Страница 68 из 74
«Гаарс мой друг».
«Гаарс — глава рода Рэми. И теперь вполне может не дать избраннику стать твоим телохранителем. А Рэми — опасен».
«Ты опять начинаешь?»
«Он нас не слышит, не так ли? Или я ошибаюсь?»
Внимательно слушавший Рэми вздрогнул и прикусил губу, подавив желание рвануть из этого зала. Все равно куда, все равно зачем! Его неволят, потому что считают опасным? Только поэтому?
«Рэми, посмотри на меня...» — потребовал вдруг Тисмен.
Рэми сначала подчинился, а лишь потом понял, что совершил ошибку:
«Он слышит нас...»
«А, значит, все равно уже, что сделает Гаарс, — усмехнулся Мир. — Рэми, ты уже мой, не так ли?»
Рэми вновь прикусил губу, не понимая. Что значит — «его»? Принц ведет себя так, будто все уже решено. Что, если и в самом деле — решено? Ведь Гаарс — обычный рожанин, Миранис — наследный принц, стоит второму приказать, и первому ничего не останется, как подчиниться.
— Гаарс, мне очень хочется тебе верить, но могу ли я? — начал Миранис. — Ты покусился на жизнь моего лучшего друга, а я не люблю, когда моих друзей насильно толкают за черту. Да и сам я туда, знаешь ли, не спешу. Но на этот раз — забудем. Променяем жизнь на жизнь, и сидел бы ты уже дома... если бы не Рэми. Тисмен сказал, что ты знаешь, о чем мы будем говорить. И уже принял решение. Я слушаю.
— Вы правы, мой принц, телохранитель мне объяснил. И я понимаю, — начал Гаарс, и голос его неожиданно задрожал. — Понимаю, что прошу многого. Но я вынужден отказать, хотя нелегко вам отказывать. Прошу вас отпустить моего родственника. Мы заключили договор, мой архан. Цех больше не будет вредить ни вам, ни вашему другу. Все закончилось. Возносить же простого юношу на немыслимые высоты было бы ошибкой.
— Так ли уж простого? — парировал Лерин.
— Мой архан, если вы хотите держать в узде силу Рэми, можете назначить куратора. Цех не будет воздействовать на мальчика, и вы уже получили тому подтверждение. Даже со своей силой Рэми более не представляет для вас опасности.
— Мы не говорили об опасности, — холодно заметил Мир. — Не обольщайся Гаарс. Рэми — сильный маг, это правда. Опасен ли он для меня? Нет. Но Рэми порывист. И упрям. Очень неудачное сочетание для вольного мага с огромной силой.
— Поймите, — продолжал Гаарс, — он не создан для придворной жизни. И простите, что я спрашиваю прямо: вы уверены, что двор примет телохранителя-рожанина? Пусть даже избранного богами?
— Это уже хлопоты мои.
— Я вижу, мой принц, вы хотите мальчику добра, — осмелел Гаарс. — Я хочу того же. Но иначе смотрим мы на это добро. Простите меня, ваше высочество, за смелость. Еще недавно в мой род вошел сильный молодой мужчина, а теперь у ваших ног сидит испуганный юноша. Рэми пришлось оглушить магией, чтобы навязать вашу волю. Разве так одаривают? Через силу? Мой принц, скажите, согласен ли сам Рэми быть вашим телохранителем? Что он выбрал? Давайте не будем заставлять...
— А ты считаешь, что я заставляю? — Рэми вздрогнул, услышав в голосе Мира плохо скрываемую усмешку. — Неволю? Это не так. Оглушали Рэми не потому, что он не хочет стать моим телохранителем, а потому что слишком хочет... Но ты не поймешь. Думаю, и он не понимает. Пусть будет так. Я докажу тебе, что мне не надо неволить Рэми. Я его отпущу.
«Мир, прекрати!» — возразил Лерин, но принц продолжал:
— Мои телохранители присмотрят за Рэми, чтобы ни ты, ни твой цех, ни твои друзья вновь не всучили ему какого-нибудь амулетика. Сам он долго без меня не выдержит. Ты не понимаешь, что такое привязка. Не понимаешь, что такое связь между телохранителем и принцем, но, судя по всему, Рэми тоже этого не понимает. И потому, только потому, а вовсе не по твоей просьбе, я дам ему очнуться, обдумать все и принять правильное решение. Мне не нужен телохранитель, «которого заставили». Мне нужен телохранитель, которому в радость быть со мной рядом. Ты этого хотел, Рэми?
Рэми удивленно обернулся и посмотрел Миру в глаза. В этот миг он и сам не знал, чего он хотел. Он видел перед собой не принца, а оборотня, что нес Рэми на себе лесу, по залитому лунным светом. Он видел человека, которого спас на той проклятой поляне, чуть сам не уйдя за ним за грань. Он видел заботу в глазах Мира, когда они сидели у костра, а Рэми сгорал в лихорадке… Слышал, как Мир звал телохранителей, когда Рэми терял сознание. Чувствовал кровь принца на своих руках, когда тащил его из храма Шерена.
Почему это вот так просто вылетело из памяти? И почему так не хотелось теперь уходить…
Мир все понимал. Улыбнулся грустно, одними губами, сказал едва слышно:
— Иди, ты этого же хотел, правда? Забери его, Гаарс. Забери, пока я не передумал.
И было столько боли, тоски в этих словах, что сердце встрепенулось. Но гордость погребла под собой сомнения, и Рэми подошел к ожидавшему его Гаарсу, обернулся к принцу, поклонился низко, приложив к сердцу руку:
— Ваше высочество!
И отвернулся к дверям. И покачнулся, когда, казалось, упал на плечи потолок и закончилось дыхание. Задыхаясь, Рэми упал бы, но его поддержал за плечи подоспевший Гаарс. А Рэми видел лишь побледневшего Тисмена, слышал крик телохранителя:
— Гаарс, выведи его! Через те двери! Быстро!
Но Гаарс не успел.
Варнас почти и не удивился, когда в его пещере появился новый гость: в последнее время здесь было шумно.
— Приветствую тебя, брат. Решил навестить? Не много ли чести?
— Вижу, что не слишком ты устроился, — презрительно ответил мужской голос. — Воняет здесь... темно... не понимаю.
— Что тут понимать? — усмехнулся Варнас. — Аким умер, я остался, а мой культ за смерть героя сравняли с землей.
— Я давно говорил тебе — осторожнее играй с Виссавией. Аким был все же ее...
— О нет! — прошипел Варнас. — Ты чего-то не помнишь! Аким был грязным, оборванным мальчишкой, дурным и никому не нужным. Аким пришел ко мне ублюдком, не знающим отца, а героем, гордостью Виссавии, сделал его я! И что получил взамен? Аким сумел восстановить культ нашей милой сестрички, но его последователи разорили мой. Воняет? Да потому что святые источники завалили трупами моих жрецов! И даже на то, чтобы их убрать, сил теперь не хватает...
— А направлять судьбу Рэми — хватает?
— Каждый из нас хочет выжить.
— А ты еще пытаешься и отомстить.
— Я не мщу. Я восстанавливаю то, что принадлежит мне. И не с помощью Рэми, а с помощью его драгоценной Аланны. И я не дам Рэми снова уйти в этот проклятый город и отыскать способ жить вдали от Мираниса! У меня больше нет времени на такие игры!
— Мстишь... — перебил его Радон. — Но должен тебя разочаровать — выиграет все равно Виссавия. И твой культ будет восстановлен. Не так, так иначе. Я даю тебе слово. Мне дороги вы оба. И вы помиритесь, хотите вы того или нет. Даже герой Аким не стоит ссоры между богами.
И исчез… А Варнас опустился на трон и устало закрыл глаза. Сейчас не время забываться сном. Совсем не время… но сил уже почти не осталось.
Ярость. 16. Аши. Последняя битва
Благими намерениями
вымощена дорога в ад.
Как же холодно в этих пещерах…
Варнас облегченно выдохнул, оторвавшись от магического ока. Он не столько жалел гордого Рэми, сколько не хотел терять. Устроившись на троне, младший бог восстанавливал потерянные на око силы. Присутствия сестры, которая в последнее время здесь была чаще, чем у себя в храме, он уже не замечал.
— Это последний раз, когда я тебе помогаю, — сказала Виссавия, — когда я исправляю твои ошибки. Рэми мне нужен в своем уме, и я очень надеюсь, что ты это понимаешь...
— Он и мне таким нужен, — не в силах спорить, выдохнул Марнис.
— Я уже говорила и повторюсь — ты многого не понимаешь. Мои дети… они не кассийцы, они думают иначе, они и живут иначе. Ты не знаешь Рэми, как не знал когда-то Акима. Думаешь, ты выиграл? Посмотри на них, на телохранителей принца. Каждый из них получает силу одиннадцати. Тисмен — зеленый телохранитель. Травник. Лерин — чистый маг. Белый. Кадм — воин, коричневый. Боевая магия, оружие... И ни на одним из них уже не властны боги. Целитель судеб, наделенный сердцем виссавийца… это уже опасность не только для людей, для богов!