Страница 8 из 23
Владимир слушал молча. От пережитых потрясений его снова неумолимо клонило ко сну. Ему чудилось, что он лежит в детской колыбели и дремлет, укачиваемый доброй старой нянькой.
– Владимир Иванович, это в конце концов невежливо… Три дамы распинаются перед вами, а вы надумали уснуть? – резкий голос Полин вывел его из облака густой дремы.
– Будь снисходительна, Полин, – обронила Мег. – Наш любовник еще не отошел от моих игрушек, как вкусил сладость свободы. Бьюсь об заклад, что он от смешения чувств и вовсе позабыл о собственном оргазме. Ведь так, Владимир Иванович?
– Ну, нет, – надула губы Полин. – Мег, приведи его в боевую готовность. Слишком рано он расслабился.
Мег снова взяла инициативу в свои руки. Она продолжила неистовые ласки, которые отвлекли Махнева от романтических грез.
– Все свои игрушки я оставила в шатре. К ним мы еще вернемся. А пока я разрешаю тебе как следует кончить…
Полин довольно проворно заново оседлала его в позе наездницы. Теперь ее движения были еще неистовей. Ее подруги ласкали руками нежную грудь бесовки и верхнюю часть распахнутого лона. Владимир почувствовал что, не смотря на колдовские манипуляции Мегиллы с его детородным органом, скоро наступит острая, доводящая до боли кульминация.
– О, черт! Я не могу… – выдохнул он и разрядился так бурно, как никогда ранее…
Казалось, что наизнанку вывернулась вся его телесная плоть, и раскололся мозг. Тело распалось на мелкие частицы и унеслось по длинному, розовому коридору, конец которого заканчивался черной дырой. Это естество Полин вспыхнуло навстречу и превратилось в длинный тоннель, вбирающий в себя всю живую и неживую материю. Вместе с Владимиром в зловещую круговерть, хохоча и отплевываясь от текущих в обилии любовных соков, с большой скоростью улетели и обе ее подруги. Сама дьяволица, задыхаясь от страсти и беснуясь, продолжала поступательно двигаться навстречу до тех пор, пока в темном пространстве не раздался сильнейший взрыв.
Все четверка оказалась в огненно-дымовом эпицентре. Владимир только успевал судорожно открывать рот, пытаясь ухватить хоть толику воздуха, тело покрывал холодный пот. Напротив него все также, раздвинув ноги, восседала Полин с развевающимися, каштановыми волосами. Вокруг красным маревом текло пространство, собираясь в красный, тягучий комок. Этот комок дрожал и менял свои очертания. Он превратился в гигантские ярко-красные женские губы, губы раскрылись, обнажив острые, кинжальные зубы и огромную, глубокую, словно колодец, глотку. Глотка потянула всю энергию странного взрыва, губы сомкнулись и причмокнули, красный комок исчез за острыми зубами. А после исчезли и сами губы.
Владимир потерял сознание, а когда очнулся, голая спина ощутила что-то прохладное и влажное. До боли знакомый запах врезался в ноздри. Он приподнял голову, ладони уперлись во что-то мягкое и одновременно колкое. Это была трава. Он оторвал пучок и поднес к глазам: она выглядела обычной, земной, напоенной ночной росой и удивительно пахучей. Вдалеке послышался плеск воды и женский смех. Владимир сел. В свете яркой, луны он различил воды какой-то неширокой, быстробегущей речки – отсюда хорошо просматривался противоположный берег, также поросший сочными травами и пестрыми сонными медоносами. Вдоль пологого холма, касаясь друг друга лапами, словно девицы в хороводе, бежали высокие лохматые ели. Далее холмов, в синеющей густоте ночи, окутанные белым туманом, будто нарисованные на холсте, прямо из прозрачного воздуха, возвышались остроконечные вершины гор, покрытые белыми шапками снега.
В блестящих струях ночной реки плескались три обнаженные подруги.
– Вольдемар, иди к нам. Тебе надо освежиться, – раздался голос Полин. – Ты стал липкий, словно леденец.
– И столь же сахарный. Иди, наш медовенький… – вторила ей Месс. – Тебе надо прийти в чувства, ибо удовлетворена только наша Поленька.
– Ну, вот еще! Я удовлетворена лишь наполовину, – капризно отозвалась Полин и забила по воде сильными ногами.
– Полин, если он удовлетворит всех троих полностью, то станет инвалидом или разлетится в пыль, которую ты вряд ли уже соберешь… – усомнилась Мегилла. – А потому: хорошего помаленьку, ненасытная ты наша.
– Дамы, а мы где? – пробормотал, сбитый с толку Владимир.
– Мне кажется, мы где-то в Котских Альпах, – беззаботно ответила Полин, выходя из воды.
– А, по-моему, мы южнее, – усомнилась Месс, – в любом случае, здесь безопасно.
– Виктор меня не хватится? – Владимир с упоением рассматривал самую, что ни на есть настоящую земную, легкую, летнюю ночь.
– Не бойся, как ты уже заметил, мы не только умеем раздвигать пространство, но иногда удлинять, либо укорачивать время. Особенно, если вылетаем в Божий мир под покровом ночи, – улыбаясь, ответила Полин. Её обнаженное тело переливалось в лунном свете: капельки воды поблескивали на упругой коже плоского живота и нежной груди, торчащей от холода, острыми сосками. Влажные концы каштановых волос прилили к плечам, мокрыми завитушками выступал внушительный лобок, на который все так же пялился Владимир.
«Надо же, вроде обычная женщина… Хотя, что я несу? Она же ведьма! А эта штучка, спрятанная в алькове стройных ножек, оказывается, может не только истово любить, но и взрываться и огненным смерчем полыхать…»
Из воды выскочили ее, не менее прекрасные подруги и, потянув Владимира за руку, увлекли в потоки бурной реки. Он почувствовал, как тело сковал сильный холод – это была одна из горных рек. Владимир, стуча зубами, окунулся в ледяные струи и через несколько минут выскочил на берег.
Он осмотрелся – судя по всему, они, действительно, были в Европе, где-то в горах. Луна щедро освещала склон пологого холма, чуть дальше, за спиной, темнел густой хвойный лес. «Похоже, и в правду, Альпы», – купание в холодной воде обострило чувства, в голове немного прояснилось. Он дрожал от холода, лихорадочные, сумасшедшие мысли одна за другой назойливо лезли в голову: «А что если мне сбежать от трех ведьм? Любовь любовью, но я-то не чурка и не искусственный фаллос, чтобы мною пользовались, не спрашивая желания. Ну и что, если Альпы? Это – Италия, либо Франция, либо Австрия, либо Швейцария? Хотя, может и Германия. Я бывал всюду, и с легкостью объяснюсь с любым жителем. Французский – мой второй язык. И на итальянском я говорю неплохо. Сначала добегу до первого человеческого жилища. Попрошу одежду и потихоньку выберусь в город, оттуда в столицу и в русское посольство. А? Чем черт не шутит? Может, обману судьбу? Помниться Макар предлагал уже сделать нечто похожее. Побег!»
Выходя из воды, он заметил, как дьяволицы развели костер. Откуда-то появились мягкие ковры. В их толстом, разноцветном ворсе покоились серебряные подносы, полные спелых фруктов и какой-то вкусно пахнущей еды. Дьяволицы жарили ягненка. Аромат свежего мяса и горячего хлеба сводил с ума и вызывал обильное слюнотечение.
– Иди греться к костру, нижегородский либертин. Скоро поджарится мясо, – раздался голос Мегиллы, – мужчина должен хорошо кушать, чтобы хорошо любить.
Полин и Месс задорно рассмеялись.
– И, правда, Вольдемар, вам надо перекусить. Вы потратили столько сил… А сейчас придется потратить еще больше, – лукаво проворковала Месс.
– Ты куда? – крикнула Полин. – Ягненок почти готов.
«Откуда они ягненка взяли? Поди, пока я плескался, слетали в соседнее село и загрызли волчьими зубами… Одно радует: где-то должны быть люди, живые люди…» – лихорадочно соображал Владимир.
– Я скоро, – с деланной улыбкой отозвался он.
– Вольдемар, ты куда?
– Дамы, вы столь любопытны, – стараясь выглядеть естественно, прокричал он, – я туда, куда мальчики ходят отдельно от девочек.
– Ты до сих пор терпишь?! Я недооценила тебя! – темные глаза Мег лучились беззлобной усмешкой. – Ах, дворянское отродье! Столько условностей. Делай это при нас. А мы посмотрим. Я изучала твое «дело» и припоминаю подобные факты из твоей славной биографии. Ты, проказник, при жизни очень любил самолично лицезреть «золотые дожди» у прекрасных рабынь. Откуда сейчас такая стыдливость? – крикнула Мегилла.