Тайная помолвка

– Мировой судья мне понравился, между прочим. А тебе? – лениво поинтересовался Джулиан.

– Больше, чем его супруга!

– О господи, это уж точно! Претенциозна до тошноты, верно? А вот дочки у них – простые и искренние создания, хотя смотреть там решительно не на что, к сожалению! Полагаю, что самое поразительное впечатление произвела та рыжеволосая красавица, у которой братец-зубоскал, но мне больше по душе пришлась мисс Чартли и ее родители! Ни малейшей претенциозности, но… я не знаю, как выразить это!..

– Внутреннее достоинство? – предположил сэр Уолдо.

– Да, вот именно, – согласился Джулиан, зевнул и погрузился в сонное молчание.

Он более не вспоминал о мисс Уайльд ни в тот, ни в последующие дни; вместо того чтобы демонстрировать признаки любовной лихорадки, он с энтузиазмом принялся за поиски подходящего гунтера[19] под эгидой мистера Грегори Эша. Он подружился с Джеком Баннингемом, старшим братом, и отправился с ним пострелять куропаток; вытащил своего кузена на экскурсию и заставил проехать двадцать миль, чтобы полюбоваться на древнюю водяную мельницу; словом, развлекался от души, а не тосковал о роковых красавицах. В общем, хотя сэр Уолдо и не избавился от подозрения, что Джулиан увлекся сильнее, чем понравилось бы его матери, он все-таки постарался отогнать от себя черные мысли, решив, что сам он, в конце концов, может и ошибаться.

Но в среду, увидев мисс Уайльд на вечеринке в поместье Стейплз, он понял, что не ошибся.

Большой зал особняка оказался очень просторным и высоким, и в дальнем его конце виднелся изящный изгиб главной лестницы, ведущей наверх. В тот самый миг, когда кузены, вручив свои шляпы и накидки привратнику в напудренном парике, уже собрались было двинуться вслед за дворецким, вниз по ступенькам легко сбежала мисс Уайльд. При виде гостей она замерла, словно споткнувшись, и воскликнула:

– О! Боже мой, я и не знала, что гости уже прибыли! Я опаздываю, и тетя непременно выбранит меня! О, как поживаете, лорд Линдетт?

Как пример поведения той, чье положение в доме по всем канонам вполне соответствовало поведению хозяйской дочери, это запоздалое появление на сцене оставляло желать лучшего; но в качестве интерлюдии оно было превосходным. Поэтому сэр Уолдо ничуть не удивился, заметив, что у лорда Линдетта буквально перехватило дыхание; он и сам подумал, что еще никогда не встречал столь прелестного создания, а ведь ему было уже далеко не двадцать три года и произвести на него впечатление было не так-то легко. Синева бархатных лент, украшавших бальное платье небесно-голубого крепа, не могла сравниться с сиянием глаз Тиффани и лишь подчеркивала их глубину и яркость. Замерев на ступеньке и положив обтянутую перчаткой руку на перила, с улыбкой, игравшей на очаровательных губах, поблескивая жемчужными зубками, Тиффани являла собой зрелище, способное покорить сердце даже самого закоренелого холостяка.

«Боже мой, – подумал сэр Уолдо. – Вот теперь мы, кажется, действительно влипли!»

Девушка танцующей походкой сошла вниз, а Джулиан, словно зачарованный, пожирал ее взглядом. Несколько придя в себя, он поспешно шагнул ей навстречу и, запинаясь, пробормотал:

– М-мисс Уайльд! Вот мы и встретились вновь – наконец-то!

На щеках у Тиффани заиграли очаровательные ямочки, когда она протянула ему руку.

– Наконец-то? Но ведь минула едва неделя с той поры, как я помешала вам на рыбалке! А вы тогда разозлились на меня, ужасно разозлились!

– Ни в коем случае! – со смехом возразил он. – А вот когда я тщетно искал вас на приеме в Маноре на прошлой неделе… Но и тогда я не был зол: это слишком мягко сказано!

Он пожал ей руку, прежде чем отпустить ее, и повернулся к кузену, чтобы представить его.

Сэр Уолдо, не без оснований подозревавший, что Тиффани поджидала их в засаде на верхнем этаже, чтобы в нужный момент выпорхнуть на сцену, поклонился и поздоровался, демонстрируя безукоризненную смесь вежливости и равнодушия. Тиффани, привыкшая к неприкрытому восхищению, почувствовала себя уязвленной. Ее пребывание под крышей дома дяди Берфорда в Портленд-Плейс было недолгим, но она не теряла времени даром и успела уяснить, что лорд Линдетт, несмотря на титул, был никто и ничто в сравнении со своим блестящим кузеном. Покорить Непревзойденного, пусть даже на время, означало подняться на ступеньку выше прочих дам; вдохновить его на длительную страсть сулило оглушительный триумф. Потому что, хотя о нем и говорили, что у него много поклонниц, как правило, это были замужние дамы, а подчеркнутое внимание, которым он изредка оделял кого-либо из них, никогда не приводило к скандалу, как не позволяло и предположить, что чувства его искренни и глубоки.

Присев перед ним в притворно-застенчивом реверансе, Тиффани заглянула ему в лицо, вперив в него невинный взгляд широко распахнутых глаз. До сих пор она видела его лишь издали, но сейчас поняла, что он очень привлекателен и куда более элегантен, нежели она предполагала. Но вместо восхищения на лице его читалось веселое изумление, что вызвало у нее сильнейшее неудовольствие. Улыбнувшись лорду Линдетту, она сказала:

– Я отведу вас к тете, хорошо? И тогда она, быть может, не станет бранить меня слишком сильно!

Миссис Андерхилл не выказала ни малейшей склонности выбранить племянницу, хотя и была шокирована тем, что почетные гости вошли в ее гостиную без объявления. Когда же, много позже, от своего оскорбленного в лучших чувствах дворецкого она узнала, что мисс Тиффани легким мановением руки отослала его прочь, то пришла в ужас и воскликнула:

– Боже мой, что они должны были подумать?

Тоттон лишь выразительно содрогнулся; но Тиффани, выслушав упрек по поводу допущенной светской оплошности, рассмеялась и заявила с апломбом особы, целых три месяца проведшей на задворках высшего света, что такие люди, как лорд Линдетт и Непревзойденный сэр Уолдо, предпочитают обходиться без церемоний.

Лорд Линдетт, слишком ослепленный красотой девушки, чтобы подвергнуть сомнению уместность ее поведения, когда она схватила его за руку и потащила представлять хозяйке мероприятия, наверняка поддержал бы это заявление. А вот сэр Уолдо, направляясь вслед за ними, думал о том, что безыскусность Тиффани могла бы показаться забавной, если бы ею оказался очарован не Джулиан, а кто-либо другой. Он, собственно, не нес никакой ответственности за кузена; но тот ему нравился, а еще он знал, что его тетка Линдетт безоговорочно полагалась на него в том, что он убережет ее любимое чадо от беды. До сих пор эта обязанность не требовала от него особенных ухищрений: Тиффани, пожалуй, была бы польщена, знай она о том, что одного-единственного взгляда на нее сэру Уолдо хватило, чтобы понять – она стала первой реальной опасностью, с которой столкнулся Джулиан.

Бегло оглядев комнату, сэр Уолдо убедился, что избранное общество состояло из тех же самых персон, которых он встретил на торжественном обеде у мирового судьи, и уже мысленно смирился с неизбежной скукой, как и предсказывала хозяйка вечера.

– Потому что нельзя просто взять и на ровном месте создать новых людей, которых доселе не существовало, – заявила миссис Андерхилл. – Одного желания для этого мало. Миссис Миклби позаботилась пригласить все благородные семейства, до которых смогла дотянуться, чтоб ее черти взяли! Пожалуй, она рассчитывает, что я для количества приглашу Шилботтлов, Тамби и Рэнглсов, но тут она сильно ошибается.

Мисс Трент миролюбиво заметила, что Шилботтлы – очень милые люди, но этим все и кончилось.

– Очень может быть, – возразила миссис Андерхилл, – но происхождение у них отнюдь не благородное. Мистер Шилботтл каждый день ездит в Лидс на свою мануфактуру, и не можете же вы всерьез полагать, будто я приглашу его на встречу с лордом? Этак вы в следующий раз присоветуете мне отправить приглашение Бэджерам! Нет! Пусть уж лучше его милость и сэр Уолдо испытывают скуку, а не отвращение! – И она с надеждой добавила: – Но в одном можно быть уверенным: в ужине они не разочаруются!

19

Гунтер (англ. hunter – охотничья лошадь) – верховая лошадь, рожденная от чистокровного верхового жеребца и упряжной кобылы. В Англии и Ирландии издавна производили гунтеров для использования в конных охотах, где от лошади требуется большая сила, выносливость и способность преодолевать разнообразные естественные и искусственные препятствия.