Страница 3 из 26
Дело оставалось за малым – устроить судьбу мадам де Сен-Лоран. Еще в 1817 году она чуть не подавилась за завтраком, прочитав в газете «Морнинг кроникл» призыв к принцам поскорее обзавестись потомством. Смирившись с неизбежным, Джулия удалилась в Париж, где король Людовик XVIII даровал ей титул графини не Монтенье. Герцог Кентский продолжал содержать свою любовницу, но они перестали видеться, хотя и поддерживали оживленную переписку.
Глава 2. Знакомство с родителями
Вечером 29 мая 1818 года герцог Эдуард Кентский и принцесса Виктория Саксен-Кобургская обвенчались в замке Эренбург, в присутствии родни принцессы. Лютеранского обряда было недостаточно, поэтому в Англии молодоженам пришлось обвенчаться вторично.
Почти одновременно с Эдуардом и Викторией в Туманный Альбион прибыла Аделаида, невеста герцога Кларенса. Чтобы не тратиться дважды, решено было повенчать обе пары одновременно. Церемония состоялась 13 июля в гостиной дворца Кью, посаженым отцом обеих невест стал принц-регент Георг.
Свадьбы не вызвали особого ликования ни в народе, ни в королевской семье. Парламент тоже не был растроган желанием принцев привить новые черенки на генеалогическое древо. Когда министр иностранных дел предложил даровать Кларенсу 25 тысяч фунтов, а остальным герцогам раздать по 12 тысяч, парламент взорвался негодующими возгласами. «Они [принцы] оскорбили – причем лично – две трети джентльменов Англии, так стоит ли удивляться, что в палате общин воспользовались возможностью им отомстить?»[7] – ехидничал герцог Веллингтон.
Поскольку к финишной прямой принцы пришли практически одновременно, приз пришлось разделить на троих. Кларенс, Кент и Кембридж получили по 6000 фунтов каждый. Разочарованию не было предела. На одни только свадебные расходы и подарки невесте Эдуард потратил около 3000 фунтов. Знал бы наперед – не сорил бы деньгами. А жизнь на родине была все такой же непозволительно дорогой.
За несколько месяцев, проведенных в Клэрмонт-Хаусе, а затем в Кэстл-Хилле, Виктория подтянула английский. На первых порах она просто вызубривала речи, написанные для нее фонетически. Но долго изучать английский методом погружения ей было не суждено. Пришлось вновь возвращаться в Германию, где все было так дешево и мило.
Нельзя сказать, что герцогиня была огорчена, когда в сентябре того же года распаковывала багаж в Аморбахе. Там ее ждала дочь Феодора, верная фрейлина баронесса Шпет, а также новый шталмейстер герцога, ирландец Джон Конрой – мужчина деловитый, готовый в любой момент прийти на помощь. В окружении родни и свиты герцогиня чувствовала себя по-настоящему счастливой. Радовало ее и то, что герцог взялся за ремонт старого замка, чтобы свить уютное гнездышко для своей жены – и матери своего ребенка. Ведь теперь Виктория носила под сердцем его дитя.
Как только беременность Виктории подтвердилась, Эдуард принял ключевое решение – ребенок должен родиться в Британии! Никто не усомнится в его происхождении, когда отпрыск герцога воссядет на трон. Уж в этом Эдуард Кентский не сомневался. Он презирал братьев и был уверен, что эти ничтожества не оставят значимый след в истории Великобритании. «Братья мои не так крепки, как я, – похвалялся Эдуард. – Я вел упорядоченную жизнь, поэтому корона перейдет ко мне и к моим детям»[8]. В народе иначе истолковывали заносчивость герцога – якобы корону его ребенку предсказала гадалка на Гибралтаре.
В ноябре 1818 года Эдуард удостоил принца-регента письмом, в котором оповещал его о своем намерении вернуться с беременной женой в Англию. От Георга требовалось оплатить дорожные расходы, предоставить им яхту для плавания через Ла-Манш и привести в порядок Кенсингтонский дворец, чтобы Виктории было где рожать. Но Эдуард понапрасну надеялся на «сердечную доброту и щедрость» брата – их Георг не тратил на родню. Требования брата он счел блажью. У Кларенса, Камберленда и Кембриджа тоже имелись беременные жены, однако никто не вез их рожать в Лондон, да еще за чужой счет. Своему секретарю Георг продиктовал жесткий ответ, дав Эдуарду понять, что ему не стоит рассчитывать на помощь брата. Да и в Англии его никто, по сути, не ждет.
Отказ только раззадорил герцога. Собрав денег по знакомым, от лорда Дарнли до лондонского аптекаря мистера Вуда, Эдуард приготовился к нелегкому путешествию.
28 марта 1819 года из Аморбаха тронулся целый караван. Возглавлял его фаэтон с герцогом и беременной герцогиней: дабы приглядывать за женой, а заодно сэкономить на кучере, герцог сам правил лошадьми. Далее тянулись кареты с семьей и прислугой. Вместе с супругами в путь отправились Феодора с гувернанткой, а также баронесса Шпет, Джон Конрой, личный врач герцога Уилсон, английские и немецкие горничные, лакеи, повара. Особым почетом пользовалась фрау Шарлотта Сиболд, акушерка и выпускница Геттингенского университета. Ее пригласили на случай, если роды у герцогини начнутся прямо в дороге.
5 апреля кавалькада достигла Кельна, две недели спустя – Кале, где их поджидала королевская яхта: понимая, что нашествие Кентов не остановить, принц-регент сменил гнев на милость. Дождавшись попутного ветра, 24 апреля путешественники отчалили в Дувр, откуда рукой подать было до Лондона, а если точнее – до Кенсингтонского дворца.
Именно там ранним утром 24 мая 1819 года появилась на свет маленькая принцесса. «Пухлая, как куропатка», «настоящее сочетание красоты и силы», – восклицал гордый отец. Собравшиеся во дворце должностные лица разделили его умиление. Девочка получилась превосходной – толстенькой, подвижной, пышущей здоровьем.
Даже если герцог рассчитывал на сына, его радость была искренней. «И мать, и дитя чувствуют себя отлично… У меня нет слов, чтобы воздать должное терпению и благородству, с которым держалась [мать]», – писал он теще[9]. «Еще одна Шарлотта! – обрадовалась герцогиня Августа. – Англичане любят королев, и племянница оплакиваемой ими Шарлотты придется им по сердцу»[10].
Герцог Кентский превозносил «усердие и осведомленность» фрау Сиболд, но акушерка не стала засиживаться в Кенсингтоне. В Кобурге ее дожидалась еще одна сиятельная роженица – Луиза Саксен-Кобургская, невестка Виктории. 26 августа того же года фрау Сиболд вновь улыбнулась делам рук своих. У герцогини Луизы родился здоровый мальчик, нареченный Франциском Карлом Августом Альбертом Эммануэлем. Дома его звали просто Альберт.
Но вернемся в Кенсингтонский дворец, где герцогиня Кентская возмутила всю знать, решив обойтись без кормилицы. Грудное вскармливание было неподобающим занятием для аристократки, но, возможно, именно оно предотвратило новую беременность герцогини, тем самым закрепив престол за будущей королевой Викторией. Ведь родись у герцога Кентского сын, именно он, а не принцесса унаследовал бы корону…
Пока герцог ворковал над дочерью – «скорее карманным Геркулесом, чем Венерой», – родственники пребывали в подавленном настроении. В марте у герцога Кембриджского родился сын, а в конце мая готовился стать отцом Камберленд. Обоих младенцев нарекли королевским именем Джордж, но это им не помогло. Дорогу обоим Джорджам заступила горластая девчонка. Как дочь следующего по старшинству брата, она имела приоритет.
Пуще всех свирепствовал бездетный принц-регент. Племянники появлялись, как грибы после дождя, что всякий раз приводило его в бешенство. Злопамятный и мелочный Принни искал возможность как-нибудь поддеть младшего брата.
Вскоре такой повод появился: пришла пора крестить дочь Эдуарда. Стараниями Георга церемония вышла самой что ни на есть скромной. Ее провели в Кенсингтоне, да и родителей о ней известили всего-то за два дня до назначенной даты. Крестными стали сам Георг и император Александр I, а также тетушка принцессы королева Вюртембергская и ее бабушка, вдовствующая герцогиня Кобургская. Кроме принца-регента, никто из крестных не соблаговолил приехать на торжество; их замещали герцог Йоркский и Мэри с Августой, незамужние тети девочки.
7
Ibid. P. 151.
8
Plowden A. The Young Victoria. New York: Stein and Day, 1983. P. 24.
9
Hibbert C. Victoria. London: Park Lane Press, 1979. P. 12.
10
Williams K. Becoming Queen Victoria. New York: Ballantine Books, 2010. P. 156.