Золушки нашего Двора

Почти в конце трапезы вбежал Лисс и, пытаясь отдышаться и говорить по уставу «четко, громко, ровно», затараторил:

– Ваше высочество… вам следует срочно… спуститься во внутренний двор! Архимагистр Никорин… сообщила его величеству… о скором открытии портала из Драгобужья!

Принц поднялся, бросив салфетку. Подошел к Бруни, подал ей руку.

– Идем, родная. Необходимо быть там! Лисенок, раздобудь для моей невесты теплый плащ!

Приказание повергло адъютанта в шок, однако – Матушка отдала должное смекалке парнишки – уже спустя мгновение тот метнулся из кабинета и, судя по топоту, побежал вверх по лестнице.

– Сейчас принесет тебе один из моих плащей, – усмехнулся Кай, выводя Бруни в коридор.

Застывшие в проходе гвардейцы дружно взяли на караул.

Кубарем скатившийся сверху Лисс, кося на Матушку преданным глазом, почтительно накинул ей на плечи подбитый рысьим мехом плащ.

По мере прохождения коридоров от каждого поста отделялся один из гвардейцев в синем мундире, и к концу пути за четой следовал то ли почетный кортеж, то ли охрана. Бруни вновь остро ощутила себя не в своей тарелке, однако покосилась на его высочество и машинально скопировала его выражение лица: спокойствие, граничащее с безразличием. Лишь ее щеки пылали ярче закатных тучек.

Внутри мощных замковых стен располагался хаотичный лабиринт из зданий, которые выстроили представители династии Ласурингов за долгие годы правления. Каждый новый король считал необходимым оставить след в дворцовой архитектуре, в связи с чем башни и башенки, галереи и переходы между отдельными помещениями вырастали как на дрожжах. В результате дворец мог похвастаться десятком внутренних дворов, из которых четыре были заняты зелеными насаждениями, прудиками и прочими «зонами отдыха». Сейчас в одном из самых больших «деловых» дворов был выстроен почетный караул, разделенный по периметру цветами гвардейских мундиров: впереди – черные, справа – синие, слева – голубые и сзади, где находился король и сопровождающие лица, – красные.

Кай и Бруни спустились к толпе, которая безмолвно разомкнулась пред старшим принцем. Тот привычно занял место за правым плечом его величества, кивнул брату, который пристроился за левым плечом отца. Мутные голубые глаза Колея при взгляде на Бруни вспыхнули неприкрытой радостью. Он ломанулся к ней, растолкав свиту, схватил за свободную руку и воскликнул:

– Малышка, привет! Значит, давеча ты мне не почудилась?

– Брат… – негромко сказал Аркей.

– А прикинь, – отмахнувшись от него как от мухи, продолжал тот, – мы с тобой скоро породнимся! Всегда мечтал иметь младшую сестренку, а уж такую хорошенькую тем более!

– Младшей сестры у тебя не будет, – неожиданно улыбнулся Кай, аккуратно придерживая его за плечо, – а вот старшая, строгая, но справедливая, – вполне! Вижу, над тобой поработал мэтр Жужин, привел в чувство?

Колей, помрачнев, попытался скинуть с себя его руку:

– Поверь мне, это ненадолго!

Старший, ощутимо тряхнув младшего, отпустил его со словами:

– Вернись на место и веди себя прилично!

– Зануда! – буркнул тот, однако на место вернулся под ехидные смешки Дрюни Великолепного, который стоял прямо позади короля, вытягивая длинную шею, и с любопытством крутил головой, не желая ничего не упустить.

Воздух внутри квадрата, образованного гвардейцами, задрожал, будто в жаркий день, свиваясь в воронку. Бруни разглядела справа, в опасной близости от нее, хрупкую беловолосую фигурку, затянутую в алую кожу брючного костюма. Архимагистр Никорин стояла спокойно, с чуть приподнятыми руками, повернутыми ладонями вверх, будто собиралась не делегацию принимать, а дитя, завернутое в пеленки. Но от одного взгляда на нее становилось зябко и дурно. Человек не должен обладать такой силой – Матушка, как ни далека была от дел волшебных, ощутила это, как ощущают лошади близость воды. Не должен… Но обладал! И это оказывалось по-настоящему страшным. Сейчас Бруни всерьез задумалась над тем, что именно сделала Ники нынче утром с согласием на развод? Физически состарить документ, испачкав его и истерев материал, казалось делом слишком простым. Неужели она перенесла его во времени в тот год, когда война только началась и его величество объявил всеобщую мобилизацию?

Воронка с громким хлопком распалась. Внутри ее границ появился круглый зал. Его освещали многочисленные факелы, горящие бездымным белым пламенем. С той стороны нацелилась на королевский двор острым углом ромба драгобужская делегация, за спинами которой, на возвышении, скромно сияющем чистым золотом, на троне из странных желтоватых бревен сидела недвижно широкая фигура, закутанная в темные одежды. На ее челе горел злым красным глазом камень, вправленный в тройной обод короны. Фигура подняла над головой сжатый кулак. Его величество король Ласурии шагнул вперед и чуть наклонил голову, приветствуя коллегу по трону.

Лязгая подкованными железом ботинками, делегация двинулась в портал. Бруни представила гномов в боевых доспехах и внутренне содрогнулась: кряжистые бородатые мужички в половину человеческого роста, казалось, способны были смести с лица земли дворец со всеми постройками и, не останавливаясь, чтобы отряхнуть штаны от пыли, проследовать дальше.

Самым первым шел гном, рыжий, как пожар, чьи лицо и руки были так густо покрыты веснушками, что казались коричневыми. Его кожаный камзол состоял, казалось, из одних ремней и карманов. Широкий пояс был скреплен пряхой мастера, напоминающей амбарный замок. Из-под насупленных красных бровей гнома сурово смотрели на мир голубые глазки, под взглядом которых пропадало всякое желание дразнить коротышку из-за невысокого даже по гномьим меркам роста или цвета волос.

За ним следовали четверо воинов, судя по всему, профессиональных рубак. У них даже из-за голенищ сапог выглядывали рукоятки топориков для метания. А позади выстроились драгобужские вельможи, одетые в богато украшенные золотым шитьем и мехами кафтаны.

Прибывшие все как один были обуты в тупоносые ботинки на толстой подошве, с той только разницей, что обувь боевых гномов почти полностью закрывалась заходящими друг на друга металлическими щитками. У большинства «делегатов» уши были проколоты в нескольких местах, и массивные серьги не уступали по роскоши серьгам ласурских модниц. А уж какие их украшали самоцветы! Такие и не снились мастеру-распорядителю сокровищницы Ласурингов! Волосы и бороды гномы предпочитали заплетать в затейливые косицы, украшая их серебряными и золотыми бубенцами, так что с каждым новым шагом к лязгу обуви прибавлялся мелодичный звон.

Выдвинувшись из портала, острие ромба оказалось в опасной близости от ласурского короля, однако Редьярд и бровью не повел. Ни один гвардеец не двинулся в шеренге, лишь единым порывом они взметнули обнаженные мечи, отдавая честь прибывшим.

Рыжий «делегат» остановился в метре от короля, окинул его тяжелым взглядом и протянул на заскорузлых ладонях, явно близко знакомых с инструментом, свиток, перевитый золотым шнуром с печатью Крамполтота Первого.

– Именем короля, правителя Подгорного царства и Драгобужского наземья, гномы приветствуют тебя, король Ласурии твое величество Редьярд Третий, и поздравляют с радостными событиями, волею Богов случившимися в твоем доме с твоими кровными сыновьями! Да пребудут границы твоего государства – нерушимыми, стены замка – крепкими, а сокровищница – полной земного огня самоцветов!

Его величество протянул руку, и гном, шагнув вперед, положил свиток в его ладонь и поклонился. Достоинством поклона можно было топить вражеские корабли.

– Назови мне свое имя, уважаемый сын Подгорного царства, чтобы я мог поблагодарить его величество Крамполтота Первого в твоем лице за поздравления!

– Имя мое – Виньогрет, звание – Цеховой старшина, Синих гор мастер! – снова поклонился гном.

Не глядя, протянул ручищу назад. Сопровождающие с поклонами подали ему верительные грамоты, которые он также передал королю, каждый раз кланяясь. На каждый поклон Редьярд отвечал вежливым кивком.