Страница 6 из 9
В гробу своём заиндевелом,
Припасы бренные в углах.
Вставал, ходил, опять ложился,
И вечность вязкая текла.
Вдруг потолок зашевелился,
Дубовый пол и край стола.
Сползла серебряная чаша,
Упала, звон, подземный гул
Глухой послышался тот час же,
Земля осыпалась в углу.
Раздались брёвна, и в могилу
Проникла змеева глава
И пасть огромную раскрыла,
Зажглись огромные глаза.
Шипя выстреливала жало,
Горючей брызгая слюной,
И чешуя заскрежетала,
Змеилось тело за главой.
Вот туша змея в пол обхвата
Сложилась кольцами на пол,
И змей изрёк: "Вот мне услада -
Живой мертвец ко мне сошёл!
Отдай мне душу, а за это
Тебя введу в подземный мир.
Бессмертным до кончины света
Войдёшь на наш сладчайший пир.
Всё, что мечталось в жизни прошлой,
Тебя там будет окружать.
А коль пресытишься, не сложно
Тебе в мир верхний попадать.
Чтоб там творить чего угодно
Средь беззащитных бренных тел.
Я усыплю тебя безбольно,
Возьму к себе - вот твой удел!"
Три головы змеи всё ближе.
У Михаила за спиной,
Пока не видит он, не слышит,
Марьяна крутит головой.
Глаза открыла, затаилась,
Взор устремила ледяной.
А тело змеево струилось.
Тут богатырь сказал: "Постой!
Дай мне напоследок мне напиться,
Потом пробей клыком своим.
Куда теперь нам торопиться?
Сперва давай поговорим".
А сам тихонько отступает
Туда, где меч лежит в углу.
Он очень быстро меч хватает,
И бьёт змеиную главу.
А змей струится, не даётся,
От чешуи искра летит.
Вот-вот вкруг витязя совьётся,
Того гляди клыком пронзит.
Вот Михаил за клещи взялся
Те, что Добрыня положил,
Со всею силушкой собрался,
За шею змея ухватил.
Терпел и жал, что было мочи,
Держал клещами смерть саму.
А змей всё бьётся и клокочет,
В огне могила и в дыму...
Но Михаил не отступает,
Хоть змею битва нипочем.
Он клещи к полу прижимает
И рубит головы мечём.
Ударил, что хватило силы,
И панцирь огненный пробил,
Поднявшись посреди могилы,
Он змею головы срубил.
Уже дышать в могиле нечем,
И только стон из бледных уст
Исторг наш витязь после сечи
И вдруг упал на пол без чувств.
Взывая к змею сладострастно,
Тут Марья медленно встаёт,
Неподражаемо прекрасна
Над мёртвым змеем слёзы льёт.
Немало времени минуло,
Жар разошёлся под землёй,
Прохладным воздухом подуло.
Очнулся Поток, встал живой.
Среди побоища умылся,
Ещё кружилась голова.
Он мёдом с хлебом подкрепился
И понял - Марья не мертва;
Лежит во сторону другую
От входа, сбились жемчуга:
На шее белой кровь и уголь,
Кровь на руках и на ногах.
Он к Марье бросился, дыханьем
Её пытался отогреть,
И оживить своим желаньем
Здесь, где сошлись и жизнь и смерть.
Потом он ковш с водой святою
Среди разгрома отыскал,
Обрызгал Марью той водою
И чудо света увидал.
Вот Марья дёрнулась и встала.
Сказала: "Здравствуй, милый мой! -
Затем добавила устало, -
Пойдём теперь скорей домой!"
К ней Поток бросился и обнял,
От счастья словно зачумлён.
Он ничего совсем не понял,
И льда в глазах не видит он.
Стучать он стал, кричать и биться,
Бог наверху услышит вдруг.
И вот, в счастливую седмицу,
Ему ответили на стук.
В дыре мелькнул лучины пламень,
Вдруг землю принялись копать,
Вот откатили вскоре камень,
И солнце стало проникать.
Из ямы проклятой ослепший
На солнце вышел Михаил.
Вдыхал блаженно воздух вешний,
Людей вокруг благодарил.
Все закричали: "Чудо света!" -
Когда услышали рассказ
И вышла Марья: "Правда это!"
Но чувств лишилась в тот же час.
И время общего веселье
Сменилось временем тоски,
Потом изрубленного змея
К народу вынесли куски.
Вернулись с вестью в город Киев,
Разлился звон колоколов.
Несли на пиках панцирь змиев
И пасти трех его голов.
Встречать их вышел князь Владимир
И бочку крепкого вина
Народу выставил и пили,
Пока не выпили до дна.
Один Добрыня был не весел,
Злодейства он почуял нить.
От Марьи ждал другой кудеси,
Пытался Потока хранить.
Всё успокоилось, но вскоре
Несчастье - вороги идут,
Как волки рыщут на просторе,
По льду, снегам сюда грядут.
Вот князь, помешкавши немного,
Охочий кликает народ,
Берёт дружины часть в подмогу,
И выступают все в поход.
Он рвался в бой неудержимо,
И сели разом на коней,
Его бояре и дружина,
И все двеннадцать сыновей.
А в Киев-граде оставляют
Добрыню, Потока, других,
И управление вверяют
В делах торговых, городских.
И дельно правили, без злости,
И наслаждались бытиём,
Когда с большим обозом гости
Вошли в ворота светлым днём.
Привел их царь земель далёких
Иван Окульевич - купец,
Любил поддерживать убогих,
На гуслях звончатых игрец.
И вот на торжище весёлом
Иван Окульевич гулял,
И неожиданно в торговом
Ряду он Марью повстречал.
Прожгла всё сердце молодица
Царю заморскому, и он
Искать стал встреч, болеть, томиться
В глухую ночь и ясным днём.
Когда Добрыня был в отъезде,
А славный Поток крепко спал,
Иван в окно полез без чести
И Марью-Лебедь там застал.
Сказал: "Неведомая сила
Меня в чертог твой завела.
Краса твоя меня пленила,
Уж сердце стонет от тепла.
Уйду, но дай мне наглядеться
И пропаду навеки прочь,
Чтоб там вдали в горящем сердце
Свою назвать Марьяной дочь.
Чтоб имя это постоянно
Напоминало о тебе,
О совершенстве без изъяна
И о не сбывшейся мечте!"
Молчала Марья, улыбалась,
Как будто женщина ничья,
Локтем прикрылась, засмеялась,
И в смехе милый звон ручья.
Она встаёт, идёт как в танце,
И изгибает стройный стан.
И страсть вскипает в чужестранце,
Кружится в мыслях ураган.
И вдругсказала: "Искуситель!
Ждала тебя, и ты мне люб.
Меня за море вы везите,
Ведь вольной жизни нет мне тут.
Всё хлев - мужицкая столица -
И тяжко в этом мире жить.
Хочу с тобой я удалиться
И жизнь и ложе разделить".
Иван Окульич удивился,
Но чары Лебеди крепки.
Он Марье низко поклонился
И нож взял из её руки.
Она во след его зазвала
И завела в просторный зал,
Где дворня раньше пировала,
А ныне Поток крепко спал.
Спал во хмелю он без тревоги,
А Марья, будто баловство,
Связала очень быстро ноги
И руки мужа своего.
Ивану ласково сказала:
"Вот, кто устроил мне тюрьму.
Убей его!" - и указала
Рукой на спящего ему.
Ножом уж было замахнулся
Иван, но сразу отступил.
А Марья смотрит. Он вернулся
И твердо ей проговорил:
"Я не могу вот так жестоко
Хмельного, спящего убить.
Коль хочешь, Потока я мог бы
На поединке победить!"
Смутилась Марья, разозлилась,
Но делать нечего - пошла,
Уже в дверях остановилась -
Прекраснолика и стройна:
"Бежим же, милый мой спаситель,
И их казну возьми скорей,