Страница 10 из 21
Парники хороши. Оранжереи нет».
Он вполне удовлетворен увиденным.
«Вещи уже уложены. Вчера отправил 60 пудов багажа, что обошлось дешевле 6 рублей.
Миша был в Тапканове. Говорит, что там только 10 комнат. Комнаты велики. Но все-таки для вас тесно. Когда же поедем? Можно поехать на лошадях, прямо из Лопасни». Чехов по уговору с Сувориным хлопочет о покупке для Алексея Сергеевича имения поблизости от Мелихова. Не подошло Тапканово. Ладно. В Лопасне продается имение Садки, предводителя дворянства П. М. Рюмина. Имение в полном порядке. Говорят, есть даже зоологический сад.
«За деньги благодарю Вас, голубчик, от всей души. Вы дали мне крылья. Если бы не нововременский банк, то мне от натуги пришлось бы лопнуть. Половина ссуды будет погашена, вероятно, в августе, ибо денег я не брал за несколько изданий. В общем, долг уплачен будет года в три, не больше, или в два, не меньше. За книги я денег брать не буду до тех пор, пока долг мой не обратится в нуль. Купил я 20 линей и впустил их в пруд. На развод. Заказал рыбникам карпий».
На Псле привольные плесы – на мелиховской усадьбе пруд «Аквариум». Туда Антон Павлович запустил линей и готовится разводить карпов. Новоселу все в Мелихове по душе – даже неповторимое своеобразие вожделенной рыбалки. Александру в Петербург он на радостях так и отписал про это: «Я купил 20 линей и выпустил их в пруд, который находится в саду, в двадцати шагах от окна. Из окна можно рыбу ловить. Пруд ключевой, а когда я сделаю его еще проточным, то можно будет разводить и стерлядей».
Предводитель дворянства Серпуховского уезда Петр Михайлович Рюмин кормит из своих рук экзотического для Лопасни верблюда – гордость и украшение его зоосада. Суворин на верблюда и на поместье Рюмина в целом не позарился.
Спасибо Таганрогу
Назначенный в конце 1994 года директором Музея-заповедника «Мелихово», то есть на какой-то срок став хозяином воссозданного волей двух художников: племянника великого писателя С. М. Чехова и первопроходца-созидателя музея-заповедника Ю. К. Авдеева мемориальной усадьбы, я хотел понять, почувствовать с каким настроем, привычками и предпочтениями стал укореняться на новом месте Антон Павлович. Все вокруг, а старые работники музея прежде других, говорили о таганрогских корнях.
Когда в 2000-м году отмечали 140-летие Антона Павловича, газетчики заказали статью на тему таганрогских влияний. Как мог, со старанием, исполнил заказ. Не зря говорится, все мы родом из детства. Детство и отрочество Антона Чехова было во многом поучительно.
Маленьким каторжником, по его собственному признанию, чувствовал себя Антоша Чехов, когда ему приходилось по воле отца в ранние утренние часы петь в церковном хоре. Другой каторгой для мальчика были постоянные дежурства в лавке, Чехов писал позже: «Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным». Но как не сказать тут о медали, у которой, как известно, две стороны. Пение в церковном хоре дало будущему писателю превосходное знание богослужебных текстов, основ православия, постигавшихся по необходимости, да еще пришлось кстати изучение Закона Божьего в гимназии.
Антон Павлович – гимназист. Характер, духовная стать, просыпающийся мощный интеллект налицо. И ранняя самостоятельность, достоинство личности, независимость невольно обращают на себя внимание.
Благодаря основательному, прочувствованному знанию богослужебных текстов, практической близости к церкви жизнь православной России в произведениях Чехова предстает достоверной, полнокровной, органически русской, ибо, известно, в ту пору норма жизни: без Бога ни до порога. Сборник Владимира Даля «Пословицы русского народа» открывается максимой, заключающей высший принцип бытия: «Жить – Богу служить». В это суждение каждому вдуматься надо. Русь свою тысячелетнюю историю сложила, руководствуясь этой сентенцией. Владимир Мономах наставлял русичей: «Кто велий яко Бог наш». Наконец, следует вспомнить исходный нравственный постулат: «Бог не в силе, а в правде». Им руководствовался Антон Павлович всегда и во всем. Для него синонимом правды была справедливость.
Привычка, пусть насаждаемая, рано вставать и быть при этом во всеоружии человеческих способностей стала нормой жизни. Также насаждаемые отцом-матерью трудолюбие, чувство ответственности, само собой выковали характер Антона Чехова. Великий писатель это ведь природный талант и великое трудолюбие. Чехову того и другого было не занимать. Не трудно догадаться, что «сидение в лавке» вырабатывало у даровитого мальчика наблюдательность, приметливость, памятливость на лица и характеры. Вот и в Мелихове, вставая по таганрогской привычке очень рано, он успевал сделать многое. Начинал с богоугодных дел – принимал больных крестьян, ожидавших с рассвета на скамейке под окном писательского кабинета, превращавшегося на это время в кабинет врача. Естественно, лица, характеры, нравы – прибыток писателя. Завершив прием страждущих, садился за писательский стол.
Парадная лестница Таганрогской мужской классической гимназии Кто усомнится в неистребимом, добром влиянии строгой красоты интерьеров этого здания на воспитание вкуса гимназистов!
Лавка Павла Егоровича Чехова, надо сказать, весьма приличное торговое заведение. К услугам покупателей-посетителей все, что угодно. Крах торгового предприятия П. Е. Чехова до сих пор не ясен вполне.
Чувство ответственности возрастало, крепло в таганрогской среде. Мальчиком он оставался один на один с покупателями при всем наличном товаре в отцовской лавке: чувство ответственности велико и обременительно, однако оно, с детских лет войдя в его нравственный кодекс, помогло сформировать личность выдающуюся во всех отношениях. Каково было Антону, когда он, гимназист старших классов, оставшись в Таганроге один на один с долгами, имущественной тяжбой и другими неустроенными делами, исхитрялся зарабатывать себе на хлеб и даже умудрялся поддерживать бедствующую в Москве семью. Полная самостоятельность в 16–17 лет! В этих условиях в нем выработался комплекс неутомимого трудолюбия и предприимчивости, обозначилось, ярко проявилось чувство хозяина, властителя, а не раба обстоятельств. Таганрогские реалии были суровы, но благодатны для становления характера, самостоятельного определения жизненного пути.
Органичен в роли хозяина Антон Павлович в Мелихове – корни этого естества в Таганроге.
Таганрог и окружающие его села во времена детства и юности Антона Чехова были изрядно украинизированными. Не даром Антон Павлович в одном из первых мелиховских писем А. С. Суворину посмеивается на эту тему: «Во мне говорит хохлацкая кровь. Я велел убрать из колодца культурный насос, взвизгивающий, когда качают воду и хочу поставить скрипящий журавль, который у здешних мужиков будет вызывать недоумение». В сегодняшнем Мелихове напоминает об этом поступке Чехова ветхий сруб со склоненной к нему слегой – корпусом журавля.
Привязанность к украинскому сельскому быту была усилена дачными сезонами в имении Лука на окраине Сум, у Линтваревых. Очень хотелось Антону Павловичу стать полтавским помещиком и на родину тянуло, но судьба распорядилась так, что семь самых плодотворных писательских лет владел он поместьем с домом и службами в Мелихове. И, естественно, привычки и обычаи таганрогские, южные, потянулись за семьей Чеховых в Южное Подмосковье. Непременно синенькие на грядках, характерные для юга мальвы и подсолнухи, плетеные оградки, разделяющие усадьбу на ягодники, цветники, огород, сады вишневый и яблоневый. Паломников и экскурсантов радуют уютной красотой невысокие оградки-плетушки. Все спрашивают: почему так, откуда это?