В шелках

- Дочка, хочешь кушать?

- Нет, спасибо, а вот попить можно у вас? Водички бы.

- Секундочку!- хозяин скрылся из залы на кухню и выбежал оттуда со стаканом до краев налитой воды,- пей, дочка.

Под пристальные взгляды гостей и царящую гробовую тишину Олюшка взяла стакан и начала жадно пить воду. Пустынная жажда проходила, исчезала с выпитой водой. В тот же миг гости начали галдеж. Громкая болтовня наполнила гостинную. Заиграла озорная скрипка, откуда-то взявшаяся у этих интеллигентов, инструмент наигрывал цыганскую мелодию. Олюшка на мгновенье закрыла глаза.

Сколько она пробыла в забытие она не могла вспомнить даже по прошествии большого времени в дальнейшем. Суть в том, что Олюшка открыла свои зеленые глаза уже сидя за п-образным столом, во главе его, по правую её руку, на удивление сидела Света-хозяйка однушки, по левую от Олюшки восседал Марк Иванович. На душе у Оленьки было чувство умиротворения, будто бы она попала к давним друзьям-приятелям. Царила небывалая пьянка, по своему размаху напоминавшая деревенскую свадьбу. Мужчины и женщины, чокаясь и крича друг другу на ухо, выпивали красное как кровь вино из граненых стаканов и закусывали печеными гусями и баранами. Коих на столе было превеликое множество. Надрывно играла визгливая скрипка.

К Олюшке повернулась Света и елено-приторным тоном сказала: "простила я тебя, хорошая ты девочка, ладная, кушай, пей вино". Оля отвечала ей: "Мне нельзя вино". Все участники торжества разом повернулись к ней и хором прокричали: "МОЖНО!!!МОЖНО!!!МОЖНО!!!". Олю пробил озноб, живот поднывал от голода. Она осторожно отщипнула от курицы ножку и положила кусочек мяса в свой рот. Гомон продолжился, гости под скрипку тарахтели на повышенных тонах друг с другом, до Олюшки доносились обрывки фраз участников маевки: "Я главбухом в этом году стал", "Гонишь, епта, я руководителем отдела снабжения!", "Я склеила нашего директора и увела его из семьи", "..Построил дом в три эта..", "Купил ауди". Олю вновь мучила небывалая жажда. Гвалт продолжался, казалось конца и края нет этим выплескивающимся эмоциональным впечатлениям, так рьяно люди доказывали и рассказывали друг другу о своих достижениях: "..вышел по УДО, трех вальнул..", "..стал ЦЕО..", "..Да херня твое Бали, вот Маврикий тема..", "..свой бизнес в гору..", "..насиловал малоле..". Смысл фраз уже не касался Олю, она дико хотела есть и пить.

К ней повернулся Марк Иванович и на ушко по-отечески произнес: "кушай мясо, пей вино". "Мне нельзя вино": закричала Оля и тут же, в ответ раздалось троекратное "МОЖНО!!!" от гостей маевки. Девушка съела уже половину курицы, но голод не унимался.

Играла надрывно скрипка, гости кричали во всю глотку: "..Я брата на бабло кинул..", "..Стал ректором политеха..", "..Шантажирую коллегу за мине..", "..Смотрю ДОМ2..", ".. я хочу целоваться с бичами..", "..пью шампань по утра..", ".. уважаю Панина Леху".

Как же Олюшке хотелось пить, все мысли были только о питье, во рту пересохло от сухой зажареной курятины, надо хоть глоток сделать, а то глотать невозможно. Рука её потянулась за стаканом, доверху налитым рубиновым вином. Гости, увидев это, хором начали орать: "МОЖНО!!!МОЖНО!!!МОЖНО!!!". Оля сделала глоток вина и в тот же миг голова её закружилась. Гости предстали в каком-то ином обличии, скрипка в руках одного из пьяниц превратилась в лошадиную голову, а смычок в черного кота. Стаканы в руках пьяниц превратились в лошадиные копыта. Головы баранов и козлов протяжно заблеяли со стен. По всему дому прошла дрожь и рокот. Оля повернула голову к Свете, а вместо нее сидела дымчатая фигура с вытянутой башкой и козьими рогами. Повернулась влево: Марк Иванович сидел заливно смеясь, в глазах его играли огни пламени. Что происходит? Задавала себе вопрос моментально опьяневшая Олюшка. Глаза невольно сомкнулись.

Был слышен бой в барабан, играла свирель и вновь противная заунывная скрипка. Олюшка открыла глаза и осмотрелась. Она сидела на земле, на поляне у черного мрачного леса, вокруг кружили парами гости застолья. В середине поляны на деревянном стуле у большого костра восседал Марк Иванович, а за ним парил в воздухе тот дым с козьими рогами. В руке у хозяина мероприятия был посох с наконечником в виде лошадиного черепа. Олина голова кружилась, в душу закралась тревога, как ей выбираться из этого места? Музыка громко играла и гости выплясывали пируэты, веселясь и улюлюкая. Под ритм барабана, казалось бы бьющего самого в себя без чьей бы то помощи, участники маевки стали подбегать к Марку Иванычу и целовать его в руку. В его глазах плясало пламя.

- Оля! - прокричал хозяин "встречи".

- Что? - тихо спросила девушка.

- Целуй меня в руку, таков обычай и ритуал принятия, давай, милая, вставай.

"ДАВАЙ!": раздалось со всех сторон.

Олю пробивал страх, закрыв глаза, она про себя читала "Отче наш".

- Что ты там бормочешь? - спросил хозяин.- Целуй мою руку иначе поплатишься, поцелуешь и мы весело над этим завтра посмеемся, подарю папе твоему рефрижератор полный бараньих туш, а тебе кроватку с автоукачивателем да еще много чего! Договорились? Вставай, милая, целуй руку, не тяни.

Оля встала и во весь голос, на всю опушку произнесла: "Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого".

По всей поляне прокатился возглас негодования. Многие охнули и закрыли руками уши.

- Злить меня вздумала? - и хозяин встал со своего стула.

Оля продолжила чтение молитвы: "И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, одного существа с Отцом, Им же все сотворено".

Марк Иванович занес над головой свой посох с лошадиным черепом и со всей силы метнул его в Олю, посох ударил девушку по низу живота, от сильной боли она упала на землю и отключилась.

Пели свои трели лесные птички. Лес оживал ото сна. Ольга очнулась и открыла глаза, голова сильно болела. Что это было за наваждение? Все приснилось что ли? Поднывал живот. Надо выбираться из этого леса. В памяти всплывали обрывки вчерашнего вечера: как она ехала на автобусе, как искала дачу. "Надо позвонить Але и скинуть свои координаты местонахождения, пусть она на машине заберет меня отсюда": подумала Оля. Так и сделала. Голодная и замерзшая, она сидела на поляне рядом с кучей золы и дожидалась подруги. Встала и прошлась. Рядом дорога. Хорошо.

Через час приехала Аля. Подруга вышла из машины и принялась целовать Олю.

- Как ты здесь очутилась, рыжик?

- Обрывками помню, как в фильме "Джентльмены удачи".

- Ты себя видела? У тебя кровь внизу, между ног!

- Господи!

По дороге все вспомнилось, и вино и сухая курица и мерзкие обрывки разговоров. И то как отказалась целовать руку хозяину и как читала "Символ веры", все вспомнила и тот удар посохом в низ живота... Слезы в два ручья текли по щеками. Аля, крепко держа руль, старалась подбодрить подругу: "зато сама жива, все у вас ещё получиться и Тёма твой найдется, все будет хорошо, будут еще детки".

Дома привела себя в порядок, сказав родителям, что ночевала у подруги в городе, искала Артема, телефон сел типа. Где-то в середине дня к дому подъехала девятка Гриши, на пассажирском сидении сидел Артем. Гриша нашел друга в подвале-притоне одной нехорошей общаги на улице Николева в Марьевске. Артем воскуривался там запрещенными веществами дабы "не видеть дымчатого демона с рогами", который всюду преследовал беднягу. Гриша объяснил тому, что демон это как раз таки следствие употребления и стоит ехать домой к жене, обыскавшейся мужа. Отхватив подзатыльник от Ольги, Артем зашел в дом для серьезного разговора. Нужно было узнать новости, касаемые его семьи. Гриша же, попрощался и уехал восвояси.