Страница 2 из 40
Родители вышли из комнаты, оставив меня в препоганейшем настроении. Мало того что меня лишили мобилы и бабла, так еще на зимние каникулы переться в такую даль, где не было даже телевизора!
Глава 1. Пурга
Никогда еще я не ждал каникул в таком унылом настроении, и, когда нам выставили оценки за полугодие, я не был рад, что на следующий день не нужно идти в школу. Ведь завтра меня увезут в такую глушь, что там даже телевидения нет.
В четырехстах километрах от города начиналось Арчинское лесничество, в котором мой дед – папин отец – работал егерем. Пять лет назад он уехал из поселка, где прожил всю жизнь, в тайгу, подальше от цивилизации, и теперь жил в собственноручно срубленном доме. Переехал он туда после смерти бабушки и жил совсем один, сутками напролет пропадая в тайге.
Раньше мы довольно часто к нему ездили, потому что было у нас с отцом настоящее семейное увлечение, просто болезнь, которой, впрочем, страдали все наши предки-мужчины до неизвестно какого колена. Все мои прапрапра… были кузнецами. Это даже по фамилии было ясно: полное мое имя – Максим Викторович Кузнецов.
Дед рассказывал, что до революции к прадедам приезжали заказывать холодное оружие себе или кому-то в подарок даже генералы и губернаторы.
И в советские времена богатые люди приезжали к Кузнецовым заказать себе саблю или шашку. Простой люд же знал: все, что сделано Кузнецовыми, не погнется, не поломается, не подведет в нужный момент.
Дед продолжал кузнечные традиции, и ему тоже известные всем люди заказывали кто кованый столик, кто меч на стену, кто ограду или ворота по эскизам художников. Дедушка брался за все и работу делал так, что количество заказчиков всегда было огромным. Даже переехав после смерти бабушки в лесничество, он сразу после бани рядом со своим домом поставил кузню, правда, теперь уже ковал разные вещи только для себя.
Наверное, у нас с отцом что-то такое было заложено в крови, потому что при виде кузни у нас с ним возникало одинаковое чувство – поскорее раздуть горн и сунуть в него какой-нибудь прут, чтобы сделать из него неважно что. Вид, запах и звуки металла, деформирующегося под ударами молота, приносили нам настоящее удовольствие.
Правда, дед всегда ругался от таких наших бесцельных забав, он говорил, что мы только металл на лом переводим. Зато всегда показывал нам, как нужно выковать нож, или вилку, или косу, или иную нужную в хозяйстве вещь. Каждая ковалась по-своему: брался разный металл, грелся до разного цвета, по-разному ковался, а также закаливался и отпускался.
Глядя на работу деда по ковке сложных вещей, мы с отцом (я регулировал поддув горна, а отец был молотобойцем) не переставали удивляться тому, что дед творил с металлом. Порой нам не верилось, что на наковальне железо, а не мягкий пластилин. Но все становилось на свои места, если за дело брались я или отец, – в наших руках металл оставался металлом. Тогда дед, ворча, что вырождаются в роду кузнецы, брал маленький молоток и направлял движение тяжелого, одиннадцатикилограммового молота, которым с трудом орудовал отец.
Сидя рядом со старым пылесосом, который выполнял роль мехов, я регулировал трансформатором выходящую струю воздуха, когда дед командовал увеличить или уменьшить температуру углей в горне да сбрызгивал водой угли, чтобы они лучше держали жар.
Дед многому учил нас с отцом, но поскольку мы относились к профессии кузнеца только как к увлекательному хобби, то, понятное дело, успехи у нас обоих были неважные. Тем более что частота наших приездов к дедушке резко упала после его переезда в лесничество: дорога удлинилась на двести километров, и папа не мог ездить к нему даже раз в месяц.
Собирая вещи для завтрашней поездки, я с грустью смотрел на то место на столе, где раньше стоял комп: теперь тут красовалась мамина ваза, а сам компьютер переехал в комнату родителей. Как выразился отец, на неопределенный срок.
Это злило меня больше, чем поездка к деду. У него-то я поживу две недели и приеду назад, а вот потеря компа была существенным ударом.
«Ну ладно, – решил я. – Когда вернусь, уговорю предков вернуть комп на место».
– Может, все же не поедете? – спросила мать, когда мы рано утром стояли одетые у двери. – Обещали сильную метель.
– Тань, не волнуйся, – ответил отец, целуя ее на прощание. – Мы ведь на машине поедем, а не пешком. Все будет хорошо, когда приедем, я тебе позвоню.
На дворе действительно была метель, резкий ветер кидал в лицо холодный снег. Машина была уже прогрета, и мы, погрузив вещи, тронулись в путь. Когда мы ехали по полупустым дорогам к выезду из города, метель ощущалась не так сильно, но как только мы выехали на трассу, ведущую к дедушкиному лесничеству, она превратилась в настоящий буран.
Резкие порывы сильного ветра заставляли вздрагивать нашу неновую «Волгу» – хорошо хоть печка работала отлично и в салоне было тепло. Проехав километров сто, отец внезапно сказал:
– Действительно, зря мы поехали, такое впечатление, что в ураган попали. Видимость практически нулевая, в двух шагах ничего не видно, придется сбавить скорость до минимума.
Я сдержал радость, а потом предложил:
– Давай вернемся, а завтра, когда метель утихнет, поедем?
– Пожалуй, ты прав, – ответил отец. – Развернемся и поедем домой.
Развернувшись, мы так же медленно тронулись в обратный путь, но проехать удалось не более километра – боковой ветер дул с такой силой, что чуть не срывал автомобиль с трассы. Отец не стал рисковать и остановился.
– Придется ждать, – зло сказал он, стукнув по рулю рукой. – Чертова погода!
Так мы просидели почти час, но ветер и не думал утихать, а только становился все сильнее и сильнее.
От неподвижного сидения на одном месте у меня стали затекать ноги. Как я ни ерзал, онемение становилось только сильнее.
– Мне нужно немного размяться, – сказал я отцу, – иначе скоро вообще не буду чувствовать ног.
Отец покосился на меня и спросил:
– Ты готов выйти из машины?
Я кивнул.
Отец пожал плечами и сказал:
– Хозяин – барин, главное, не отходи очень далеко от машины.
Я попытался открыть дверь. Ветер рванул ее у меня из рук с такой силой, что я едва не вылетел из машины.
Снаружи был жуткий холод.
Попрыгав немного вперед-назад, я разогрелся, кровь снова стала приливать к ногам. В очередной раз прыгнув и повернувшись, я посмотрел туда, где должна была стоять «Волга». И тут почувствовал, как у меня по спине потекли холодные струйки пота – машины не было.
Страх липкими руками схватил меня за сердце. Стараясь успокоиться и не паниковать, я остался стоять на месте и не побежал куда-то в пелену снежного бурана.
– Так, Макс, успокойся, – сказал я сам себе, стараясь задавить волнение. – Ты просто отошел чуть дальше, чем думал. Нужно просто пройти еще немного.
Сам себя подбадривая, я двинулся вперед. Буран ревел и кружился вокруг, едва не сбивая с ног. Внезапно по правую руку от себя я увидел странный мерцающий свет.
– Машина! – радостно вскрикнул я и бросился на свет.
Я тащился, утопая в выпавшем по колено снегу, а свет ближе не становился. Когда я почти выбился из сил, резкий порыв ветра в спину швырнул меня вперед, и я, пролетев в направлении мерцания несколько метров, провалился в сугроб и ударился головой обо что-то твердое. Шапка немного смягчила удар, но он все же оказался настолько силен, что я потерял сознание.
Глава 2. Руфиус аз Тарос
– Дьявол побери этого Магистра и его эксперименты, – возмущенно думал про себя Седьмой маг Круга Руфиус аз Тарос. – Если этот старый дурак ставит тупые эксперименты вроде этих блуждающих порталов, то сам бы и расхлебывал все последствия.
Маг был очень недоволен, так как Магистр Круга очень любил проводить различные эксперименты и вот пару лет назад придумал новый, а именно: запустить в мир пятьдесят блуждающих порталов, без привязки к пространству и местности, и посмотреть, кто в них попадется.