Страница 17 из 29
Тем более что, как уже было сказано, незаменимых партнеров нет – в том числе и в теневой алмазной отрасли. Получившая геополитический карт-бланш из Вашингтона франко-саудовская «ось» по этой части родственна армянской и ливанской диаспоре. «Наводить порядок» в Центрально-Африканской республике, где очаги вооруженной межпартийной борьбы удивительно совпадали с географией алмазных месторождений, Вашингтон французам не помешал. Увлекательный передел мира только начинается, а религиозные чаяния, как и прежде, будут играть в этом переделе исключительно удобную роль прикрытия или средства экономии. В самом деле, во времена мирового кризиса алмазный рынок нуждается в сокращении издержек, а самый удобный оператор на любом теневом рынке – тот, кто борется за идею, а не за гонорар. А для исламского фундаменталиста из сахельской саванны призрак халифата – примерно то же, что для днепропетровского бандюгана призрак Третьего Храма.
31.01.2013
Vaticano africano
В 2006 году в католическом соборе Бонифатиускирхе в германском Висбадене меня поразили две открытки-буклета, предназначенные для посетителей. На одной из них была фройляйн с чуть наклоненной головкой, с чуть прищуренными глазами, ямочкой на подбородке, и торсом, обнаженным до обреза фотографии; обрез был сделан чуть выше молочных желез. Второй буклет принадлежал местной общине «Друзей Тибета». Мой друг-католик, испытывая явное смущение, пояснил: первый буклет был рекламным продуктом местного молодежного католического общества, а второй к католицизму отношения, конечно, не имел, но обязан был здесь присутствовать как бы по определению – по причинам, не зависящем от Римской католической церкви.
«Что это за девица?» – спросил я о первом полиграфическом произведении. «Это мадонна. Церковь хочет быть современной», – пояснил мой немецкий друг с беспомощной обреченностью.
Двумя десятилетиями ранее, когда Коммунистическая партия Советского Союза хотела быть современной, ее усилия неоднозначно трактовались на Западе. В Европе генсек Горбачев флиртовал с социал-демократическими и «зелеными» партиями, а у себя дома снимал все ограничения со свободы вероисповедания. Тогда некоторые вполне добросовестные западные аналитики восприняли эту «открытость» (ope
Кардинал Йозеф Ратцингер – глава Конгрегации доктрины веры – бывшей Святой Инквизиции, в 78 лет ставший Папой Бенедиктом XVI, вызывал аналогичные подозрения в широких общественных кругах. Он одновременно снимал препятствия для интеграции англикан в Католическую церковь, вопреки категорической несовместимости в вопросе о целибате (безбрачии), и протягивал руку консервативной оппозиции, не признавшей итоги Второго Ватиканского собора. Он принес покаяние китайцам за давно забытые эксцессы католиков-миссионеров и произвел в кардиналы рекордное число архиепископов из Третьего мира.
О том, что за этими усилиями скрывается не укрепление РКЦ, а напротив, беспрецедентное усиление разброда и шатаний, по пропагандистской церковной продукции догадаться было трудно – но, возможно, если присматриваться к намекам в заголовках. Так, летом 2011 года на русскоязычном портале «Ратцингер. инфо», который популяризировал не столько церковь, сколько самого Папу, промелькнул заголовок: «Монсеньор Вигано отправлен к мистеру Обаме» – из которого следовало, что вице-губернатор государства Ватикан не оправдал доверия. Осенью прошлого года, в публикации о последнем приумножении кардинальских рядов, фигурировал столь же задорно-злорадный по интонации подзаголовок: «И ни одного итальянца!»
Немец Йозеф Ратцингер действительно имел основания не доверять кардиналам-итальянцам, доминировавшим в ватиканской курии – им в противовес курия и разбавлялась прелатами с других континентов. Он был избран Папой в результате четырехкратного голосования, и из полуофициальных ватиканских сообщений следовало, что ему на пятки наступали два итальянских кардинала – Карло Мария Мартини и Камилло Руини. Только спустя два года весьма авторитетный американский ватиканолог Джон Л. Аллен разгласил тайну: у Ратцингера был еще один, куда более популярный соперник – аргентинский иезуит Хорхе Бергольо, имевший репутацию бессребреника. Сам факт этого «латиноамериканского вызова» был заметен под ковер как самим Бенедиктом, так и итальянскими конкурентами.
В широких общественных кругах Ратцингеру ставилось в вину совсем «заметание под ковер» совсем других фактов, а именно распространившейся в высшем католическом духовенстве педофильского порока. При этом в европейской прессе наиболее упорно «засвечивались» сексуальные эксцессы двух кардиналов-немцев, хотя на самом деле вышеназванный порок получил наибольшее распространение в самом развращенном урбанистическом сообществе Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. И если уж персонифицировать пресловутое «укрывательство», в лексиконе международного уголовного права, или «лакировку», в советской бытовой партийной лексике, то ответственность за это следовало возложить на то ответственное лицо, которое сменило Ратцингера на посту руководителя бывшей Святой Инквизиции. Этот человек, американский кардинал Уильям Левада, ранее был ни кем иным, как архиепископом Сан-Франциско.
Летом прошлого года, когда католический мир потрясла очередная разоблачительная книга Джанлуиджи Нуцци «Его Святейшество», сотканная из широко известных скандальных деталей и свежих утечек из ватиканских коридоров, внимание прессы было сосредоточено на процессе по делу камердинера Паоло Габриэле и обысках в личной квартире главы Банка Ватикана (IOR) Этторе Готти Тедески. При этом уход с должности кардинала Уильяма Левады остался почти незамеченным – как и совпадение этого ухода с предъявлением Ватикану претензий от брюссельского мониторингового агентства Moneyval. Неудивительно: антиклерикальная пресса к тому времени занесла американского кардинала в разряд ультраконсерваторов, покрасив его в тот же «позорный» цвет, что и самого «ретрограда» Ратцингера. Реальная консервативная европейская оппозиция, в свою очередь, обвиняла в саботаже «консервативного возрождения» вышеназванного экс-вице-губернатора Вигано и его племянника Польвано, руководившего информационным отделом администрации Ватикана.
В отечественных общественных и особенно околоцерковных кругах восприятие событий в Ватикане отягощено конгломератом предрассудков, связанных с Католической церковью вообще. Так, орден иезуитов по понятным историческим причинам ассоциируется у нас с ультраконсервативными взглядами. Между тем самый опасный из итальянских соперников Ратцингера, вышеназванный кардинал-иезуит Мартини, играл в РКЦ примерно ту же роль, которую в КПСС исполнял Александр Яковлев. И «покрыватель порока» Уильям Левада, вместе с экс-дипломатом Вигано (ранее работавшим в Ираке и Великобритании, а затем сосланный не доверявшим ему Иоанном Павлом II в Нигерию), не могли мечтать о лучшем партнере в «воспрепятствовании консервативному возрождению», чем иезуит Мартини.
«Нам надо спросить себя, прислушиваются ли люди к учению церкви по вопросам секса. Является ли церковь в этом вопросе авторитетом или некоей карикатурой для СМИ? Церковь отстала на двести лет. Почему она не встряхнется? Почему мы испытываем страх, а не смелую решимость? Почему наши помпезные храмы пустеют, а бюрократия цветет?» Эти «взыскательные» вопросы иезуита Мартини из последнего интервью с ним были опубликованы после его смерти осенью прошлого года, а его похороны, если выражаться современным кремлевским языком, были неадекватно политизированы.