Страница 4 из 17
Особая арифметика
Мне очень нравится сравнение: семья – это не арифметическое добавление «+1, +2, +3», а дерево: одна веточка появилась, другая… С каждым ребенком семья меняется, но это происходит незаметно. Мне видно другое – уже почти четыре года у нас не появлялись дети. Я все время была мама с младенцем, а теперь нет. Это оказалось довольно болезненно. Когда маленький ребенок в семье, то, в общем-то, понятно, что делать. Плачет – надо вставать к нему, хочешь ты или не хочешь, больной ты или здоровый. А когда дети подрастают, становятся самостоятельными, приходится делать выбор: как поступить, что предпочесть, чьи интересы сейчас важнее. И сейчас, когда у меня голова болит, даже мысли нет выпить болеутоляющую таблетку: настолько привыкла, что я либо беременная, либо кормящая.
Всех без исключения детей мы ждали. Это ожидание всегда было разным, но всегда особенным, ярким. Валя, второй ребенок, – тяжеленный бутуз, родившийся с весом 4,150 кг. Когда мы давали ей имя, не знали, что попадаем в точку: Валентина переводится как «крепкая». Самого младшего, Федяшку, ждали уже десять человек. И сейчас он бегает счастливый, потому что окружен всеобщим вниманием.
Семья – это удивительно. Много вкладываешь, но получаешь гораздо больше. 25 лет семейной жизни – уже определенный этап. Хотя кажется, что прошло совсем не много времени, все «как вчера». В то же время, когда начинаешь вглядываться, открывается вселенная: сколько всего пережито вместе!
Наши дети тоже хотят много детей. Девчонки поклонников проверяют вопросом: «Как ты относишься к многодетной семье?» С теми, кто детей не хочет, дальнейшие отношения как-то не складываются.
Как не разочаровать в вере
Мы специально не занимаемся вопросом «как приучить детей к вере». Мы с мужем живем этим, и дети просто идут за нами. Никаких протестов вроде «не пойду в церковь» у них я не помню. Старшая дочка окончила ПСТГУ, сейчас пишет иконы.
Федя иногда говорит: «Не хочу в храм!» Я отвечаю: «Федь, понимаешь, очень хочется помолиться. Пойдем, ты там постоишь, может, на улице поиграешь. Я не могу не идти, меня в церковь тянет. Я Бога люблю. Хочу послушать, как хор поет. И вместе с ним спеть: и “Верую”, и “Отче наш”. Пойдем штанишки надевать». И он начинает одеваться.
А церковь у нас рядом с домом была. Наши дети росли вместе с храмом, который строился у нас во дворе. Со Светой мы приходили на освящение места под храм. С Симой в колясочке ходили закладывать камень в основание храма. Два года посещали молебны, пока строительство было «заморожено» из-за отсутствия денег. Там долго стоял лишь цокольный этаж. Вот в этом полуподвале, когда самого храма сверху еще не было, долго молились. Ощущение – словно в катакомбах первых веков христианства. Бывало, грунтовые воды прорывало, тогда из храма нам звонили: «Ребята, придите, помогите, в храме надо просушить все, протереть». Дети бежали помогать. Потом верхнюю часть храма возвели, крест водружали, колокола поднимали. И дети не только присутствовали, а помогали. Мы одной жизнью с этим храмом живем. Дети воспринимают его как свой дом. Они там влюбляются, встречаются, строят, поют, читают, обучают малышей, ездят с молебнами и концертами по больницам и детским домам, в паломничества, ходят в походы. Все дети находят свое место в церкви.
Для изучения Священного Писания, православного богослужения и истории иконописи устраиваю викторины. Стараюсь, чтобы это было интересно и весело. Обязательно каждого награждаю.
Не переделывать
Главный секрет нормальной жизнедеятельности семьи: не надо переделывать супруга, лучше переделайся сам. Пытаться переделать другого – совершенно бесполезно.
А еще важно понять: супруга выбираешь один раз на всю жизнь. Для меня муж всегда на первом месте. Это как-то интуитивно получалось, естественно выстраивалось, потому что счастливые родители – счастливые дети. Я уже потом в книжках прочитала, что это правильно.
Муж всегда за все смело брался. Надо делать ремонт – значит ремонт. Приехали мы с Машей из роддома, я еще не знала, что с ней делать, а он сразу развернул, перепеленал, врачу позвонил, спросил, как купать. У него никогда не было такого: «Я работаю, а ты детей растишь». Мы вместе работаем для того, чтобы семья росла. Я всегда ощущаю даже не поддержку мужа, а больше – соучастие.
Подготовила Анна Данилова
В семейной жизни самое сложное – помнить, что ты не всегда прав
В семье писателя Дмитрия Емца и его жены Марии семеро детей. В одной из своих книг Дмитрий описал жизнь многодетной семьи, но, как в любом художественном произведении, там есть и вымысел, и реальность. А как строится настоящая, не книжная жизнь в его семье?
Папа – Дмитрий Емец, российский писатель-фантаст, кандидат филологических наук.
Мама – Мария Емец, филолог, художник-керамист.
Дети – Иван, Наталья, Екатерина, Ольга, Александр, Михаил, Софья.
– Дмитрий, вы когда-нибудь думали, что станете многодетным отцом?
– Нет, конечно. В школе я вместе с одноклассником кричал: «Женщина погубит человека!» Потом, когда учился в университете, мои представления о женщине и семейной жизни несколько изменились. Тем более что пример женщины, которая не губит, а наоборот, был передо мной с детства. Меня воспитывала бабушка Наташа. Мы с мамой были для нее как брат с сестрой. За неделю до того, как мне исполнилось 18 лет, бабушка Наташа умерла. Я думал, что, когда женюсь, у меня будет девочка и я назову ее Наташей. Первым, правда, появился на свет мальчик. Его я назвал в честь дедушки – Ваней. Наташа родилась спустя два года.
Это интересно!
Роберт Бойль (1627–1691 гг.) – англо-ирландский физик, химик и богослов, седьмой ребенок в семье.
В начале семейной жизни я не представлял себя многодетным, но когда родилось двое детей, захотелось, чтобы их было больше. Жена сначала не очень поддерживала мою идею, говорила: «Давай подождем несколько лет, пока все как-то устаканится». Но мне не хотелось ждать, и родились Катя, потом Оля, Саша, Миша и Соня.
– Как вы познакомились с будущей супругой?
– Я учился на первом курсе аспирантуры филфака МГУ, а Маша – на третьем курсе того же факультета. Она очень мне нравилась, такая стремительная, динамичная. Я купил розу, но подумал, что идти, держа розу в руках, глупо как-то, как разговор сложится – неизвестно. Поэтому я отломал у розы стебель и спрятал его в чемоданчик. Был такой смешной чемоданчик-дипломат. Тогда все с дипломатами ходили. Пришел и пригласил Машу в буфет. А она отвечает: «Не могу». «Ну вот, – думаю, – хорошо, что розу не достал!» Я огорчился, собрался уходить, как вдруг услышал: «Я сейчас не могу, а вот после трех, как освобожусь, – пойду».
– Как началась ваша семейная жизнь?
– Очень плавно, без фиксированной даты. Мы поженились после того, как у нас появилось двое детей: мы тогда не были воцерковлены, в Церковь пришли, будучи родителями четверых детей. А до этого не обременяли государство штампом, такие хиппари в своем роде. Но мне с самого начала было ясно, что эти отношения на всю жизнь.
Квартиры у нас не было. Шел 1997 год, мне 23 года, только начали выходить мои книжки. Как писатель я мог один раз в году жить месяц в Переделкине за очень небольшие деньги, почти бесплатно. Мы и прожили первый наш месяц в Переделкине. А потом деньги стали заканчиваться, гонорары мы проели, и на последние средства, уже ожидая первого ребенка, сняли квартиру возле станции метро «Речной вокзал». Прожили в ней несколько месяцев и переехали к моим родителям.
Поначалу у Маши отношения с моими родителями складывались сложно. Денег не было. Первые два года совместной жизни вообще непростые. Люди обтесываются, привыкают друг к другу, вылезают мелкие привычки, которые кажутся другому невыносимыми. Пожалуй, тогда я впервые начал молиться. Не ходил еще в церковь, просто молился.