Легенды Белого дела

Только поздней осенью Владимир Зенонович дождался настоящего дела. 17 ноября приказом главнокомандующего № 173 он был назначен командующим 3-й дивизией. К тому времени это соединение уже было овеяно легендами — это был бывший отряд полковника М. Г. Дроздовского, с боями преодолевший 1200 верст от Ясс до Дона. В дивизию входили 2-й Офицерский стрелковый, Самурский пехотный, 1-й и 2-й стрелковые и 2-й Конный полки, 3-я инженерная рота, 3-я отдельная легкая, конно-горная и конно-гаубичная батареи, получившие в последнее время крупные пополнения, в том числе из пленных.

Однако без подводных камней не обошлось и на этот раз. Во-первых, сама причина назначения Май-Маевского была печальной: 13 ноября под Ставрополем был ранен в ногу начальник 3-й дивизии Михаил Гордеевич Дроздовский. Правда, долгое время его ранение не вызывало опасений, и все были уверены, что он вернется в строй. Но, увы, 14 января 1919 года Михаила Гордеевича не стало… А во-вторых, думается, что именно 3-ю дивизию Май-Маевский получил не просто так. В конце 1918 года «дроздовцы» имели в Добровольческой армии двоякую репутацию: с одной стороны, безусловные герои, с другой стороны — «не свои», «пришлые», не имевшие никакого отношения к Ледяному походу, подчеркнуто обожавшие своего командира, не скрывавшего монархических симпатий. Современник подчеркивал, что 3-я дивизия в Добрармии «была пасынком как в смысле пополнения людьми, так и в смысле пополнения материальной частью»[243]. Так что давали Владимиру Зеноновичу, в общем, отнюдь не «элитное» соединение, а сам он оказывался в положении дважды «чужого среди своих» — ведь он не был ни первопоходником, ни «дроздовцем». И нет сомнения, что на первых порах личный состав 3-й дивизии смотрел на нового комдива как на нечто временное.

Тем более что обстановка вокруг дивизии складывалась весьма напряженная. Сам Дроздовский после ранения передал командование одному из полковых командиров, В. К. Витковскому[244], но после взятия Ставрополя А. И. Деникин назначил временно исправляющим должность начдива генерал-майора А. В. Асташева[245]. Это был военачальник незаурядной личной храбрости (во время Первой мировой смог дважды (!) бежать из германского плена), но «дроздовцы» отлично помнили, как в начале их предприятия Асташев прилагал все усилия к тому, чтобы поход Яссы — Дон не состоялся. В итоге Асташев «прокомандовал дивизией всего три дня: вокруг него образовалась такая густая атмосфера, что ставка принуждена была срочно убрать его подальше от дивизии»[246] и снова назначить врид начдива «дроздовца» В. К. Витковского. Но интересно, что в дальнейшем на должность все-таки снова поставили «чужака» — Май-Маевского. Возможно, тем самым одновременно и проверяли генерала на прочность, и смиряли слишком уж самостоятельную, по понятиям Ставки, дивизию.

Итак, Владимир Зенонович оказался во главе незнакомого и, в общем, недоброжелательно настроенного к нему соединения — и вполне можно представить, что о нем говорили на первых порах за спиной. Этому, кстати, немало способствовали внешние данные героя этого очерка; при всех своих героических качествах Владимир Зенонович обладал, наверное, самой невыигрышной среди легенд Белого дела внешностью — он был низкорослым, тучным, «на своих коротких, как тумбы, ногах»[247] и носил очки (что было ему разрешено специальным приказом по 1-й саперной бригаде, отданным 2 декабря 1889 года). Вот каким увидел утром 3 ноября 1918 года своего нового командира начальник штаба 3-й дивизии полковник А. В. Черныш[248]: «Впервые я услышал о Май-Маевском и увидел его. Наружностью своей он, выражаясь мягко, никак не мог привлечь пользу. Среднего роста толстая и неуклюжая до безобразия фигура с посаженной на ней без шеи головой. Лицо большое, некрасивое, рябоватое, с длинным носом и маленькими неопределенного цвета, умными и хитрыми глазками, с некоторым выражением добродушия! <…> По натуре это был большой барин, любивший, видимо, себя усладить в жизни. Во всяком случае, первое, что бросилось нам в глаза, это способность его хорошо и обильно пожрать. Аппетитом обладал всегда завидным»[249].

П. В. Макаров (на его истории и его воспоминаниях мы еще остановимся ниже) также приводит любопытные подробности: «Дроздовцы встретили нового начальника враждебно. Май-Маевский не участвовал в „Ледяном походе“, не сражался в рядах Дроздовского.

— Генерал прибыл на готовое и хочет окопаться! — ворчали офицеры. В штабе, не стесняясь, высказывались:

— Уж лучше бы назначили Витковского (участника дроздовских походов).

Даже солдатский Георгий трактовался как подлизывание к солдатским массам и вызывал насмешки»[250].

Впрочем, судя по всему, Владимир Зенонович успешно преодолел первую реакцию недоверия к себе. Тот же А. В. Черныш после невыигрышной для Май-Маевского характеристики замечает уже совсем другое: «Быстро довольно Май-Маевский стал вникать во все стороны положения дивизии и осваиваться со всем, что до нее относилось. Первое впечатление было, что 3-я дивизия получила умного начальника. И в самом деле, в значительном уме и опытности ему нельзя было отказать. <…> Ко всем в штабе Май-Маевский отнесся дружески и особенно внимательно ко мне, как начальнику штаба. На первых порах он часто обращался ко мне за моим мнением в том или другом вопросе. И это не производило впечатления, что он искал решений у меня, а видно было стремление опытного начальника лучше, глубже и быстрее вникнуть в различные дела по дивизии <…> Прошло так три дня, и Май-Маевский легко, без напряжений, иногда как бы шутя вошел в курс дела по командованию дивизией»[251]. Словом, если внешность нового комдива и вызывала сначала насмешки дроздовцев, невольно сравнивавших Май-Маевского с Михаилом Гордеевичем, то его деятельность сразу же вызвала уважение и внушила доверие к прежде незнакомому генералу.

Девятнадцатого декабря 1918 года 3-я дивизия была переброшена из Екатеринодара в Каменноугольный бассейн (так тогда часто называли Донбасс) и восемь дней спустя вошла в состав Крымско-Азовского корпуса, который 10 января был преобразован в армию, в свою очередь вошедшую в состав созданных 8 января Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) под командованием А. И. Деникина. Состав дивизии к этому времени пополнили Чехо-Словацкий пехотный батальон, Петропавловский, Александровский и Романовский отряды, два конных отряда — Чугуевский и Белгородский, Ингерманландский конный дивизион, 3-й легкий и 3-й парковый артдивизионы. Появилась и своя авиация — 3-й авиаотряд.

Причина переброски дивизии в Донбасс заключалась в сложной политической обстановке на Украине тех дней. В декабре 1918 года окончательно рухнула Украинская держава гетмана П. П. Скоропадского, державшаяся только благодаря оккупировавшим Украину в феврале — марте 1918 года германским войскам. После их ухода и развала «Скоропадии» к власти в Киеве пришла Директория Украинской Народной Республики, с которой, в отличие от Скоропадского, белых не связывали даже отдаленные симпатии. Не желая военного конфликта, лидер Директории С. В. Петлюра[252] предлагал Донскому правительству крупные территориальные уступки, но позиция П. Н. Краснова[253] и А. И. Деникина была однозначной — никаких переговоров с сепаратистами. В Екатеринодаре считали, что красные смогут быстро разгромить войска УНР и ударить по открытому левому флангу (а это около 400 километров) Донской армии у Луганска и Юзовки. Именно с целью защиты этого оголенного фланга и была переброшена на Донбасс дивизия Май-Маевского. А. И. Деникин поставил перед комдивом задачу удержать линию Мариуполь — Юзовка — Бахмут — Луганск и «распространить влияние» до линии Бердянск — Синельниково.

243

Там же.

244

Владимир Константинович Витковский (1885–1978) — генерал-лейтенант (1920). Участник Первой мировой войны, полковник, командир 199-го Кронштадтского полка. С 1918 года в отряде М. Г. Дроздовского, командир Солдатского батальона. С июня командир 2-го Офицерского стрелкового полка, с ноября — бригады 3-й дивизии, с февраля 1919 года — 3-й (Дроздовской) дивизии. С августа 1920 года командир 2-го армейского корпуса. С 1920 года в эмиграции. — Примеч. ред.

245

Александр Васильевич Асташев (1865—?) — генерал-майор (1915). Участник Первой мировой войны. С августа 1917 года командир бригады 48-й пехотной дивизии, с октября заведующий офицерскими курсами Румынского фронта. В январе — феврале 1918 года командир 2-й отдельной бригады русских добровольцев. С 1918 года в Добровольческой армии, в январе 1919 года несколько дней командовал 3-й пехотной дивизией. — Примеч. ред.

246

Государственный архив Российской Федерации (далее — ГАРФ). Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 259. Л. 116.

247

Верховский А. И. На трудном перевале. М., 1959. С. 93.

248

Андрей Васильевич Черныш (1884–1967) — полковник. Окончил Николаевскую академию Генштаба (1912). Участник Первой мировой войны, подполковник (1916), и.д. начальника штаба 105-й пехотной дивизии. С августа 1918 года в Добровольческой армии, с октября — начальник штаба 3-й пехотной дивизии. В апреле — мае 1919 года начальник штаба 2-й Терской казачьей дивизии. С 1920 года в эмиграции. — Примеч. ред.

249

Черныш А. В. На фронтах Великой войны. Воспоминания 1914–1918. М., 2014. С. 294.

250

Макаров П. В. Адъютант генерала Май-Маевского // http://coollib.com/b/239581/read; обращение 8.03.2017.

251

Черныш А. В. Указ. соч. С. 294.

252

Симон Васильевич Петлюра (1879–1926) — украинский политик. Член Революционной украинской партии (с 1900 года). В 1917 года член Центральной рады и глава Украинского генерального войскового комитета, в июне — декабре генеральный комиссар по военным делам. С февраля 1919 года председатель Директории Украинской Народной Республики. С 1921 года в эмиграции. Убит С. Шварцбадом как ответственный за еврейские погромы на Украине. — Примеч. ред.

253

Петр Николаевич Краснов (1869–1947) — генерал от кавалерии (1918). Участник Первой мировой войны, генерал-майор (1914), командир 3-го кавалерийского корпуса. С 16 мая 1918-го по 18 октября 1919 года атаман Войска Донского. С 1920 года в эмиграции. Во время Второй мировой войны активно сотрудничал с немцами, с 1944 года начальник Главного управления казачьих войск при Верховном командовании сухопутных войск. В мае 1945 года выдан англичанами советским властям. Повешен по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. — Примеч. ред.