Сезон летающих деревьев

Фэйми резко повернулась и увидела голову совсем рядом. Теперь она полностью вышла из пола, вдобавок появилась змеевидная шея. Лицо было трудно разглядеть, оно казалось сплошным кровавым месивом, как будто с человека сняли кожу. На самом деле существо состояло из мха, но воображение Фэйми рисовало кровь.

Она с размаху ударила голову, но рука прошла сквозь неё. Мох собрался как ни в чем не бывало.

— Пошла прочь! — вскрикнула Фэйми.

— А то что? — поинтересовалась голова.

— Инто! Аргус! — завопила девочка изо всех сил, но появившаяся из стены вторая рука закрыла ей рот.

— Так вот ты о чём, — умилённо шепнула голова. — Не бойся, милашка, я позабочусь о них.

Фэйми укусила ладонь, но это не дало нужного эффекта, только во рту остался неприятный горький привкус.

— Они всё равно вернутся за мной! — выпалила она, раздирая мох. — Я слишком много пережила, чтобы тебя бояться!

— А вот и нет, — печально вздохнула голова. — Я уже много чего о тебе узнала.

Из стены появилась нога, за ней ещё одна, следом туловище, руки, и скоро перед Фэйми стоял уже целый человек.

— Немного магии, — сказала голова, ехидно улыбнувшись.

Мох начал отрываться и падать с новоиспечённого тела. Ненастоящая Фэйми ловко, как паук, вскарабкалась вверх по стеблям и пропала в темноте.

— Они не будут тебя искать, — с притворной грустью сказала голова. — А когда хватятся, не вспомнят, где тебя потеряли.

Фэйми сопротивлялась изо всех сил, но мох добрался уже до колен.

— Не дёргайся, малышка. Лучше ляг и усни. Мёртвые нравятся мне гораздо больше. Их легче есть. Мне приходится ждать по целой неделе, пока тела станут достаточно податливыми и мягкими, чтобы можно было питаться ими.

— Лучше бы ты само себя переваривало! — выпалила Фэйми, совершенно забыв о приличиях.

— Какая грубая девочка! — изумилось существо. — Вот ты разве можешь питаться своим телом? Я ем жучков и людей так же, как ты мясо и овощи. Всё в мире начинается с земли и возвращается в неё. Это закон жизни. Я Глонгу — житель леса, и ты сама явилась ко мне.

— Я провалилась к тебе!

— Ах, это незначительная деталь, но, пожалуй, это делает меня наполовину ловушкой.

— Если ты почитаешь законы жизни, то немедленно отпусти меня. И-и-и, ты мальчик или девочка?

— Я Глонгу, у меня нет пола. С какой стати мне отпускать тебя, милашка?

— Потому что в землю возвращается мёртвое! А я живая! Ты не имеешь права меня есть!

— Но ведь ты не выберешься отсюда и умрёшь, а я всего лишь ускорю твою смерть и помогу заснуть. Я не стану питаться тобой, пока ты жива.

— Но ты же убьёшь меня! Это несправедливо!

— Ты вольна умирать медленно, — кивнула голова и скрылась в полу.

Мох отступил, и Фэйми облегчённо вздохнула. Под ногами хрустели кости, пока девочка пробиралась к стене. И как только она умудрилась упасть на мягкое среди этого кладбища?

Сладковатый запах гниения стал сильнее, к горлу подступила тошнота. Фэйми зажала нож в зубах и стала цепляться за влажные корни. Ботинки, доставшиеся ей от покойной матери Юноны, то и дело соскальзывали, а в руках было слишком мало силы, чтобы девочка могла без труда подтянуться. Она много бегала в своё время, а вот по деревьям не лазала. Считала это занятием для глупых мальчишек, которые стреляют по собакам из рогатки, рассевшись на ветках, точно курицы на жёрдочках.

— Не реви, Фэйми, не реви, — сказала она сама себе. — Нет толку от твоих слёз, ты знала, на что идёшь.

— С кем ты разговариваешь, малышка? — послышался любопытный голос Глонгу.

— С плаксой внутри себя, — пробубнила Фэйми.

Она вздохнула и снова принялась за дело, раздвигая ногами корни и забираясь на перекрестье, чтобы найти опору для ног. Нож пришлось повесить обратно на пояс. Корни были слишком жёсткими, чтобы воткнуть в них лезвие и подтянуться с его помощью.

Когда Фэйми увидела, что выход не так уж и высоко, она здорово приободрилась. Не обращая внимания на ссадины и капли, стекающие по лицу, девочка всё выше забиралась по узловатой сети. У самого верха она достала нож и распорола потолок. Красный ковёр мгновенно заживлялся, но Фэйми взрезала его снова и снова, пока не смогла высунуть голову наружу. Мох тут же принялся лезть в нос и рот, залеплять глаза. Фэйми закашлялась и едва не сорвалась вниз. Цепляясь за край ямы одной рукой, другой она неистово сбрасывала с себя ошмётки. Зажала ноздри, сомкнула губы и зажмурилась. Приподнялась на локте и выплюнула горькую зелень. Мох продолжал забивать оставшиеся открытыми уши, но Фэйми не сдавалась. Она кое-как выбралась наружу, не глядя, отбежала в сторону, стряхнула остатки растения, вычистила его из ушей и только когда почувствовала, что ничто больше не шевелится на ней, решилась открыть глаза. Как и ожидалось, вокруг никого не было, но Фэйми осталась жива, а это уже хорошо.

— Останешься без обеда, Глонгу, — сказала она, упав на колени, и рассмеялась.

В этом смехе было всё: пережитый страх, радость от спасения и гордость за себя.

* * *

— Я с ума сойду! Она что, под землю провалилась? — воскликнул Аргус, нервно расхаживавший из стороны в сторону. Ещё и Лури куда-то делся!

Инто сидел на трухлявом пне, схватившись за голову. Макао уныло ковырял палочкой землю. Эрри часто-часто вздыхала и тёрла глаза — маковые зёрнышки. Наконец, заросли папоротника зашевелились, и оттуда выбежал Лури, а следом вышла Фэйми. Вся перепачканная и исцарапанная с наполовину зелёной от мха растрепавшейся косой. Она широко улыбалась.

— Ох! — Аргус схватился за сердце. — Я надеюсь, на этот раз ты настоящая?

— Я бы учуял подделку, — фыркнул Лури. — Самая настоящая. Одна на всём свете. Принимайте.

Аргус и Инто обняли девочку с двух сторон, а подбежавший следом Макао сгрёб в охапку всех троих. Эрри забегала вокруг, пытаясь протиснуться в кучу, но не смогла преодолеть частокол из ног, поэтому довольствовалась тем, что обхватила за лодыжку Аргуса.

— Прекращайте уже это сопливое воссоединение! У меня скоро аллергия на вас начнётся! — прогнусавил Лури.

— Макао схватил его за шкирку и впечатал в общий круг.

— Это невыносимо, вы задушите меня! — завопил лис.

Все рассмеялись.

На некоторое время устроили привал. Фэйми рассказала о ловушке Глонгу и предупредила всех, чтобы бежали прочь, если завидят под ногами красный мох. Аргус тоже рассеял несколько простеньких заклятий вроде фантомов и ползучих лиан.

— Я думал, тут будет что-то сводящее с ума, — сказал он. — Но, честно говоря, не впечатлён. Или это путешествие на меня так подействовало. Всякого, ведь, насмотрелся.

— Мне кажется, тут дело в другом, — задумчиво произнёс Лури. — Если эти ловушки создавали последние тёмные маги, которые оставались в королевстве, я почти уверен, что у них не было сил на мощные заклятия. Белые волшебники не смогли бы держать в узде пленников, полных энергии. Они наверняка пытали их и содержали в тюрьмах-деревьях вроде тех, откуда мы сбежали. Это предсмертные ловушки. После них магов убили, чтобы никто больше не смог пробраться внутрь. Здешние заклятия больше рассчитаны на людей, а нам они даются легче. К тому же, мы зашли с другой стороны. Теперь пойдём вдоль скалы и отыщем вход. Не думаю, что там особенно опасно. Это уже владения чёрных духов, а бить своих они не станут.

— Обнадёживает, — кивнул Аргус.

Ребята перекусили остатками сухарей и сыром, выпили воды и отправились дальше. Скала была уже совсем близко. Её чёрные стены сквозили в просветах между деревьями, и это вселяло одновременно страх и надежду.

Они добрались только к вечеру и прошли бы мимо нужного места, если бы не услышали грохот над головами. Несколько массивных камней вырвались из скалы и разлетелись в разные стороны, а в поднятом ими облаке пыли зиял чернотой проход. Он находился высоко, и ни лестницы, ни дороги к нему не было.

— Похоже, духи приветствуют нас, — сказал лис.