Птицы над Корабельной

- А, вы та девушка... да, я видел вас.

- Доктор, мне надо с вами поговорить. И кое-что вам передать. Меня Грегори просил. Он сказал, что это важно. Но он хотел, чтобы я завтра... после. После казни.

- Идемте на «Родерик»...

- Эри. Меня зовут Эри.

- Идемте, Эри. Там и поговорим. Начинается дождь...

Глава 6

Грегори

Три шага от койки до двери. Сквозь вентиляционные решетки ему был виден свет в коридоре. Дверь металлическая, замок простой и мощный, изнутри не откроешь. Если бы у Грегори была хотя бы пара дней, можно было бы чего-то придумать, спланировать побег. Эри бы помогла. Был бы жив Даниэль, он тоже помог бы непременно. Но это все мечты о несбыточном. Единственное, что реально может получиться, это когда дежурный отворит замки, приложить его по голове чем-то тяжелым, убежать в кормовую часть, попытаться уйти по запасному трапу. Но даже сели удастся, что потом? Со скалы-то не уйдешь. Скрываться всю жизнь, научиться думать только о том, как найти пропитание и теплый ночлег? Подтвердить побегом свою вину? Усугубить гибель Даниэля смертью охранника? И если к первой ты отношения не имел, то вторая будет уже полностью на твоей совести.

Три шага от двери до койки. Иллюминатор заварен, и неизвестно, сколько времени до завтрашнего утра.

Мысли беспорядочно крутились в голове, сменяя одна другую. О том, что его ждет, Грегори старался не думать. Он не ощущал себя героем, и был уверен, что не сможет молча и гордо взойти на эшафот... или что там для него подготовили.

Только бы она не пришла на казнь. Для Эри это будет уже слишком.

Почему Даниэль никому никогда не рассказывал об их задумке? Если бы еще хоть кто-то знал. Если бы был еще хоть один человек, болеющей той же идеей, готовый ради нее на многое, Грегори было бы легче. Да, он попросил Эри передать сумку доктору, но кто поручится, что доктор все поймет правильно? Кто поручится, что он вообще прочтет то, что Даниэль так долго собирал, систематизировал, готовил? Что он возьмется разобраться в путаных чертежах самого Грегори и в старых схемах, найденных среди бумаг капитана? Увидит ли он только бред выживающего из ума старика и поиски оголтелого мечтателя, или же все это не покажется ему безумием?

Нет ответа. И теперь уже не будет.

В три часа ночи за дверью сменился часовой. Время тянулось одновременно и медленно и безумно быстро. Так быстро, что хотелось крикнуть ему: «Остановись! Дай подумать, дай разобраться! Позволь найти выход!»

Но утро и час казни вместе с ним наступило внезапно.

Блаз

Утром казалось, что все еще может пойти по плану. Жероль сказал, что в участке все тихо, никто никаких особых режимов не вводил, никто не отдавал распоряжений о внеурочных дежурствах. Жероль десять лет в полиции, ему там доверяют. Жаль, в патруле нет своего надежного человека. Но судя по наблюдениям, там тоже ни о чем не подозревают.

Экзекуцию решили устроить на баке «Чезара Воителя». Огромный линкор как нельзя кстати подходит для этого. К тому же за всем, что будет там происходить, можно наблюдать и не всходя на борт. Достаточно просто подняться по Верхним улицам ближе к Корабельной. Там-то и будут стоять полицейские расчеты и большая часть патрульных. Остальные наверняка будут обходить улицы по привычным, давно установленным маршрутам.

Блаз шепотом выругался, отворил окно. В комнату проник свежий холодный воздух. Уже темнело, а предстояло так много сделать. Проверить посты. Отдать последние приказы. Доставить по отрядам с таким трудом добытые патроны. Если бы не выходка Микеля, если бы он не притащил девчонку, времени на подготовку было бы больше.

Но кто мог знать, что к моряку она привязана больше, чем к студенту? Сам он уверял, что она человек надежный. Ну-ну. Этого «надежного человека» видели на «Быстром» всего несколько часов назад. По словам все того же Жероля, она просила о встрече с заключенным, и эта встреча даже состоялась, о чем растрепал в «Маяке» сменившийся патрульный из тюремной охраны. Но вот кто поручится, что она не поговорила еще с кем-нибудь из патруля?

Именно поэтому Блаз и приказал поторопиться. Поэтому, и еще потому, что большинство жителей Верхних улиц, да и Нижних тоже, рабочие, обыватели, может, даже Наследники - все придут смотреть на казнь. И значит, будет меньше невинных жертв. И склады, ключевые суда, центральная радиостанция, училище и цех будут захвачены почти бескровно.

Да, он сам разъяснял сподвижникам, что людей жалеть не нужно, что ресурсов в городе мало и больше не становится. Но каждый раз он знал, что не сможет отдать приказ убивать безоружных. Даже если это будет прислуга из домов ненавистных Наследников. Полицейских, охрану, патруль - сколько угодно. Но только не тех, кого чья-то воля или судьба привели в чужие дома, потому что своих домов у них больше нет.

Дверь отворилась без стука, но Блаз даже не обернулся. Он знал, что кроме Микеля или Жероля никто войти не может. Остальные уже отправились на позиции, ведь до комендантского часа совсем недолго. А провалить операцию просто потому, что кто-то ночью попадется патрулю, раз плюнуть.

- Я знаю, что нужно сделать! - хрипло сказал Микель. - Только не отказывай сразу. Дослушай.

Идеи Микеля всегда отличались радикальностью, если не сказать больше. Но в них всегда было рациональное зерно, которое можно докрутить, додумать, довести до ума.

Блаз кивнул.

- Мы обрушим линкор. Он и без того держится на честном слове, а если устроить пару небольших взрывов под основанием, он полетит в бездну. На улицах под ним давно уже никого нет, все знают, что там опасно. Понимаешь? На сам корабль будут наверняка пускать только Наследников и их приближенных. Там же будет и верхушка патруля, вряд ли они пропустят это событие. Может, несколько почетных горожан еще будет.

Блаз потер лицо у переносицы - такого он не ожидал даже от Микеля. Не ожидал, но...

Это действительно поможет восстанию, повергнет в замешательство врагов и временно парализует действия патруля и полиции. Вот только, насколько это может затронуть остальные суда? Те, живые, которые зашвартованы близко к линкору? Не случится ли так, что ржавый исполин потянет за собой десятки других кораблей? Надо все обдумать, все еще раз пересчитать.

Только нет на это времени. Надо или соглашаться с Микелем или решительно отказаться, подобрав безукоризненные аргументы.

- Ну же! - Студент требовательно смотрел ему в глаза. И Блаз не выдержал. Его кивок при желании можно было счесть случайным движением подбородка. Но Микелю было достаточно и этого.

Эри

Дождь к вечеру сменился снегом. Влажные хлопья тяжело падали на мокрую палубу, свет с трудом пробивался сквозь толщу снегопада.

На «Родерике» Эри была впервые. Никогда она даже представить себе не могла, что корабли могут быть такими - ухоженными и светлыми. Причем, целиком - от носового фонаря до самого распоследнего трюма. На «Квадрате» жизнь едва теплилась на верхних палубах, его машина уже несколько лет работала вполсилы и большая часть механизмов требовала замены или хотя бы ремонта. Остальная часть судна пустовала. Оттуда было вынесено все, что только можно, даже многие двери были сняты. Только сторожа следили, чтобы на борт не забрались бродяги или воры. Сторожа и кочегары и составляли всю его команду. Они же посменно и палубы чистили ото льда и снега - но лишь там, где это имело смысл.

«Квадрат» - далеко не лакомый кусочек.

Эри с ногами забралась в потрепанное кожаное кресло в каюте доктора, и осторожно пила чай из фарфоровой чашки с обитым краем. Чай давно остыл, но девушке нравился сам процесс.

Еще по дороге она торопливо рассказала Варкову свою историю, потом поведала о том, что нашла в сумке. А пока доктор раскочегаривал плиту, отыскала те два так зацепивших ее письма.

- Что же, - сказал доктор, - вероятно, ваш друг просто хотел, чтобы кто-то позаботился о вас после его смерти. Это было бы логично с его стороны...