Страница 31 из 46
В тылу начала формироваться сеть контрразведывательных отделений и пунктов. На верху пирамиды находилась контрразведывательная часть осведомительного отдела Главного штаба (37 человек), состоявшая из центрального контрразведывательного отделения (ЦКРО) и центрального регистрационного бюро (ЦРБ)[338]. Ниже находились КРО управлений генерал-квартирмейстеров штабов Омского, Иркутского и Приамурского военных округов. Начальники контрразведывательных отделений руководили контрразведывательными пунктами, учрежденными на подведомственной территории. Так, в зоне ответственности Омского военного округа КРП были организованы в Славгороде, Барнауле, Бийске, Камене, Новониколаевске, Кузнецке, Томске, Тайге, Судженске; Иркутского – в Ачинске, Красноярске, Енисейске, Канске-Енисейском, Минусинске, Нижнеудинске, Бодайбо, Илимске, Черемхово; Приамурского – во Владивостоке, Верхнеудинске, Троицко-Савске, Чите, Сретенске, Благовещенске, Харбине, Никольск-Уссурийске, Николаевске, на станциях Маньчжурия, Пограничная, Куань-Ценцзы и Цицикар[339].
Общее руководство всей контрразведывательной работой осуществлял начальник осведомительного отдела Главного штаба. На начальника КРЧ возлагалась обязанность инспектировать нижестоящие КРО, контролировать расход финансовых средств, руководить разработкой отдельных дел, порученных центральному контрразведывательному отделению. ЦКРО занималось контрразведкой за границей, среди дипломатического корпуса, в центральных государственных учреждениях, а также разрабатывало отдельные дела, наблюдало за деятельностью некоторых представителей высших эшелонов власти. ЦРБ выполняло функции информационно-аналитического подразделения, а также составляло новые коды, способы тайнописи и секретной передачи сведений, вело архив, осуществляло переписку со всеми учреждениями по вопросам контршпионажа и т. д.[340]
Окружной генерал-квартирмейстер, подчиненный по вопросам контрразведывательной службы начальнику осведомительного отдела, осуществлял ближайшее руководство и наблюдение за организацией и ведением контрразведывательной службы в районе округа[341].
На начальника КРО штаба округа возлагались: организация в районе округа отдельных КРП, борьба со шпионажем, «сообщение центральному бюро регистрационного материала всех добытых сведений по организации шпионажа противника», «заведывание личным составом КРО и подготовка наблюдателей», составление сметы расходов и отчета о деятельности отделения и представление их окружному генерал-квартирмейстеру»[342].
Начальник контрразведывательного пункта подчинялся начальнику контрразведывательного отделения. На него возлагались «организация в районе пункта сети наблюдателей; выявление шпионских организаций и производство расследования по ним, заведование личным составом пункта, сообщение в ЦРБ регистрационных материалов и всех добытых связей по организации шпионажа противника, доклады начальнику гарнизона об общем положении и осведомление его о необходимых мероприятиях в районе пункта» и т. д.[343]
Предусматривалась координация деятельности контрразведывательных отделений внутренних округов с соответствующими структурами действующей армии и морского ведомства. Эта обязанность возлагалась на начальника Главного штаба через штаб ВГК и начальника штаба Морского министерства[344]. Но при существовавшем в колчаковской армии соперничестве между фронтовыми и тыловыми органами военного управления такая постановка вопроса высоких начальствующих лиц ни к чему не обязывала.
Весной прошла очередная реорганизация фронтовой контрразведки, приведшая, по мнению авторов, к ее децентрализации. 18 апреля 1919 г. начальник штаба ВГК приказом № 340 утвердил «Временное положение о контрразведывательной и военно-контрольной службе на театре военных действий», определявшее задачи и организацию органов безопасности на ТВД. Задача контрразведывательной и военно-контрольной службы заключалась в «обнаружении и обследовании неприятельских шпионов, а также лиц, которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически неприятелю… или посягают на нисположение существующего государственного строя и нарушения общественного порядка»[345].
Согласно приказу, безопасность войск и прифронтовой полосы обеспечивали контрразведывательная и военно-контрольная служба. Органами контрразведки являлись: отдел контрразведки и военного контроля штаба ВГК; контрразведывательное отделение штаба ВГК; контрразведывательные отделения штабов армий и корпусов; контрразведывательные пункты дивизий. КРО армий осуществляли организацию контрразведки в районе штабов, а также направляли работу в корпусах и дивизиях. К органам военно-контрольной службы относились: военно-контрольные отделения (ВКО) в районе армии при военно-административном управлении (ВАУ); ВКО военного округа на ТВД при помощнике начальника военного округа по военно-административному управлению; местные военно-контрольные отделения и пункты в районе армии и в районе округа на ТВД.
Границы контрразведывательных и военно-контрольных районов в пределах армии устанавливались распоряжением штабов армий.
Координацией их деятельности занимался генерал-квартирмейстер при Верховном главнокомандующем. Общее руководство контрразведывательной службой в корпусном районе, военно-контрольной службой в районе армии и округа на ТВД лежало на генерал-квартирмейстерах штабов армий, начальниках военно-административного управлений районов армий и помощниках начальников военного округа по военно-административному управлению на ТВД.
Контрразведывательный отдел штаба ВГК ведал общим руководством контрразведки, разрабатывал необходимые меры по борьбе с антигосударственными преступлениями и инспектировал нижестоящие органы контрразведки.
КРО Ставки организовывало контрразведывательное наблюдение за штабом ВГК, непосредственно занималось выявлением шпионских организаций и лиц, «благоприятствовавших неприятелю». Те же задачи решали и КРО армий в своей зоне ответственности, они также должны были руководить работой контрразведывательных органов в корпусах и дивизиях[346].
Контрразведке вменялось в обязанность следить за военнослужащими, а военному контролю – за гражданскими лицами. Данная система, по замыслу составителей документа, создавалась лишь на время Гражданской войны. В будущем работу контрразведки предполагалось ограничить борьбой со шпионажем, а военный контроль, «обеспечивающий порядок и общественное спокойствие», передать органам внутренних дел[347].
Однако, по компетентному мнению полковника Н.П. Злобина, образование военно-контрольных органов при военно-административном управлении, дублировавших деятельность КРО и КРП, подчиненных штабам армий, корпусов и дивизий, приводило к нежелательным трениям между ними: военно-контрольные отделения ВАУ создавались в тех же населенных пунктах, где организовывались местные КРО и КРП. Критикуя упомянутый приказ № 340 за разделение контрразведки на собственно контрразведку и военный контроль, Н.П. Злобин указывал, что этот приказ «создавал таким образом целый ряд параллельных учреждений, совершенно тождественных по существу… и даже объединенных одним и тем же высшим органом власти – отделом военного контроля и контрразведки Штаба Верховного главнокомандующего. Даже все инструкции и штаты…составлены по одному шаблону. Не указано ни мотивов, ни существа разграничения», лишь оговорено, что военный контроль в будущем будет передан в МВД, так как основная функция контрразведки – борьба со шпионажем, а военного контроля – обеспечение государственного порядка. Фактически контрразведка контролировала военную сферу, а военный контроль – гражданскую, но в реальности захватывал и то и другое, что привело, по выражению автора цитируемого документа (сохранившегося в подлиннике), к «двоевластию». Автор докладной записки предлагал слить воедино оба органа до победы над большевиками, аргументируя тем, что даже в годы Первой мировой войны шпионаж и антигосударственная деятельность часто пересекались, а уж в Гражданскую войну – и подавно. Одновременно он предлагал увеличить штаты контрразведки и число ее органов, доведя их не только до уровня штабов дивизий и населенных пунктов (как это уже было после упомянутого приказа генерал-майора Д.А. Лебедева – ранее низшим звеном контрразведки был штаб корпуса), но и до многочисленных контрразведывательных постов. По словам полковника Н.П. Злобина, недостаточность штатов контрразведки при огромном объеме работы вынуждала то и дело прикомандировывать к ней «для поручений» армейских офицеров[348].
338
Варламова Л.Н. Первые попытки централизованного руководства белыми формированиями на территории Урала и Сибири в 1918 г. … С. 17; РГВА. Ф. 39466. Д. 10. Л. 90, 92, 134–134 об.
339
РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 166. Л. 34–34 об.; Д. 206. Л. 5–9.
340
РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 206. Л. 5–9.
341
РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 206. Л. 5–9.
342
ГАРФ. Ф. Р-150. Оп. 2. Д. 4. Л. 181–181 об.
343
ГАРФ. Ф. Р-150. Оп. 2. Д. 4. Л. 181 об. – 182.
344
В состав управления по оперативной части флота входили разведывательное (4 человека) и контрразведывательное (8 человек) отделения. Последнему подчинялись ряд контрразведывательных пунктов: при главной базе в Перми, штабах 1-го, 2-го и 3-го дивизионов боевых судов, штабе отдельной бригады морских стрелков и двух опорных базах. Военно-морская и речная контрразведка в своей деятельности руководствовалась морскими законами и инструкцией военно-сухопутной и морской контрразведке (ГАРФ. Ф. Р-176. Оп. 2. Д.102. Л. 108 об.; РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 206. Л. 19).
345
РГВА. Ф.39499. Оп. 1. Д. 17. Л. 84.
346
ГАРФ. Ф. Р-5793. Оп. 1. Д. 1 г. Л. 137; РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 17. Л. 84–86.
347
РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 17. Л. 84–84 об.
348
ГАРФ. Ф. Р-6219. Оп. 1. Д. 10. Л. 5–16 об.