Страница 13 из 15
– Жаден ты. Все вы жадны. К деньгам вас нельзя подпускать и на пушечный выстрел, – от неожиданности в первый момент я даже вскинул на него глазами, но оставил сказанное без замечания, а он, глядя на мою возню с утками, продолжал развивать тему:
– И все потому, что они вас портят. Потому что вы ничего не знаете о них. У вас нет к ним правильного отношения. Ведь вы им молитесь!.. Только и делаете, что мечтаете о них. О вашей драной зарплате, чтобы только чуть побольше была. Только и думаете о своих несчастных полутораста рублях, плюс, там, премиальные, районные, коэффициент. Как вы будете тратить их, как счастье попрет к вам вместе с покупками… А к деньгам надо относиться легко. Только тогда они пойдут к тебе в руки…– Он все продолжал и продолжал распространяться, в то время как, если уж честно разобраться, я никаких поводов для всех этих его воодушевлений не давал, у нас даже речи о деньгах не шло, мы весь день молчали, и он, видимо, я так полагаю, от избытка воли к жизни заговорил. Он посмотрел вокруг, на иссиня-серые тучи и отпил глоток. – А что эта ваша зарплата?! Ты хоть когда-нибудь держал вообще в руках больше полутысячи, да хоть десяти тысяч рублей? Ведь и от тех у вас руки трясутся. Ну, дай тебе денег, что ты сделаешь с ними? Дай тебе полмиллиона, ты же с ума сойдешь!.. Растолстеешь, обленишься, да и помрешь… В то время как это же все – тьфу! Ничто! Это же яйца выеденного не стоит на самом-то деле… Это же все не главное, это только следствие. Главное – это правильный взгляд на жизнь… Нельзя вам деньги иметь. Не умеете вы их иметь. Не приспособлены. Ваша участь – жалкие ваши гроши…
– А какой это правильный взгляд на жизнь? – подал я голос.
– Такой, какого у вас нет. И не было, какой вы выработать в себе не в состоянии, – он посмотрел вдаль. – Равнодушие. Равнодушие, в том числе, и к деньгам…
– Петруччо, да ты философ, – сказал я, доставая потроха из уже опаленных на паяльной лампе тушек и обтирая руки за отсутствием рядом тряпки или воды о сапоги. – Надо отдать тебе должное, ты хорошо подвел… Но чего это тебя сегодня этак разнесло?
– Да так, надоели все, – он продолжал смотреть на холодную, стального цвета воду вдали. Но он уже вошел в роль, и она ему понравилась, и он продолжил и дальше греметь голосом, обличая и разнося меня и нас всех. И отчетливо угадывалась в нем в этот момент какая-то особая злая воля к жизни – в том, что, несмотря на суровость погоды, он,– именно он, – все-таки готов жить, чувствует себя сильным, ощущает бодрость и – снисхождение к другим.
– Надоело ваше нытье, брюзжанье, нищета, жалость ваша к себе, причитания, неудачи. Неумение ничего понять, ни жить…
– Я вот все хотел тебя спросить, – теряя очки, начинал интересоваться он. Он все никак не мог определиться с тем, что я среди его знакомых единственный представитель этой редкой породы людей, – сын писателя и сам пишу, – а он никак не может научиться на полную катушку практически это использовать, – ты же варишься в этой их среде. Знаешь наверняка людей, которые понимают в живописи.
– Да не особенно я и варюсь. А в каком смысле понимают в живописи? – спросил я.
– Ты сам – то понимаешь в живописи?
– Да как сказать, нет, наверное. Что нравиться, то нравиться.
– Ну а так, чтобы сказать вот это плохо, а это хорошо.
– Нет, это не по мне.
– Ну, есть же такие люди.
– Я думаю, есть. Школу могут определить. Умение, мастерство.
– Так вот, найди мне такого, мне такого и надо, чтобы мог сразу показать, что вот это ценно и это можно купить. У нас ведь в городе много всяких художников, и молодых, в том числе, и мастерских много, и они бедствуют, картины у них никто не покупает. Ведь так?
– Да, таких много.
– Так вот, мне нужен поводырь, чтобы он указывал, что хорошо, например, в какой-нибудь мастерской нашего художника, и я бы это покупал. И художникам и ему бы платил…
– Ты хочешь поставить это на деловую основу?
– Да есть свои мысли… – уклончиво ответил он.
– Вложить деньги?.. Я-то лично никогда бы не рисковал, я мнительный, откуда я знаю, что будет другим людям нравиться. А ты ведь этому поводырю голову оторвешь. Ведь может и не пойти… Что, если потом что-то будет не так?
– Не оторву. И ничего потом не будет. Все будет нормально. Мне не нужны гении, и картины на века, у меня совсем другие мысли. Главное, чтоб было профессионально сделано, и этого достаточно, и на этом ему спасибо, остальное дело мое.
– Петруччо, ты меня восхищаешь. У тебя какие-то серьезные намерения… Поди, собираешься отправлять за бугор?..
– Это уже дело пятое. Просто профессиональная картинка. И больше мне ничего не нужно.
– Ну, ты даешь! Вот уж кто бы предположил… У меня, вообще-то есть такой знакомый, и можно было бы попробовать… Но я скоро в Москву уеду, на будущий год встретимся, ты напомни, и мы к нему зайдем…