Кредо жизни

В. А. Потто – царский сатрап – писал: «Дикая, неведомая страна, где вечно кипела война, куда уходили войска за войсками, представлялась народу страной какого-то мрака и убийств, откуда никто не возвращался, и народ охарактеризовал ее «погибельным Кавказом!». Много ли есть русских семей, на которых Кавказ в долговременных войнах России не отразился бы невозвратимой утратой, и кто же вспомнит об этой утрате… высылающих своих сыновей на истребительное дело войны, на вечное умиротворение края. Даже Сталин и его сатрапы, переселив непокорных чеченцев (вышвырнув с исторической родины в никуда – на верную гибель) не смогли внести умиротворение, покорить их. Зато усилились и без того накопленные за годы преследований ненависть, ожесточенность к любому роду насилия.

Первое впечатление накануне второй войны в Чечне, что держава и народ едины. Армия, Госдума, РПЦ (Алексей II лично благословил армию на войну), общество, печать, политические партии, включая либеральные, – все впервые (как свора царской охоты) сплотились и выступили единым фронтом против общего врага. Причем врага им и нам указали, навязали – «террористы». То бишь, чеченцы. Все. От мала до велика.

Митрополит Кирилл говорит: «Иные люди, сталкиваясь с мусульманами, полагают, что они низкой культуры». Однако всем надо знать, что именно они зародили (создали) первую цивилизацию, культуру, передовую технологию, почти все открытия науки, медицину и все передовое (совершенное) в нашей жизни, даже письменность, музыку и ноты для нее, передовую науку. За много лет до него русский философ В. С. Соловьев (XIX в.) подчеркивал: «Христиане должны помнить, что пророк Мухаммад (с.а.с) проповедовал веру в Единого Истинного Бога. Ибо Един Бог для всех нас, и Он дал нам единые Заповеди». Об этом же говорил и А. К. Толстой в поэме «Иоанн Дамаскин»: «Любим халифом Иоанн». Он создатель систематического христианского богословия, был министром у халифа Ислама в VIII в., и халиф с большим сожалением расстался с ним, когда Иван Дамаскин ушел в монахи, в пустыню. Известны многие факты, когда инакомыслящие (славяне) люди из Европы скрывались в Халифатах.

А вот как поступал «великий русский полководец Чингиз-хан», поведал В. Ян в своем романе «Чингиз-хан (1947 г.): «Все половцы, бывшие непримиримые враги Киевской Руси, бегут с Дикого поля (Причерноморские степи), а за ними гонится, доселе незнакомое и страшного вида племя: лица их безбородые, носы тупые и у каждого взлохмаченная коса, как у ведьмы. От одного вида безбожных монголов люди падают замертво». Один рассказчик говорил: «Это вышли из-за гор и на нас идут Гоги и Магоги. Значит, близок конец мира». Вероятно, поэтому половцы не поют песен залихватских, веселых, как в былые времена, – струсили. Теперь их песни, тягучие, грустные, заунывные, как верблюжьи стоны, когда идут (сломя голову бегут) из степи в нашу сторону за помощью и защитой.

У великого князя Киевского Мстислава Романовича (1214–1223 гг.) (последний князь из рода Мономаха) спешно готовились к съезду. Все князья созваны на защиту русской земли! Конечно, нынче не та сила, что была 100 лет назад, в пору Мономаха. Тогда ему повиновались безукоризненно все князья, под его рукой была почти вся Русь. По всем границам он разнес славу русского имени».

Вероятно, что междоусобица россиян характерна для России, раз сохранилась по XXI век. Издревле геополитика буйствует: терроризм, взаиморазгромы, погромы, уничтожение всего и вся – Киевской Руси единокровными братьями-славянами. Галичане, владимирцы, суздальцы и ими призванные половцы дикие грабили, жгли древнюю столицу Руси – Киев. Сильнейшие разгромы (как в Чечне) Киева были в 1162, 1169, 1202, 1204, 1207 и 1210 годах…

Это и был терроризм необузданный.

Особенно трагичным был разгром Киева в 1204 г., когда Рюрик в борьбе за власть привел к себе на помощь диких половцев, которые (опять же, как в Чечне) жгли дотла, стирали с лица земли все, что встречалось на их пути, уничтожали людей от мала до велика, не щадили никого, а оставшихся брали вплен. Полностью (как Грозный) разграбили Киев.

Все беды ослабили и свели Киевскую Русь на степень ничтожного удела. Этого Рюрика (предка – родоначальника Ивана Грозного) славяне называли Эриком и, подчеркивая, что он иноземец, говорили: «Эрик – не русич!». Теперь – новая беда: орда монгольская во главе с Чингиз-ханом двинулась на Киевскую Русь, никого не щадит. Потому-то эта беда собрала половцев во главе с их вождем Котяном и соплеменников славян, князей, гордых, непримиримых и упрямых, враждовавших между собой всю жизнь из-за лучшего престола, более доходного города, людной волости. Теперь и половцы просили подмоги у бывших своих врагов. Их вождь, князь Котян, подходил к каждому русскому и говорил одно и то же: «Окажи помощь, будь братом! На всех нас идет гибель. Вместе, рядом станем, гибель отгоним. Как волки (голодные) рыщут по нашей земле эти злодеи. Всю нашу землю сегодня у нас отняли, а завтра придут и к вам и вашу землю возьмут. Если не поможете нам, все мы ныне иссечены будем, а вы, русские, завтра будете иссечены. Надо нам всем объединиться и обороняться одной ратью».

Мстислав Удатный (Удачливый), князь Галицкий, спросил: «Не все ли мы сыны одной земли святорусской? Забудем старые споры и войны с половцами. Сейчас тяжелые дни пришли и для половцев, и для нас. Когда наступает новый, неведомый враг, лучше дружба, чем война с половцами. Разграбили монголы вежи половецкие, заполонили и жен, и коней, и скот». Толпа гудела, князья и ратники знали, что любви братской нет, нет одной (единой) воли, и говорит в них давняя злоба, и жгут их старые счеты, хотя славяне единокровные братья. Возгласы из толпы гудящей: «Не впервой нам встречать незваных гостей. А князю Киевскому, Мстиславу Романовичу, придется встречать их, пусть он и печалится об этом». Тут не выдержал этого разлада и встал молодой князь Ростовский Василько: «Я прискакал с далекого севера, русской земли ради и христиан, говорю, надо с честью встречать незваных гостей, надо отбиться от них и притомить их навсегда».

Однако все 23 князя русской земли не смогли прийти к единству, никак не смогли избрать одного воеводу для всех полков, а сошлись на том, что каждый князь идет сам по себе.

Здесь позволю себе отступить и напомнить фильм «Георгий Саакадзе». Грузинские князья также были разобщены, и их били, разоряли поодиночке. Здесь есть поучительный эпизод. Георгий взял пучок стрел и подает их своему богатырю: «На, сломай». Не смог один, другой, третий. Потом Георгий подзывает мальчика и вручает ему этот пучок. Богатыри в недоумении. Малыш взял стрелы и по одной все переломал. Намек понятным стал, и все князья объединились и победили.

Вот почему Василько, хоть гораздо был моложе всех других князей, сказал, наконец: «Добром мы не кончим. Не так надо воевать. Не богатства татарского надо искать, а так разметать врагов, чтобы больше не шевелились. А идти вразброд, когда каждый воротит лицо от другого, значит, своей волей накликать на себя беду».

Так вели себя чеченцы в войнах, развязанных Ельциным. Одни возбудили ОКЧН и довели себя до окоченения, другие воровали людей и отрезали им головы и т. п. Их враги тем временем знали об этих разногласиях и раздрае. Поэтому никому мало не показалось – погибли все, с тамадой.

Татаро-монголы так рассуждали: «Киев – богатый город, все их ханы (князья) между собой грызутся, как собаки из разных кочевий, а потому и разгромить их будет легко. Мы должны налететь на русскую землю быстро, и поджечь ее со всех сторон, и захватить Киев поскорее. Русов много. Они так сильны, что могли бы нас раздавить, как давит нога верблюда на дороге спящую саранчу. Но у русов нет порядка. Их князья всегда между собой грызутся. Их войско – это стадо сильных быков, которые бредут по степи в разные стороны».

Чем не Чечня?! Ермолов точно так же говорил о разобщенных чеченцах.

Ратники меж собой говорили, что надо сделать главным воеводой Мстислава Удатного – очень уж он в бою опытен и горяч. Высокомерный князь Киева, Мстислав Романович, возражал, считая, что только он один сможет все. Однако исполнителям, простым ратникам от той княжеской розни только скорбь и разорение. Ведь не секрет, что если монголы одолеют (победят), то «все князья на своих быстроногих конях ускачут, а ратники лягут костьми». Тем более, они на пахотных (рабочих) тяжеловесных лошадях, а на них далеко не ускачешь от быстроногих коней монголов, которые ускользают от них, как вертлявые ужи. В это время кто-то поймал начальника монгольской тысячи Гомябека, который спрятался в волчьей норе. Его отдали половцам, а те привязали его за руки и за ноги к четырем коням – четвертовали. Голову его, продев через уши ремень от повода, повез с собой, у седла, воевода половцев Ярун.