Страница 63 из 74
Захватил вдруг зеленый взгляд, потянул за собой, окунул с головой в волны чужой силы… и хотелось, до боли, наказать дерзкого, ответить тем же, поразить, веером пустить собственную магию… но…
Рэми ужаснулся и моргнул: море силы внутри спало, покрывшись темно-синим льдом… накатил волной страх. Без магии Рэми был как ребенок… беззащитным. И опять прикосновение к запястью утихомирило эмоции, и на миг стало все равно.
— Получилось, Кадм, — довольно улыбнулся Тисмен, поворачиваясь к кому-то, сидящему в ногах Рэми. — Сила его спит, Аши до него не достучится, и наш рожанин стал почти обычным.
Аши не достучится? Да как они смели?
А мужчина, крупный и мускулистый, казалось, и не слышал. Он был занят: забавлялся с уродливой, похожей на большого таракана, зверюшкой. Зверюшка, азартно поблескивая агатовыми глазками, шипела, недовольно фыркала, пытаясь поймать привязанный к веревке кусочек мяса.
— Обычным он, боюсь, не будет никогда, — холодно ответил, наконец-то, Кадм, отрывая мясо от веревки и бросая его таракану. — Хватит на сегодня, маленький уродец. У меня нашлась игрушка поинтереснее.
И посмотрел на Рэми так красноречиво, что вновь стало не по себе… да и Тисмен вздрогнул, будто ему что-то не понравилось. Одна зверюшка осталась довольна: сожрала кусок и, что-то радостно шипя себе под нос, отправилась спать у ручья.
— Теперь поговорим, — усмехнулся Кадм.
И Рэми вспомнил эту улыбку. О-о-о... как ее помнил! Помнил, как истекал кровью Арман, а это сволочь лишь стояла рядом и усмехалась. И забылось все: и Мир, и Тисмен, и потек по жилам гнев, а Рэми зашипел, посмотрев на Кадма, открыто, гневно:
— С вами я разговаривать не буду!
— И чем же я вам так не угодил, молодой человек? — засмеялся Кадм и осекся, когда Рэми холодно ответил:
— Вы похожи на воина. Но я никогда раньше не видел уважающего себя воина, который всаживал кому-то нож в спину.
— За Армана, значит, злишься, — усмехнулся Кадм. — Но злишься или нет, а за словами лучше следи. Если не понимаешь, что я делаю и почему, то это вовсе не значит, что я это делаю просто так, для собственного удовольствия.
Задело. Впрочем, Рэми и рад был, что задело. Он бы уколол посильнее, да в зеленых покоях стало тихо. Даже таракан у ручья шуршать да посвистывать забыл, а воздух, казалось, сгустился, напоенный гневом чей-то магии.
Рэми знал, чья это магия. Упивался знакомым до боли, чужим гневом, которого не мог вызвать сам… и собственная сила чуть шевельнулась под толстым слоем льда, попросилась наружу. Это не навсегда, успокоился Рэми. И улыбнулся, поняв… надо лишь очень захотеть, и лед разлетится на маленькие кусочки, выпуская тугую волну. По-настоящему захотеть…
Но пока еще рано. И сейчас его тошнило от магии, арханов, от Мира и его прихвостней, этой проклятой столицы, и безумно хотелось назад, в лес. Не такой, как здесь, созданный магией, а в обычный… где глубокий снег, тишина и покой… И где не путают благодарность с золотым поводком.
— Мне тоже хотелось бы послушать, — сказал Мир, и Рэми вдруг понял, что с ним Мир никогда не разговаривал так холодно. — Что там с Арманом?
— Рэми очнулся, — пожал плечами Кадм, — Арман живой. Думаю, этого достаточно. По глазам Мира было видно, недостаточно. И Рэми вдруг понял, что оборотень знает, что произошло. Точно знает. Откуда, кто его поймет, но на лице Мира отразилась тень глубокого гнева… и стало вдруг легче. Значит, не только Рэми то, что сделал Кадм, кажется отвратительным. И Мир вдруг показался намного ближе, роднее. Всего на миг.
— Доиграешься однажды, Кадм, — покачал головой Тисмен. — Твои методы временами слишком опасны. И не совсем красивы.
— И действенны, — парировал Кадм. И, наверное, сказал бы что-то еще, да Мир его прервал:
— Меня сейчас не интересует Арман и ваши разборки. Меня интересуешь только ты, Рэми. Надо серьезно поговорить, и ты знаешь, о чем. А вы лучше молчите. Не можете молчать, идите, деритесь в другом месте.
— А ты знаешь мой ответ, — парировал Рэми, сразу же забыв о всех, кроме принца, — думаю, ты все понял. Я не буду твоим слугой.
Вновь стало тихо. Так тихо, что Рэми слышал в ушах стук собственного сердца. Мир архан, арханы редко понимают слово «нет», но и становиться прислужником Мира Рэми не хотел, кого угодно, только не его. Сложно это прислуживать кому-то, кого почему-то считаешь своим… другом. Но и вслух Рэми этого говорить не хотел. Дружбу не предлагают. Тем более, не предлагают арханам.
— Слугой? — усмехнулся Мир. — Да, я и забыл. Ты же у нас глава рода, гордый и свободный. Был. А теперь отдал свободу, которую так лелеял, и кому? Наемнику? И надеешься, что я тебя так просто отпущу? Носителя Аши, целителя судеб, вот так возьму и отдам цеху наемников? Да ты, брат, совсем меня за дурака держишь.
Рэми лишь упрямо сжал губы, и зелень, увивавшая потолок, поплыла перед глазами. И как Миру объяснить? Как заставить понять? Впрочем… все равно не поймет.
Гаарс предлагал покровительство, сотрудничество, никогда не требуя подчинения. Может, Мир прав. Рэми был дураком, что вошел в род наемника. Но это ошибка Рэми, Рэми ее и исправлять.
— Нет, — спокойно ответил он. — Я всего лишь надеюсь, что ты оставишь меня в покое. Хотя бы за то, что я спас тебе жизнь, да и не раз.
Мир лишь усмехнулся и наклонился вперед, заглядывая Рэми в глаза:
— Ты до сих пор не понял? — почти ласково промурлыкал он. — Я уже давно не могу. Оставить тебя в покое.
— А это еще почему? — взвился Рэми. — Потому что мне суждено быть с тобой? Твоим мальчиком на побегушках? Твоей тенью? А если я не хочу быть твоей тенью, тогда что? Для Гаарса я равный, для тебя всего лишь…
— … идиот! — оборвал его Мир. — Гордый идиот ты! Такого дурака, как ты, надо держать на коротком поводке, пока он куда не влип, и уж поверь мне, я тебе этот поводок обеспечу.
— Да кто ты такой? — прошипел Рэми. — Кто ты такой, чтобы требовать от меня подчинения? Кто ты такой, чтобы накладывать лапу на мою жизнь? И на жизнь Аши? Чем ты заслужил? Ты всего лишь разбалованный арханишка, оборотень, который только и думает, куда бы удрать от своей свиты и нализаться гадости по самую макушку. И такому как ты я должен служить? Да лучше убей сразу! Чего тебе от меня надо?
Мир дернулся, будто его ударили, и побледнел так сильно, что Рэми вмиг пожалел о своих словах. Только и сдаваться он не собирался. Мир не поймет. Явно привыкший, чтобы ему все подчинялись, он не поймет никогда. А Рэми. Никогда. Никому. Не подчинится!
— Ничего мне от тебя не надо, — горько улыбнулся оборотень. — Напротив, я предлагаю: защиту.
Еще лучше. От кого и от чего Мир может защитить? Да и зачем.
— Мне не нужна твоя защита, — усмехнулся Рэми. — Я жил, живу и буду жить, без твоей помощи, Мир.
— Ты чуть меня не убил, — холодно напомнил оборотень. — Если все еще не понимаешь, я объясню. Либо ты становишься моим телохранителем, либо я отдаю тебя Эдлаю и повелителю. И тогда пощады не жди.
— Грозишь мне? — в свою очередь ответил Рэми, заглядывая в глаза Миру. — Своему спасителю?
— Да, грожу, — ответил Мир. — Да, своему спасителю. Я больше не отпущу столь сильного мага, не подвергну столицу такой опасности. И либо ты будешь служить мне, либо умрешь. Другого выбора нет ни у тебя, ни, увы, у меня.
Столицу? Да кто он вообще такой… А Мир прошипел вдруг, теряя терпение:
— Впрочем, разговор этот бесполезен. Не хочешь добровольно, сыграем иначе, времени у нас нет. И уж поверь, ты уже давно утомил своим упрямством! Если бы ты не был носителем Аши, я дал бы давно тебе пинка, раз так любишь свою свободу. Если бы не твоя сила, что скорее опасна, чем полезна, и тогда я бы на тебя плюнул. Зачем мне с тобой играться? Много чести, рожанин, слышишь! Но не могу я тебя отпустить. Ты маг. Неуравновешенный, глупый. Но и этого мало. Властью судьбы, ты избранник! И я имею право требовать от тебя многого!
— Я так не думаю, — упрямо ответил Рэми.
— Ты и сам не знаешь, что думаешь, — усмехнулся Мир. — И я хотел поговорить, но вижу, что поговорить не удастся. Два раза ты от меня ушел, третьего не будет.