Страница 35 из 74
— Ир! — выдохнул он. — Помоги мне, Ир! Ви? Пожалуйста!
— Тише, тише, — мягко уговаривает тихий голос.
Чужие руки прижимают ко рту платок, смоченный в едкой жидкости. Ненадолго резкий запах обжигает внутри болью, зато проходит кашель, и чьи-то заботливые руки помогают опуститься на подушки.
— Спокойнее. Не двигайтесь... дайте себе время...
Осторожно, еще не веря, что боль прошла, он открыл глаза и удивленно заморгал. Он не знал этой комнаты. Никогда такого не видел и не хотел видеть. Просторная, много зеленого… будто лес какой-то. Стены увиты густыми ветвями, и кажется, что этих стен и нет вовсе, в углу так оглушительно громко журчит вода. Странный лес, чужой, и в ветвях что-то шевелится.
— Я боюсь! — выдохнул он. — Боюсь, не хочу! Там что-то есть!
Крикнул и показал в зеленые ветви над головой. Человек с зелеными глазами удивленно вздрогнул, потом посмотрел внимательно и прошептал:
— Ты же заклинатель, тебя же слушаются животные, не говори мне…
— Нет! Уведи меня отсюда! — закричал Рэми. — Ир! Почему тут нет Ира! Уведи меня отсюда! Кто ты такой! Уходи, уходи немедленно, не хочу! Уходи! Ви! Ты плохой, плохой, слышишь! Убирайся! Ви, Ви, почему он…?
Человек у жесткого ложа вздохнул тягостно, холодные пальцы коснулись лба, и Рэми вновь погрузился в тяжелый сон.
— Одни хлопоты от тебя, целитель судеб, — выдохнули где-то рядом и внутри всколыхнулась обида.
От Аши хлопоты? Аши хороший, Аши никого не обижает! Это они вредные какие-то, вот, дерутся!
Ну-ну, мой… маленький носитель, — прошептало где-то внутри. — Это становится дико интересным…
Аши, почему ты усмехаешься?
Аши вошел в открытую настежь дверь и тревожно вздохнул. Хорошо же этому человеку досталось. Вопрос только — за что? Аши всегда знал, что люди странные и безжалостные создания. Гнилые изнутри. Что хуже — слепые. Опасно слепые.
Что бы стоило Арману задуматься? Услышать Нара?
Не слышит… никогда не слышит. Замкнул боль глубоко в сердце, и ритуал забвения ему в этом помог.
Как бы не было поздно…
Аши опустился на колени, осторожно притянул к себе отозвавшегося глухим стоном Рэми, обнял крепко и укрыл крыльями.
Глупые люди… что же вы творите-то? Что?
— Мы не сдадимся так легко, правда? — тихо спросил он, чувствуя, как раны носителя начинают затягиваться под его ладонями. Но просыпаться Рэми не хотел. И Аши его понимал… временами и ему хотелось вот так забыться. И никогда больше не возвращаться в этот проклятый мир.
— Я всегда с тобой, ты же знаешь…
И дверь с тихим шелестом закрылась. Вспыхнули на миг светом руны, окутала все вокруг мягкая темнота, и стало вдруг хорошо и спокойно… тихо…
Ярость. 8. Рэми. Чистая душа
Стрелы пронзают плоть, а
злые слова — душу.
Бальтасар Грасиан-и-Моралес
Лиин уже давно спал, а Алкадий заснуть все не мог, все смотрел и смотрел за окно, туда, где рассыпались по чистому небу звезды, где деревья укутались в белоснежную шаль, а луна просвечивала на стену темные тени. Красива все же эта зима…
Зима… Когда-то давно Кассия встретила его зимой. И этот снег, этот холод, стал для памяти Алкадия проклятием. Ведь раньше он этого не знал. Но одно слово вождя изменило все.
— Чего ты хочешь? — спросил Алкадий, не оборачиваясь. — Ты ведь все равно ничего мне сделать не можешь. Если бы мог, сделал бы давно, не так ли, Аши?
Хлопнули за спиной огромные крылья, и их тень оставила на стекле мутные пятна. А голос полубога ударил той же морозной свежестью, что хрустела снегом за окном:
— Ты зря думаешь, что я ничего не могу и ничего не делаю. Если бы я не делал, Миранис давно был бы мертв.
— А твой обожаемый носитель — свободен. Но он, к твоему сожалению, выбрал иначе. И не надо рассказывать, как для тебя важен Миранис, важна Кассия, для тебя важно только одно — Рэми.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
— Или знаю о тебе все. Мы с тобой похожи, Аши. Тебя обидела Кассия, меня — Виссавия. И мог бы ты, давно бы меня убил, да руки коротки.
— Я не убиваю, — засмеялся Аши. — Я меняю одну нить на другую… но нити вы выбираете и создаете сами. Вы думаете, что боги всесильны, а на самом деле всесильна лишь ваша воля. И ваша свобода. И все, что с вами происходит — это результат вашего выбора, а не моего. Я всего лишь тот, кто помогает вам в пути…
— … или мешает.
— Единственный, кто может тебе в чем-то помешать — это ты сам. И твоя глупость, человек. Я знаю, что ты не одумаешься, я знаю, куда ты идешь, но я не намерен тебе облегчать пути. Ты думаешь, что сейчас тебе тяжело, что станет легче, когда ты добьешься своего, так вот, верь мне — не станет. И я не собираюсь исцелять твоей судьбы — это твоя цена за твою глупость. И твоя кара.
— Ты смешон, Аши, — усмехнулся Алкадий.
— Это ты сейчас так думаешь… — ответил Аши и исчез.
А за окном все так же текла проклятая кассийская ночь. Холодно… как же тут холодно…
Погода удалась на славу: солнце щедро лило сидр через высокие арочные окна, путало тени в книжных шкафах, ласкало знакомый до боли герб над дверью, золотило ворсинки коричневого ковра на полу. За окном похрустывал снегом мороз, а тут, в небольшом кабинете, было светло и уютно.
Еще пару лун назад Майк и подумать не мог, что у него будет свой собственный кабинет в замке, свой собственный уголок, который не приходилось делить ни с кем. И в который можно не пускать никого… его место, где так нравилось зарыться по уши в старые, уже пожелтевшие от времени книги, его лаборатория, где по полкам были спрятаны в коробочки и баночки редкие ингредиенты.
И теперь уже не надо было бежать за каждой мелочью в библиотеку: Майк мог приказать и ему приносили все, что могло понадобиться, даже книги из запретных разделов. Оставляли с поклоном и тихо спрашивали, когда могут за этим прийти и забрать…
И Майку это нравилось.
Бытие дознавателем завораживало. Заставляло забыть недавнее положение младшего сыночка не слишком сильного архана. И грубость, и глупость старшего брата, и вечные попойки в их доме, и насмешки над «книжным червем», все это было в прошлом.
Хотя Майку было только семнадцать, но Арман сумел в нем увидеть то, чего не могли увидеть другие. И дознавателю нравилось, что его прирожденное любопытство и любовь к анализу всего, что он видит, кому-то очень даже понадобилось.
Лоза Шерена, говорите… Майку позволили осмотреть спящего Рэми, и никаких признаков лозы дознаватель не нашел. Зато их полно было на снегу, на месте битвы. Одна такая ветвь, еще подергивающаяся и живая, была спрятана в бутыль и поставлена на стол. Но понимания не прибавила… Майк перерыл все книги и не нашел ничего: еще никогда куски лозы не находили вне ее носителя, еще никогда не создавали таких заклинаний, если только…
Он встал и подошел к окну. Солнце золотило снег, рисовало яркие узоры на белоснежном покрывале, алела под окном рябина. И холод пробивал и тело, и душу. Майк слышал, что Арман пытался убить Рэми и благодарил всех богов, что ему не удалось. Но Нар заплатил за свое вмешательство неплохую цену. Если Арман не пощадил даже Нара, что он сделает с Майком, если узнает… что он сделает со всеми ними, если узнает… нет, когда узнает…
Майк вспомнил тот день, когда увидел Рэми в первый раз. Тогда тот был простым заклинателем в глухом лесу. Лечил зверюшек, был посредником между их миром и миром людей, и, казалось, так в этом лесу на всю жизнь и останется. Может, так было бы и лучше… но Рэми слишком ярок, чтобы долго сидеть в захолустье… и в безопасности.