Страница 13 из 44
Культ доверия, противоположного корпоративности, — миссия анархистов, их вклад в международный революционный проект. Чем больше людей готово помочь вам, участвовать в вашей жизни, считая ее своим делом, относиться к вам как к себе только на основе вашей с ними идентичности — «он наш, потому что он анархист, революционер, пролетарий, эксплуатируемый, русский, белый, человек прямоходящий, живой, существо» (на этом ряд пока обрывается), — тем ближе мы, по мнению анархистов, к свободе. Григорий Палама, исихаст, в своих проповедях предлагал чтить как братьев и ценить как себя все деревья, дома, камни и остальные предметы города, в котором ты живешь и который не зря создан богом.
Их мозг охвачен идеологией как пламенем. Идеология — это личный миф, ставший личным методом. Им недоступна магия имени и гипноз авторитета. Наши имена случайны, а авторитеты оплачены кем-то, как даровая похлебка для бедных духом. Просто анархисты, даже если им разонравится это имя, будут принципиальным элементом каждой новой революции, которая без них вырождается в обыкновенный переворот.
Шантаж
По мнению начальников, есть запрещенные приемы выяснения ваших отношений с их властью, но для подчиненных описанное ниже — самый действенный и понятный способ выяснения этих отношений. Конечно, экономическая борьба только повод, предлог, возможность порвать более прочные цепи мирового дрессировщика. Экономическое неповиновение в своем революционном варианте, с одной стороны, делает вас популярным и вызывает сочувствие у таких же угнетенных, с другой — учит вас самих разгибаться, смеяться в лицо господину, бить под дых финансовую монополию.
Строители капитализма очень гордятся своей реалистичностью, трезвостью, независимостью от каких-либо идеологий. «Наша идеология — это экономика, стране нужны хозяйственники и финансовые гении, а не демагоги, умелые менеджеры на предприятиях, а не агитаторы и комиссары» — такое можно слышать из помеченных рыночной чумой уст любого лакея капитализма. Выражаясь иначе, рабам намекают, что, если работорговля упорядочится, им тоже станет легче.
Идеология торгового строя — экономизм. Остальное — несерьезно. Разговоры о «правах человека» заканчиваются там, где хозяева начинают спорить о процентах, а сама постановка президентом вопроса о форсированном создании национальной идеологии и отечественного стиля свидетельствует о том, что эта идеология подставная, для «советских питекантропов», раз уж они не могут обойтись и тоскуют по идеологии. Такая идеология и такой стиль наверняка будут в ближайшее время завершены и в силу искусственности их зачатия станут новым духовным опиумом для замордованного экономическим цинизмом большинства и очередным прибежищем политических негодяев, кастрированных когда-то системой и в своем творческом бессилии стремящихся так же кастрировать молодых, т.е. сделать свой недостаток родовой чертой, стилем жизни вчера еще вполне полноценных людей.
Но пока, все-таки, экономизм. Как достойно ответить агентам либерализма на столь милом им языке экономических цифр? До тех пор пока терпеть ваши пикеты, протесты, митинги будет выгоднее, чем выполнять ваши требования, экономические животные вас не услышат и не поймут. Переходите на их язык. Экономическая, выраженная в валюте и биржевых котировках цена ваших акций неповиновения должна быть угрожающе большей, нежели ваши «экономические» претензии к дрессировщику. Пойти вам навстречу, отступить перед вашими интересами должно быть выгоднее, чем упорствовать и игнорировать.
Что может стать источником ущерба? Представьте себе, после вашей демонстрации остаются выпотрошенные ларьки и супермаркеты, персонал этих заведений, как только перепуганная охрана сбежит, с удовольствием поучаствует в вашем праздничном погроме витрин капиталистического изобилия, недоступного «неудачникам». Перевернутые машины «сильных мира сего», разгромленные редакции «четвертой власти», стихийная конфискация банковских хранилищ плюс затраты на лечение милиционеров, секъюрити и прочих псов закона, у которых не хватит солидарности, чтобы держаться подальше от коллективного гнева, которые посмеют преградить вам дорогу со своим жалким оружием.
Демонстрация становится демонстрацией силы, охотой на монстров. При таком сценарии следующей серии выступлений не допустят, т.е. бюрократам, засевшим в государственных кабинетах, и капиталистам, сидящим в частных офисах, придется раскошелиться и изыскать средства. Так достигаются все новые и новые промежуточные победы, так воспитывается классовое достоинство одних и классовый ужас других. После силовой акции народа ищейки спецслужб и подкупленные стукачи, которые есть всегда, даже в самых сплоченных группах, обязательно попытаются задержать и изолировать от общества лидеров сопротивления, зачинщиков смуты. В таком случае придется устроить новый марш, еще более дорогостоящий, например с пылающей мэрией, перекрытыми автомагистралями, перепиленными рельсами, заблокированными газо- и нефтепроводами или что у вас там поблизости.
В случае невозможности проведения марша протестующие могут разделиться на мобильные группы и перейти к актам локального партизанского возмездия (см. «Поваренную книгу анархиста», «Тактику партизанской войны» товарища Че, «Действия в городских условиях» Маригеллы или простой военный учебник, раздел о действиях в тылу). Оставить ваших лидеров на свободе и вести с ними переговоры должно быть выгоднее, чем держать их за решеткой.
Второй, более мирный вариант экономической борьбы с собственным страхом — забастовка. Но не «предупредительная». Заявите часовую, а проведите недельную.
Банкиры жируют на барских усадьбах в компании ваших директоров и владельцев контрольных пакетов, они дружат домами, женят детей, коллекционируют антиквариат, жертвуют на храм и кивают на Запад, мол, там люди не глупее и живут не в пример. Кивните и вы. Единственная свобода, которую допускает тамошний «цивилизованный» капитализм, — свобода продать себя, однако у вас не будет и того, потому что наш капитализм опять же через задницу пропущен, т.е. капитализм наш — дерьмо.
На Западе, кстати, только за полгода, ушедших на написание этой книги, бастовала Эйфелева башня, перепуганный Клинтон умолял железнодорожников обождать с общеотраслевой стачкой, немецкие водилы автобусов выбили себе новые льготы, а их дети — студенты отстояли систему бесплатных библиотек, норвежские авторемонтники понизили пенсионный ценз возраста, каталонские текстильщики вынудили хозяев индексировать оплату. В экзотических странах мутили воду еще круче. В Гватемале пролетарии захватили парламент. Нас, естественно, относят к экзотическим. «Русский район», как называют нас бывшие советологи, это не только грошовые ресурсы и рынок сбыта, но и почти неразработанная, пугающая шахта неконтролируемого недовольства вымирающих миллионов.
Что же делать, чтобы не было, как в Польше, где по нерентабельности закрыли ту самую верфь, на которой хитрый пан Валенса начинал свою вроде бы рабочую «Солидарность»? Чтобы добиться хоть чего-нибудь, всегда приходится преувеличивать требования. Не ваше дело спасать ИХ экономику, которую они же и вы..ли, ломать голову над тем, как будут исполнять. Сытый голодному не классовый партнер. Пусть банкиры платят, а долги иностранным благодетелям пусть отдает тот, кто назанимал.
Добивайтесь стопроцентной компенсации. Не допускайте увольнений, ликвидация рабочих мест возможна только с молчаливого согласия трудового коллектива. Требуйте отменить подоходный для всех, кто получает меньше среднего. Короче, вам нужен свой, ни от кого на псарне барина не зависимый профсоюз нового типа, профсоюз без освобожденной бюрократии, профсоюз, который вы создадите сами. Он может размещаться пока в ближайшем к проходной пивняке, там легче всего разъяснять товарищам по несчастью основы пролетарского (студенческого) единства и неотъемлемые права. Выберите главного, это должен быть рабочий (студент), наводящий максимальный ужас на администрацию, и катайте письмо в любое профобъединение, мол, собрались, решили вступить к вам коллективным членом. Объединение все равно про вас не вспомнит, зато появятся статус и право бастовать. На всякий случай обращайтесь к правым или левым «ультра», и у тех и у других есть боевой профсоюзный опыт, да и кинуть вас в революционной ситуации им будет западло. Для ведения бумаг выберите очкарика. Если очкарик знает иностранный, спишитесь с какой-нибудь европейской рабочей ассоциацией, порадикальнее, они тоже, как ни странно, могут помочь, например, в случае попадания ваших за решетку, особенно для таких дел подходит Международная Ассоциация Трудящихся, не признающая вообще никакой власти, кроме самой себя.