Страница 5 из 13
И тут все это произошло! Володарский разобрал Володину дачу. Конечно, он мог оставить этот дом, дом мог бы стать музеем. И ничего страшного не было бы, если бы родители хоть раз в неделю приезжали туда, чтобы поддерживать там порядок. А так все пошло прахом.
Но дело в том, что дом не был официально оформлен, то есть – построен незаконно… Володя мне как-то сказал:
– Мамочка, вот дачу строю…
– И где же ты ее строишь?
– У Едика Володарского.
Володя так его называл – Едик…
Я говорю:
– Милый мой! Ты же эту дачу строишь на песке!
– Почему, мамочка, на песке?
– Знаешь что, придет новый хозяин земли, и что ты будешь делать?
– Ну и что, я ее на новый участок перенесу. Она же у меня будет разборная.
Понимаете, все-таки дача была построена, повторяю, «незаконно». А теперь получается все законно. Материалы останутся детям Володи, а нам, родителям, что надо?! Мне надо погулять на природе – я в Ромашково поеду и погуляю.
– А какие были отношения у Володарского и Высоцкого?
– У меня такое впечатление, что Володе с ним было интересно, все-таки среди всех Володиных друзей он один был писателем, они сценарий вместе написали («Каникулы после войны». – В.П.). Сейчас Аркадий работает над этим сценарием, кстати, вместе с Володарским. Аркаша на правах наследника и как соавтор. Ну а дача. Аркадий считает, что к нему это не имеет никакого отношения. И я могу сказать, что Володарский Аркадия опекает.
А нам никакие дачи и машины не нужны. Мы сына потеряли – и ни в какие дела не вмешивались. Тогда они в этом доме шуровали. Сидели тут все друзья Володи вокруг Марины, как цыплята вокруг наседки. Это она тут всем командовала. А нас запутали, опутали – только так! А машины незаконно вывезли из Москвы, вывезли без всяких доверенностей. Правда, Марина сразу сказала: «Я возьму только две машины». И никто тогда не возражал, ведь они имели дело с порядочными людьми.
И вот еще что, Валерий… Марина после смерти Володи стала совсем другим человеком. Значит, похоронили мы Володю все вместе… На девять дней ее не было, она прилетела на сорок дней. Она, конечно, переживала – очень похудела. Тогда Марина была в ужасном состоянии, но она уже занималась делами. Наследственными делами… А мы же – советские люди – ничего не знаем об этом. И ничего не хотели делать. Машины не мы покупали, дачу не мы строили. Мы потеряли сына, страдали, а остальное – как идет, так идет. Всю Володину одежду Марина оставила детям – будет она еще с мелочами возиться. А вокруг нее крутились Валера Янклович, Игорь Годяев, Артур Макаров – они все ей тут помогали.
У Володи была звуковая установка – японская, белого цвета, «Пионер». Он купил ее за несколько тысяч еще на Матвеевской. Очень красивая установка, такие большие деревянные тумбы (звуковые колонки. – В.П.), проигрыватели разные, какие-то штуки стояли на штативах (микрофоны. – В.П.). И вот Володя с Мариной уехали за границу, а вещи его все стояли у меня, за ширмой, до самого потолка – тюки. И все мои сотрудники принимали в этом участие и перевозили. В этих же тюках была и эта установка. А когда они вернулись, уже в новую квартиру, что им нужно, то и распаковывали. И первым делом Володя взял эту установку. А потом они здесь (на Малой Грузинской. – В.П.) все стали переделывать, обои переклеивать. Володя даже нанимал человека, который руководил этим ремонтом. Ну, вот все. Переехали они в свою квартиру – установка на месте. Но через некоторое время появилась другая музыкальная установка – две большие ажурные тумбы, она записывала и на катушки, и на кассеты. Громадная, еще больше чем, «Пионер». Я приехала к ним и говорю:
– Ой, Володя, какая-то эта новая – некрасивая. Та была лучше.
– Мамочка, а ты знаешь, сколько она стоит?
– Ну, я в этом ничего не понимаю, но мне кажется, что та была интереснее.
Новоселье в квартире у Владимира Высоцкого на Малой Грузинской. Стоят: Борис Мессерер, Эдуард Володарский, Станислав Говорухин, Марина Влади, Владимир Высоцкий; сидят: Белла Ахмадулина, отец Высоцкого – Семен Владимирович, Василий Аксенов, Степан Плотников – сын фотографа Валерия Плотникова, Татьяна Сидорено с другом, Всеволод Абдулов с дочерью Юлией, мачеха Высоцкого – Евгения Степановна, Инга и Виктор Суходрев, Лиля Митта, Фарида Тагирова-Володарская, Александр Митта
Но, видно, она была ему нужнее, чем прежняя.
Когда Володи не стало, Марина меня как-то выпроводила из квартиры – на рынок или в магазин, уже не помню, – а они тут стали сами шуровать, канителиться. И когда я вернулась, увидела, что установки нет. Я тогда Валерию Янкловичу сказала: «Вам не кажется, что вы унесли второй гроб из дома?» – «Ну что Вы, Нина Максимовна, ничего подобного». В это же время пришел Никита, посмотрел, увидел и спрашивает: «А почему вы взяли папину установку? Он же на ней работал…». И Никита сам поговорил с Мариной. А я никому об этом ничего не говорила, правда, позвонила Семену Владимировичу:
– Куда-то исчезла Володина установка.
А еще я спросила вахтера: выносили вчера какие-нибудь большие ящики или коробки? Она говорит: нет, не выносили. Я сразу догадалась, что установка у Нисанова. И только через несколько лет это подтвердилось официально – Марина продала ее Нисанову за 11 тысяч. А Никита, когда сказал, что «папа работал!», спросил у Марины… Я захожу в комнату, а она уже на взводе, вся взвинченная…
– Вы что-то Никите сказали?!
– Ну, а что я ему сказала? Он уже взрослый человек, он сам все увидел и все понял. Он же несколько раз приходил к отцу, держал в руках тексты, а Володя работал.
В общем, все они считали, что все, что есть в квартире, – принадлежит Марине. О Володе уже никто и не думал. Потом я сказала Семену Владимировичу, что вынесли установку. И он позвонил Марине: «В чем дело?! Где установка?» А Марина и Никите, и Семену Владимировичу сказала одно – что установка Володе не принадлежала. Якобы это установка Бабека, и ее нужно было вернуть. И после этих разговоров они все сказали Бабеку, что, в случае чего, ты говори, что установка твоя.
А Никита говорит: «Что это за таинственная личность такая – Бабек? Машины – Бабека, установка – Бабека. А что у папы ничего своего не было?!»
Мне ничего не надо, но как-то это все не так делалось. Рукописи вывезли безобразно, фотографии тоже увезли. Потому что в тот момент – после смерти Володи – я ничего не соображала, ни о чем не могла думать. Это они что-то увозили, что-то привозили… А потом я получила анонимное письмо, что среди Володиных друзей есть предатели. Ведь кто-то же придумал легенду, что и машина, и установка принадлежали Бабеку. Но когда Марина поняла, что без установки большая комната как-то опустела и что-то в этом не то… Тогда мне купили маленькую установку, а я ей никогда не пользуюсь! Никогда!
Марина прилетела в очередной раз:
– Ну как установка?
– А я не знаю! Никогда и ничего на ней не делаю.
– Ну почему?
– А я не хочу.
Вот так они тут хозяйничали… Потом искали какие- то документы. Да, у Володи был еще один магнитофон, он стоял в спальне. Он включал его перед сном, обычно слушал какие-то классические вещи – его тоже кому-то отдали. И все это было на наших глазах, мы только смотрели и удивлялись.
И вот после всего этого – а ей еще кто-то что-то нашептал – она сама что-то надумала. И она уехала из дома, жила на даче. А я переживала, плакала, говорила по телефону:
– Почему ты уехала?! Кто тебе чего сказал? Возвращайся домой. Но она уже не вернулась.
Москва, Малая Грузинская, 19 января 1988 года
Еще о Марине, о ее книге, и о том, что происходило в июле 1980 года
– Валерий, вы приехали и уехали, а мы здесь живем. Первая гадость была – Маринина книга, и вы должны были сделать все, чтобы эта книга померкла… Я плакала, когда читала «Столицу»… (Журнал «Столица» – публикация «Скорбный лист, или Как умирал Высоцкий». Интервью В. Перевозчикова с Л. Сульповаром и А. Федотовым.) Как вы могли опубликовать это при живых родителях! Почему никто не пишет, как умер Даль? Как умер Богатырев?