Страница 61 из 80
— Какой-то куратор.
— Какой-то… Он Верховный куратор, ребенок, Верховный! Наместник Владыки в Стране Людей, первое лицо этого государства, даже местный президент — всего лишь его подчиненный. Кто и что может ему поручить, ты сама подумай?.. Я уж не говорю про то, что проблемы твоего побега или неправильного содержания — это мелкая рутина совершенно не его уровня, он о подобных вещах только в качестве цифр в годовом отчете узнавать должен! А тут примчался сам в несусветную рань, позвал — уже даже в тексте письма шантажируя — не в Управление, а к себе домой… Так что вопросов у него ко мне ровно два, Анют: за сколько я готов уступить ему тебя по-хорошему и понимаю ли, что будет при выборе варианта «по-плохому».
— Нет…
— Да не отдам, не думай даже. Наслышан, что такие уроды с человеческими девами делают. Тебя это зло не коснется. Самое плохое, что он способен мне сделать — запретить нахождение в Стране Людей. Ну и… пусть запрещает, уедем к маме. Не зря же я вас знакомил. Поверь, жить в доме моей матери значительно лучше, чем мечтать о смерти в подвале этого извращенца!
— Но… погоди, перестань. Ты сам ведь сказал, вы незнакомы с ним даже. Так зачем ты себя накручиваешь? Может, он просто ответственность чувствует. Он, все-таки, сам нас принимал, распределял. Списки составлял: кого — куда. Вот и хочет сам разобраться… И никакой он не извращенец, я с ним общалась дважды. Нормальный, интеллигентный… И я ему без надобности, уж за что не волнуйся… Всех, кто был ему интересен, он в собственную машину посадил. Мне в ней места не нашлось.
— Теперь зато места освободились, — злобно бросает Аршез. Столь явная Анина симпатия к Древнему спокойствия ему не добавляла. — Ладно, — он попытался взять себя в руки. До чего он докатился? Вместо того, чтобы успокаивать свою деву, вывалил на нее все свои самые страшные кошмары. И в итоге она его вынуждена успокаивать. А она сама еще от шока толком не отошла. — Домой нам лететь бессмысленно, тебе отдохнуть надо, а лишняя дорога только вымотает. Сейчас снимем номер в местной гостинице, ты пообедаешь, выспишься.
— Но… ты же сам сказал: мне нельзя… в гостиницу. У тебя и так уже проблемы…
— Я не это сказал, ребенок. Я сказал, что все катятся в Бездну, а мы — ты и я — идем в гостиницу. А там — в ресторан. Когда отдохнешь, пойдем по городу гулять. Книжку ведь так и не успела, небось, прочесть? Вот будем вживую все изучать. До вечера времени много. А Верховный… Ну, посмотрим и на Верховного. Будем считать, что это тоже местная достопримечательность. Столица, все же.
* * *
В гостиницу он входил с самым надменным выражением лица, на которое только был способен. Вернее — с тем единственным, на которое сейчас вообще был способен. Изобразить даже слабое подобие дружелюбия не выходило. Анюта явно смущалась, но он крепко держал ее за руку, не позволяя отстать. Гостиницу выбрал шикарнейшую в городе — на центральной площади, с видом на президентский дворец. В конце-концов, раз в жизни… Да, горько вздохнул он мысленно, самый последний раз в такой короткой жизни его маленькой девочки… И ничего уже не исправить. Уже к утру ему будет велено убраться за Бездну, а там… Там он будет вынужден просто смотреть, как она угасает. И выть от собственного бессилия.
Выть, впрочем, хотелось уже сейчас.
— Мне и моей деве нужен номер на сутки, — небрежно бросил он на стойке регистрации. — Надеюсь, у вас есть что-то… достойное моего внимания.
— Да, конечно, Великий, — угодливо залепетали ему в ответ. — Президентский люкс. Вам, надеюсь, понравится.
— И зачем президенту тут люкс, если у него дворец через дорогу? — чуть выгнул он бровь. — Впрочем, давайте взглянем.
— Позвольте ваши вещи, Великий, — у него предупредительно забрали Анину сумку. — Идемте, прошу вас.
Номер был не просто великолепным, он был каким-то запредельно роскошным. Аня потрясенно рассматривала огромную гостиную с малахитовыми пилястрами, чуть тяжеловесной мебелью, так же отделанной натуральными самоцветами, тяжелыми атласными портьерами в тон, многочисленной позолотой. Дверь направо вела в не менее богато убранную спальню, налево располагалась столовая.
— Ну, что ж, даже лучше, чем я рассчитывал, — благосклонно кивнул Аршез, одобряя номер. — Благодарю, мы остаемся. В гостинице есть ресторан?
— Да, конечно. Второй этаж…
— А мы можем заказать обед сюда? — тут же поинтересовалась девочка, указав на специально предназначенную для трапез комнату. Идти в ресторан совершенно не хотелось, а Аршез ведь точно потащит ее туда, лишь бы только доказать, что не намерен прятать в четырех стенах.
— Да, разумеется, — ей тут же протянули снятую с какого-то комода объемную папку. — Вот, взгляните на наше меню.
— Да, спасибо, чуть позже, — меню она приняла, но рассматривать при посторонних не стала. — Или нет, — она вспомнила, как Аршез заказывал ей еду в первый вечер. — Могу я попросить обед на выбор шеф-повара? Он ведь лучше знает, какие блюда сегодня вышли особенно удачно.
— Да, конечно, я передам ваши пожелания. В какое время подать?
— Как только будет готово, — отзывается Аршез, видя, что Аня замешкалась. — Я позвоню, если у нас возникнут еще вопросы, — привычным жестом достает из кармана визитку, передает администратору. — Этого достаточно для регистрации?
— Да, конечно, располагайтесь.
Дверь закрывается, они вновь остаются одни.
— Ну, и зачем? — В Анином взоре мешается восторг и укоризна. — Это ж, наверное, очень дорого.
— Наверное, — он чуть пожимает плечами, устало приваливаясь к ближайшей стене. Маска надменности слетает с него почти мгновенно. Остается лишь усталость и горькая полуулыбка. — Я забыл уточнить, сколько именно это стоит. Да и… неважно это, Анют, правда. Тебе ведь здесь нравится? Вот и отдыхай, наслаждайся. Считай это… моей попыткой извинения… за прошлую ночь, проведенную в товарном вагоне, за это нелепое задержание, за то, что вынудил тебя сбежать из дома… Если уж путешествовать, то с комфортом, верно?
— Ар… — она даже не знает, что на это сказать. Он невозможный! Самый невозможный из всех! У него из-за нее теперь неприятности будут, а он деньгами… Мысленно запнулась. Покраснела. Побледнела. И решительно склонилась над собственной сумкой. — Аршез, ты прости, я… — не поднимая глаз, протянула ему сверток. — Я деньги твои взяла. Когда убегала… Прости. Я не успела ничего потратить, тут все.
— Ну, вот значит сегодня и потратим, — он легко взял у нее из руки деньги и бросил на ближайший столик. — Гулять — так гулять, верно? Тем более, нам еще платье тебе покупать нарядное, официальный все же визит предстоит…
— Ты правда не сердишься? — она робко вглядывается в его глаза.
— Иди сюда, — он притягивает девочку к себе, обнимает, целует в висок. — Я б рассердился, если бы ты их не взяла. Я ведь сказал: эти деньги — для тебя, на твои нужды. И если нужда заставляет тебя искать себе убежище в ином месте — тем более они твои, ведь они тебе еще нужнее.
— Ар, — она почти плачет, растроганная его словами.
— Ну что ты, ребенок, не надо. Пошли лучше поищем, где в этих апартаментах ванна. Ополоснешься с дороги, пока тебе обед готовят, а я пока…
— Пойдешь покупать мне платье? — всхлипнула она с робкой улыбкой. — Совсем как в первый день, помнишь? Мне тоже было нужно платье, и ужин, и ванна…
— Ну, теперь все же немного проще: ужин, вернее, ранний обед, нам принесут, одежда, чтоб дойти до магазина и выбрать платье самой, у тебя тоже имеется, — улыбнулся он ей в ответ. — Вот только меня ты… — он чуть замялся. Хотел сказать «боишься по-прежнему», но понял, что это не так. Лично его она все-таки не боялась. Уже не боялась. А вот окружающий мир, к которому неделю назад Анюта относилась вполне нейтрально, считая его идентичным родине, теперь до дрожи ее пугал.
— А с тобой мне, похоже, придется знакомиться заново, — вновь робко улыбнулась его девочка. — Как и с твоей страной… Погоди, одежда, — захваченная новой мыслью, она отстраняется, и вновь склоняется над сумкой. — Я же брала что-то, кажется. Может, и не надо ничего покупать, — покопавшись, она вытягивает из сумки пару платьев. Те, что схватила вчера не глядя, почти в беспамятстве. И пораженно замирает. Одно из них — то самое, зеленое в мелкий белый цветочек, что он купил ей в первый день для похода в ресторан. То, что он собственноручно гладил для нее, пока она судорожно домывалась, смущенная его внезапным появлением. — Словно еще один наш шанс, правда? — тихо шепчет она, поднимая на него глаза. — Еще раз начать все сначала. Только теперь ты ведь уже не будешь от меня ничего скрывать? И мне не придется больше от тебя убегать, да?