Страница 11 из 15
– Петруччо, признайся, только честно, вспомни молодость: ведь была же единственная! Честно, ведь была одна…
– Да, была, – сразу неожиданно согласился Петька, тотчас поняв, о чем я говорю, – на первом курсе института.
– То есть, ты понимаешь, о чем я говорю.
– На сто процентов.
– Что с ней можно было прожить всю жизнь.
– Да.
– И ничего не хотеть больше.
– Ничего.
– Что ж ты тогда на этом не остановился?
– Летом она уехала в отпуск на Черное море, и на десятый день я явственно почувствовал, как ее е…ут. Я потом спрашивал ее и востановил,– она мне призналась, – что все так и было и именно в этот момент. Я это мог описать совершенно точно, с точностью до секунды и деталей, потому что это как будто меня е…ли.
– И ты не простил?
– Я эти десять дней каждый день о ней думал и каждый день ждал. Мы первый раз расстались надолго. Это для меня было так непривычно, до этого мы были вместе целый год… Перед отпуском она меня еще спрашивала, ехать ей или нет, и я ее сам отпустил…
– Ну, понятно. Не простил.
– Да дело не в этом…
– А в чем?
– Ну, это как-то мало…
– Ты ее любил?..
– Она была у меня первой женщиной…
– Значит, любил. Ну, а потом что?
– А потом я решил, что я самый умный.
– Это как?
– Ну, самый умный и все, – сказал Петька и ушел от дополнительных вопросов, и как я ни добивался, больше никаких разъяснений уже не дал.
– Вон оно оказывается что, Петруччо, – говорил я как-то ему еще. – Ты оказывается долго девство хранил… А я думал, ты еще в детстве в своей деревне распутником стал…
– Да что ты! Я же спортом занимался. Ни на что не оставалось времени. И тренер нас держал как в монастыре…
– Ну, потом-то вы, спортсмены, за все отыгрались…