Страница 4 из 40
Прежде чем приступить к чтению заклинания, Ростикс посмотрел на крестьянина, лежащего в центре круга, за надежными защитными экранами. Обычный крестьянин, только одет как-то странно, да к тому же и в сознание еще не пришел. Решив не тянуть кота за хвост, Ростикс встал за первый постамент и прочитал заклинание. Пару секунд после этого у него покалывало в голове, но все быстро прекратилось, боль отпустила. Лингвист задумчиво прислушался к своим ощущениям. Странно, но никаких новых знаний он не приобрел.
«Крестьянин, наверное, настолько туп, что никаких знаний от него ко мне не перешло, раз я ничего не ощущаю», – с гордостью за себя подумал Ростикс, по привычке захлопывая книгу и переходя ко второму постаменту.
Второе заклинание было короче и проще первого. Произнеся его, Ростикс увидел, как открывшийся портал, жестко привязанный магом к центру комнаты, поглотил крестьянина и отправил его к тому неведомому месту, которое располагалось на другом его конце.
– Ну вот и все, – обрадованно сказал сам себе Ростикс и, облегченно вздохнув при мысли о том, как ловко он отвел от себя возможный гнев Седьмого мага, отправился по своим делам.
Руфиус вернулся в лабораторию в отличном настроении, Магистр был удовлетворен и его скорым появлением, и результатами окончившегося эксперимента. Довольный собой маг зашел в комнату и, увидев, что в ней нет ни лингвиста, ни крестьянина, радостно потер ладони – эксперимент действительно полностью завершен, и теперь можно заняться своими делами.
Глава 3. Новое место
Я застонал, голова у меня раскалывалась, как будто мне в нее прилетела шайба, а я был без шлема. Не раскрывая глаз, я схватился за нее руками. В лицо мне дул теплый ветерок, неподалеку защебетали птицы.
«Так, стоп, – щелкнуло у меня в мозгу. – Какой теплый ветерок, какие птички? Сейчас ведь метель, зима на дворе».
Быстро открыв глаза, я огляделся, и мне стало плохо.
«Это у меня глюки или головой об камень так хорошо приложился? – пришла первая мысль. – Или, может, я уже умер и нахожусь в раю?»
Вторая мысль заставила меня вспотеть еще сильнее, приподняться и сесть на землю.
Глаза, уши, нос, пальцы – все говорило о том, что окружающее существует на самом деле. Я сидел на опушке зеленого леса, а теплый ветер приятно обдувал вспотевшее лицо. Все еще ничего не понимая, я встал и еще раз огляделся. Теперь я уже точно запаниковал, в сердце ворвался жуткий страх, и я в отчаянии заколотил себя кулаками по ногам.
Позади меня был лес, а спереди и по сторонам – поле зреющей пшеницы: ее я видел раньше в поселке у дедушки. Вокруг меня было не только лето, но и полностью незнакомая местность. Асфальтовой дороги не было и в помине, куда ни глянь – всюду или лес, или поле.
Через некоторое время ноги, по которым я так здорово прошелся кулаками, начали болеть, и мне пришлось прекратить собственную экзекуцию.
– Так, Макс, хватит паниковать, – приказал я себе. – Успокойся и приведи себя в порядок. В передачах по телевизору показывали всякое, возможно, тебя просто забросило на другую сторону земного шара, где сейчас лето. Нужно пойти, найти людей и узнать, куда я попал.
Решив это для себя, я обрел спокойствие. Поскольку я сильно вспотел, находясь в зимнем пуховике, шапке и перчатках, то для начала разделся до рубашки и, подобрав валявшуюся неподалеку палку, связал всю одежду в узел и продел получившийся ком через нее, как обычно вешал свой мешок с формой на клюшку.
Теплый ветерок приятно дул, обдувая мокрое тело со всех сторон.
– Так, куда идти? – спросил я сам себя.
Идти было все равно куда, так как дороги в наличии не имелось.
– Если все равно, куда идти, то пойду по краю поля, ведь кто-то же его засеял, и ему может не понравиться, если я потопчу пшеницу, – рассудил я.
Определившись с направлением, я двинулся в путь.
«Странно, – подумал я, – воздух тут даже чище, чем у дедушки в тайге. Интересно, куда я попал? Что за страна такая? Может быть, Южная Америка или Африка?» – С географией я не очень дружил, поэтому не смог ответить на свой вопрос.
Вдруг я услышал звук ударов и смех подростков.
– Люди, – облегченно вздохнул я и пошел в ту сторону.
Подойдя ближе, я увидел дикую сцену: группа подростков в странных одеждах, одного возраста со мной, окружили лежащего на земле старика и пинали его ногами, радостно гогоча, когда тот дергался от ударов.
Старика я разглядел с трудом, подростки его загораживали, но я успел заметить, что он также одет в старинные одежды, как будто сошел со средневековой картины: черный с серебром камзол с рукавами-фонариками и смешные чулки, выходящие из фонариков-шорт. Подростки, впрочем, были одеты точно так же.
– Ну что, дедуля, отпишешь на меня свою землю? – внезапно раздался голос одного из подростков, одетого лучше других. – Обещаю, я буду хорошим наследником и буду тебя кормить… иногда.
Услышав его последние слова, шестеро подростков опять заржали.
Я сначала не поверил своим ушам, но хоть подростки и говорили на незнакомом мне языке, но я их прекрасно понимал и, пожалуй, даже смог бы ответить им на этом же языке. Неведомым для меня образом в голове моей также было множество других знаний: о каких-то гномах, орках, различных мерах измерений, особенностях произношений и прочем. Едва я стал копаться в этом слое знаний, как у меня дико заболела голова.
«Позже разберусь с этим», – решил я, сначала нужно определиться, где я.
«Интересно, куда же я все-таки попал», – подумал я, слушая речи подростков. Хоть я и понимал их, но внутренне чувствовал, что такого языка не слышал по телевизору.
Тем временем старик что-то тихо ответил подросткам, и те, словно взбесившись, опять набросились на него, пиная ногами. Такого выдержать было уже нельзя: хоть врагов было очень много, но оставить старика им на растерзание я не мог.
Сняв одежду с палки, я поудобнее ее перехватил и с диким криком бросился на подростков, мечтая, что они испугаются и убегут. Те, едва завидев меня, сначала побледнели, но, поняв, что я один, заухмылялись и, вытягивая из ножен на поясах короткие узкие мечи, шагнули мне навстречу.
Я напрягся: их железки выглядели уж очень натурально, мне ли не знать, как блестит сталь, играя на солнце отполированными гранями.
– Сейчас мы этого простолюдина распустим на лоскуты, – проговорил один из них, делая знак рукой остальным.
Все замерли, а он приближался ко мне, помахивая мечом с лезвием в два пальца шириной.
У меня по спине пробежали мурашки – я понял, что меч действительно настоящий, а не пластиковый муляж из магазина, крашенный серебрином. По уверенному и наглому лицу пацана я понял, что он не шутит и меня действительно сейчас нашинкуют.
«Блин, куда я попал, – испугался я, – не похоже, что тут кино снимают: нет ни камер, ни других актеров».
– Ну что, деревенщина, страшно? – усмехнулся парень, довольно улыбаясь. – Если упадешь на колени и вылижешь мне языком сапоги, то так и быть, не буду тебя убивать. Подрежу только уши, чтобы в следующий раз знал, как мешать графу Рональду.
От безысходности я выставил перед собой палку. Подростки отвлеклись от старика и дружно захохотали над моей, безусловно, глупой выходкой: противопоставить мечу кривую палку.
– Ромуальд, проткни его быстрее, – крикнул лучше всех одетый подросток, выглядевший главарем этой банды, – а то прискачет управляющий и все веселье нам испортит.
Старик приподнялся с земли и, видимо, хотел мне что-то крикнуть, но удар ногой поверг его на землю, заставив зайтись в тяжелом кашле.
– Вы чего, гады, творите? – только и смог прошипеть я. – Приедет милиция, и вас посадят надолго.
Подростки снова засмеялись. Стоявший напротив меня пацан взмахнул мечом и срубил часть палки, которую я выставил в качестве блока. Руки обожгло болью от удара, но я смог сдержаться и не бросить остаток бесполезной деревяшки: почему-то я держался за нее, как утопающий за соломинку.