Страница 20 из 45
— Вы все время упоминаете свою жену, цитируете ее высказывания в доказательство своей правоты, но согласитесь, я ведь не знаю, что она думает и говорит по этому поводу на самом деле. Я понимаю, что это несколько необычно, но не могли бы мы встретиться втроем, вместе с ней? Или вы можете позвонить ей прямо сейчас, и я бы уточнила некоторые вещи.
Он не колебался ни секунды.
— Нет, это невозможно.
— Почему?
— Невозможно. Это моя проблема. Она здесь ни при чем.
— Вам не кажется, что это противоречит вашему же рассказу? Жена искала вас, она тревожится за вас, она вовлечена в этот сюжет, не так ли?
— Нет. Нет и нет! Я знаю, как должен работать психолог! Я читал, прежде чем прийти к вам. Вы некомпетентны!
— Возможно, это так. Вы человек сложный, человек творческой профессии, обычные методы и рамки к вам просто не подходят. Давайте я запишу вам координаты хорошего специалиста. Во-первых, он мужчина и вам будет проще объяснить ему все, во-вторых, он много работает с игроманией, и, в отличие от меня, ему есть с чем сравнить ваш случай.
— Да. Возможно, это выход.
Я быстро написала на обороте своей визитки телефон знакомого психиатра, на самом деле классного спеца и умницы, читавшего нам курс клинической психологии в университете. Подумала, что неплохо было бы и самой с ним встретиться с целью оценки собственного психического здоровья. Но наши отношения не были настолько дружескими, чтобы позвать его в гости, а самой добраться до его кабинета мне пока не светило. Разве что транспортный коллапс в одной отдельно взятой жизни исчезнет так же внезапно и необъяснимо, как возник.
И еще одна мысль тревожно пульсировала в мозгу: я отправляю к нему второго человека подряд. Правда, журналист @Top_Neo пошел к нему охотно, влекомый собственным, почти абстрактным, любопытством.
Владелец: @Scomorroh
Дневник
Пахло рыхлым весенним снегом и черной хвоей угрюмых елей. Днем снег подтаивал, ночью его снова сковывал мороз, и к утру сугробы кособоко проседали, превращаясь в уродливое подобие пчелиных сот.
Мы шли сквозь покинутые ульи безумных выродившихся насекомых.
Еловые лапы роняли нам за шиворот ломкие белесые пластины замерзшего на них полуснега-полульда, под ногами хрустел и лопался наст, и люди проваливались в колкое снежное крошево.
Позади гремела, бухала и ревела битва голосами голодных драконов и гигантских труб, установленных в днищах летающих городов. Там, на верхнем ярусе Замка-Скалы, на продуваемой ледяным ветром балконе стояла тварь с серебряными лицами и посылала вниз отряды летающих лодок.
Я шел, окруженный кошмаром смерти. Семеро из пятнадцати ноддских наемников были уже мертвы, и их держала здесь только клятва, скрепленная заклинанием. Маг ноддцев шел чуть в стороне от остальных, держа перед грудью свой тонкий изогнутый посох.
Тот, кому они поклялись служить, был еще жив, и они упорно ломились сквозь хрустящие снежные пластины в поисках упавшей неподалеку летающей лодки.
Брогана и его мать захватили внаглую — свалившись сверху на легких полупрозрачных летающих лодках, вынырнувших из-за огромных крыльев боевого дракона, на бреющем полете прошедшего над дорогой, по которой шла колонна принца-жертвы.
Люди в зеркальных шлемах выкосили первый круг охраны в считанные секунды и сцепились с ноддцами. Луэра сделала то единственное, что можно было сделать в той ситуации, и, развернув повозку, помчалась назад, к лагерю армии. Здесь ее и поджидала засада.
— Мальчишка еще жив, — пропыхтел Рэнсон. Его всегда аккуратная черная бородка превратилась в мутную сосульку, лицо осунулось и побелело. Раненая рука давала о себе знать, но чудом выживший командир охраны старался не подавать виду.
Ноддцы неутомимо шагали вперед, влекомые одним им ведомым чутьем к месту падения лодки.
— Конечно, жив, — кивнул я на мертвецов, — вопрос в том, надолго ли.
— Смотри туда, — Рэнсон вытянул руку с зажатым в ней тонким кинжалом. — Видишь, там, на вершине?
Я видел. И старательно отгонял от себя мысли о том, что придется подниматься к чернеющим на фоне вымерзшего до прозрачной голубизны неба гнутым башням проклятого замка. Мало мне того, что тварь пригнала сюда Замок-Скалу, так еще все это случилось рядом с замком культа Черных Елей.
Замок считался заброшенным, но разве можно быть в чем-то уверенным, если речь идет об этих безумцах, которых опасались даже душители с пыльных равнин страны Желтых Дорог?
И тут же рядом с замком что-то мелькнуло. Слабый отблеск, отраженный полоской стали или зеркальным забралом одного из воинов Сереброликого.
А, может, просто случайный отблеск на изломе скалы? Слюда на солнце заиграла?
Но я знал, что обманываю сам себя.
Впереди гортанно закричали на ноддском, и мы с Рэнсоном побежали на крик.
Побежали — это громко сказано. Мы, сопя, ломились сквозь сугробы туда, где вокруг упавшей лодки уже собрались наемники.
Мертвецы стояли поодаль, глядя неподвижными глазами вдаль. Охраняли остальных. Командир ноддцев, беловолосый невысокий крепыш, отошел в сторону, открывая нам обзор.
Полупрозрачный корпус лодки треснул посередине, и из него вытекала сероватая слизь. Пилот старался посадить смертельно раненое существо как можно мягче, и это ему почти удалось, но сыграл злую шутку все тот же слежавшийся в хрустящие пласты снег. По нему лодка заскользила, ее развернуло и впечатало прямо в раскинувшую толстые нижние ветви черную ель.
Я задумчиво смотрел на сидящего в пилотском кресле мертвеца. Ветви пробили ему горло и грудь и сейчас медленно втягивали в себя сочащуюся по коре кровь.
Я знал, что несколько часов спустя от тела останется только обтянутый прозрачной кожей скелет, а с ветвей дерева закапают медленные тяжелые капли — ель потеплеет, оживет, распушит иголки, смакуя нежданное жертвоприношение.
— Идти наверх, — с жестким акцентом сказал командир наемников. — Вести малтшик. Женщина сзади. Нога подвернут. Их вести быстро.
Я молча кивнул. Мы переглянулись с Рэнсоном. Ждать подмоги? Неизвестно, будет ли она, битва продолжала греметь позади, в долине. И, судя по поднимающимся клубам густого черного дыма и тяжелым темно-красным проблескам, пытавшимся его прорвать, ее накал рос.
— Вперед. Сохраняем осторожность, мертвых пускаем первыми, — скомандовал я, и мы двинулись вверх по тропе.
Мертвые ноддцы бежали неуклюжей, но сноровистой трусцой, за ними бесшумно скользили, используя деревья как прикрытие, их живые товарищи. Мы с Рэнсоном бежали за ними по тропе, прикрывая друг друга. Мой боевой браслет пульсировал, сигналя о том, что где-то поблизости есть враг. Живой враг. Но пульсация была неопределенной и только сильнее нервировала. Видимо, кто-то прикрывал противника, маскируя их намерения.
Или это сам лес давил, душил, и осколок древнего кристалла начинал вибрировать ему в такт?
Нехорошие здесь были места, очень нехорошие.
Я некстати вспомнил легенды, ходившие о Черном лесе и замке на вершине скалы, и вздрогнул. Говорили, что именно здесь тоньше всего граница между нашим миром, и теми сферами, из которых приходили ночные ползуны, летатели, твари, служащие теперь Сереброликому, и демоны, что хохоча, сводят с ума одиноких путников.
Недаром культисты выстроили свой замок именно здесь.
Нас встретили там, где я и рассчитывал.
Тропа поворачивала, выводя нас к склону горы, к упавшим в незапамятные времена валунам, за которыми так удобно укрыть воинов. С верхушек которых так удобно послать стрелу или сгусток драконьего пламени.
Раскаленная струя, выпущенная из бронзовой трубы, исписанной сдерживающими рунами, ударила в шедших первыми ноддцев. Мертвецы горели молча, продолжая стремительно мчаться к валунам. Огонь свалил лишь одного из них, остальные исчезли из виду. Отвратительно воняло паленым волосом, сладко — горелым мясом.
Зазвенела сталь, раздались первые крики. Плеснуло на снег красным.
Вслед за мертвецами, мы ворвались на тропу. Стремительным выпадом Рэнсон поразил в горло набегавшего на него воина в странных пластинчатых доспехах, топорщившихся по краям острыми плоскими иглами.
Их было не менее двадцати, большая часть бросилась на наш отряд, но несколько человек выцеливало сверху мишени, направив вниз бронзовые трубы с драконьим пламенем.
Гортанно каркнул маг, направляя посох на вершину ближайшего валуна. Взвизгнув, камень лопнул, разлетелся на осколки. Каменная шрапнель хлестнула по сторонам. Падали, сраженные обломками люди, трещало дерево, висела в воздухе каменная пыль. Я застыл посередине тропы, стиснув зубы, и ждал, когда мне снесет голову.
Все закончилось так же стремительно, как и началось.
В лесу снова воцарилась тишина.
Я осмотрелся. Тут и там, копошились в снегу неясные фигуры, поднимались, шатаясь, делали пару шагов, падали снова. Однако ноддцы не пострадали.
Лишь маг стоял, согнувшись, смертельно белый, и тяжело дышал. Командир ноддцев отдал короткий приказ, и наемники отправились добивать уцелевших врагов. Маг снизу вверх глянул на меня. Сказал, удивительно правильно выговаривая слова:
— Плохо здесь. Меня надолго не хватит. Словно колпаком все накрыто.
Я коротко кивнул:
— Идешь позади. Что можешь — делаешь.
Мы бросились вверх по тропе. Трое мертвецов не смогли идти дальше. Тот, в кого попал заряд драконьего пламени, превратился в пыль, двоим подрубили тяжелыми секирами ноги. Мы оставили их позади — неподвижные фигуры, сидящие по обе стороны тропы, сложив руки на рукоятях двуручных мечей.
Замок приближался, нависал мрачной молчаливой бесформенной громадой.
Почему мальчишку решили похитить именно сейчас и именно здесь? Что такого в этом старом полуразрушенном замке?
Ноддский маг оказался рядом. Он обеспокоенно посматривал по сторонам, но мне не нужно было обращаться к нему — я чувствовал, как наливается неприятным теплом браслет на левой руке. Черные ели по бокам тропинки становились все гуще, они словно вбирали в себя тьму зимнего неба и изливали ее на нас потоками густой злобы. В кронах замелькали острые холодные лица, с ненавистью глядевшие на нас — жалких смертных, посмевших забраться в их святилище.
— Кто они такие? — спросил я ноддца, чтобы отвлечься от густеющего безумия.
Колдун был все еще мертвенно бледен, дышал тяжело, но бежал рядом, не отставая, и по сторонам поглядывал остро и внимательно.
Вопрос этот, конечно, мне надо было задать гораздо раньше, но события развивались столь стремительно, что чудом было даже то, что мне с Рэнсоном удалось узнать, куда направлялись похитители и организовать погоню.
— Древнее зло, — коротко выдохнул колдун. Помолчав, добавил, — Их почти истребили. И они ушли сюда, в горы, где грань между мирами настолько тонка, что можно услышать голоса призраков. Здесь нельзя жить, здесь люди сходят с ума и перерождаются. Они уже не люди.
Тропа повернула, и мы оказались на полукруглом уступе, нависшем над пропастью. На другую сторону провала вел узкий — двоим не разойтись — мост. А перед мостом стояли две высокие худые фигуры в черных свободных одеяниях, украшенных причудливыми серебристыми узорами. С неестественно спокойных бледных лиц на нас смотрели черные провалы глаз. Руки с длинными ухоженными пальцами сжимали тонкие цепочки, которые, казалось, никак не могли сдержать мощь чудовищных порождений стылых гор, замерших у ног адептов. Под прозрачной кожей ходили ходуном темные узлы мускулов, видно было, как толчками течет по венам синеватая кровь. Твари скалили длинные серые клыки, ворочая безглазыми башками.
Командир ноддцев пролаял короткую команду и наемники, прибавив шаг, рванулись к мосту.
Ноддец действовал правильно. Единственной возможностью избежать ненужных потерь и затяжного боя было резкое сокращение дистанции, переход в ближний бой, где верткость и мощь горных монстров можно будет хотя бы отчасти сковать.
Адепты молча отпустили цепи.
Твари прыгнули, но не вперед, а вверх и приземлились в гуще наемников. Ноддцы были превосходными воинами. Они не ведали, что такое страх смерти, поскольку знали, что будут сражаться даже мертвыми. Но даже они на почти неуловимое мгновение дрогнули.
Рэнсон даже не сбился с шага. Он скользил сквозь кровавый хаос, держа меч перед собой в классической позиции защита-атака, неудержимый, целеустремленный, словно стрела, и такой же смертоносный.
Выпад!
В руке адепта, стоявшего ближе к мосту, появился узкий длинный клинок страной волнистой формы. Он обвился вокруг меча Рэнсона, словно живой, и мой товарищ едва успел увернуться от ответного выпада в горло.
Горные твари ревели, терзая ноддских воинов. Из свалки вылетело отброшенное могучей лапой тело и ударилось о скалу. Мертвец сполз вниз, остекленевшие глаза моргнули, неуверенно дернулись руки, и павший воин снова отправился в бой.
Мы переглянулись с ноддским колдуном.
Кажется, нам удалось понять друг друга без слов. Он поднял свой посох, я занес меч, и мы атаковали второго адепта.
Он был невероятно быстр и ловок. Я едва успел заметить, как он извлек из складок своего одеяния такой же волнистый меч, и тут же лезвие просвистело около моего уха. Колдун в длинном выпаде попробовал достать его посохом, но фигура в черном взвилась в воздух и колдун упал на колени, чтобы избежать удара ногой в висок.
Адепт, крутанувшись, танцуя, отошел на пару шагов, и теперь стоял на мосту.
И улыбался.
Радовало то, что Рэнсон был все еще жив.
Лучший клинок Империи, кажется, подобрал ключ к своему противнику, и теперь теснил его к пропасти. Рэнсон перестал хитрить. Он просто рубил наискосок, сверху вниз и снизу вверх, наращивая и наращивая темп. Его противник защищался, сохраняя прежнее отстраненное выражение лица, но движения его становились все более резкими, рваными, он тоже пробовал подстроиться под ритм движений Рэнсона, но тот не давал такой возможности.
И, внезапно, вместо очередного удара наискосок — прямой длинный выпад. Простой и изящный, как на показательных выступлениях. Меч наполовину вошел в тело адепта. Тот, что стоял на мосту на долю секунды отвел от нас взгляд, и я метнул нож. Совершенно не благородно, но весьма эффективно, если знаешь, как это делать.
Поперхнувшись кровью, адепт повалился на холодный камень моста.
Рык горных тварей стих.
Я обернулся. Ноддцы добивали чудовищ.
И их осталось лишь пятеро живых.
Колдун пожал плечами:
— Хорошо хоть они все могут идти.
В окружении мертвецов я побежал через мост.
Дальний конец моста скрывал густой туман.
Когда он появился? Я не мог ответить на этот вопрос. Наши шаги бессильно гасли в ледяной серой беспросветности. Капли тумана оседали на наших лицах и тут же застывали ледяной коркой.
А потом мы услышали смех.
Радостный детский смех, от которого мое сердце окончательно замерзло.
Ворота замка были открыты. Мы пробежали под аркой — никого. Странно, если встречать нападающих, то здесь.
Клубы густого тумана вываливались из бойниц замка, ползли из темных провалов открытых дверей, едва различимых в серой мгле. Ноддцы выстроились дугой и осторожно двинулись вперед, а я — я стоял и смотрел в центр двора, где, трогая мягкой теплой ладошкой черную лапу гигантской уносящейся в небеса ели сидел маленький мальчик в коричневом полушубке.
— Броган, — позвал я, — Броган! Иди сюда, малыш.
Он даже не оглянулся.
Серые скользкие щупальца бесшумно вылетели из тумана. Одно из них легко, словно лаская, коснулось головы шедшего первым наемника, и голова, кувыркаясь, улетела в туман.
Щупальца с тихим свистом метались по двору.
Наемники рубили их мечами, но сталь отскакивала от упругой скользкой кожи. Выкрикнув что-то, выставил перед собой посох колдун, и двор осветился зеленым сиянием, но одно из щупалец ударило мага в спину, пробило насквозь и уволокло в туман.
Уворачиваясь от щупалец, рвался вперед, к Брогану Рэнсон, его прикрывал командир ноддцев, а я неподвижно стоял посреди двора и смотрел, как ребенок гладит черные иголки дерева зла.
Звуки исчезали, двор расплывался перед глазами.
Откуда-то послышалось:
— Белькааа! Белькааа!!!
Кто? Кто это кричал?