сергеевича, забрали на войну, и это вынудило Анну Игнатьевну с детьми (Сашке – 8, Соньке – 5, Серёжке – 2) покинуть Москву и жить в построенном Сергеем Алексеевичем Бычковым доме. 14 сентября 1914 года Анна Бычкова получила извещение, что Иван Сергеевич Бычков пропал без вести.
Старший сын Анны Игнатьевны Александр в 16 лет (спасая его, любимого внука, от тифа погибла Матрёна Дмитриевна) станет фактическим хозяином дома. 69 лет он с достоинством исполнял эту ответственную функцию. Такая вот нелёгкая, а в сущности характерная для России жизнь набирала обороты в доме по адресу Почтовая, 23.
Коренной местный житель! Кто не знал, не чтил в Лопасне Александра Ивановича Бычкова! Так же, как его отец Иван Сергеевич, он без специальных учебных заведений, самоучкой, читая специализированные журналы, стал замечательным финансистом – классиком советского бухгалтерского учёта. Полвека он – главбух ведущих лопасненских учреждений и предприятий. Когда женился, не медля обучил Татьяну, юную жену, основам бухгалтерского учёта – в девятнадцать лет она стала (отчаянная голова!) счетоводом только что созданного в Лопасне в числе других сельхозартелей колхоза «Красный Октябрь». Я произошёл от двух счетных работников, членов «секты» математиков, адептов точных дисциплин, но до преклонных лет деньги считать не научился. Искусствовед, драматург, музейный деятель, писатель, подобно тому, как родители в дебите-кредите самоучки-профессионалы, я во всех мудрёных гуманитарных профессиях образовывался только настойчивостью, своим умом, интуицией, опытом работы – литературным трудом, прежде всего. Чехов Антон Павлович иронизировал по такому же поводу: «Беспутная у меня профессия – литератор!».
А. И. Бычков
В 1929 году Александр Иванович Бычков женился на Татьяне Велемицыной, симпатичной, трудолюбивой, одарённой многими достоинствами девушке из села Стремилово.
Надо отправиться туда, где родилась и возрастала Таня Велемицына (Бычкова), заглянув сначала поглубже в историю…
Как наши деды воевали
К середине XVI века земли по речушке Хоросинке (так и вьётся вокруг пера рифма лирического свойства: течёт речка Хоросинка – приди, милый, хоросенький) получил новокрещёный татарин Собакин. Его владения находились по большей части в древней волости Голичихе, известной по летописным свидетельствам с XII века. Собакину, видимо, полюбилась ласковая земля вдоль речки Хоросинки, и он основал на этом месте село, дав ему своё имя – Собакино. Позднее земли сии приобрёл боярский сын из Боровска Михаил Иванович Стромилов, и село стали именовать Стромилово, Собакино тож. Как просто! В середине девятнадцатого столетия явилось на свет окончательное название села – Стремилово. Объяснение этой лингвистической метаморфозы лежит на поверхности. В 1852 году в селе насчитывалось 180 дворов – 436 лиц мужского пола и 546 женского. Слишком много народа для пропитания на скудных подзолах «бассейна Хоросинки». Населению Стремилова не хватало лесных и луговых угодий, вследствие чего стремиловцы искали заработков на стороне и уезжали из села. Повторюсь, Стремилово – пункт стратегический в военном отношении.