Легенды Белого дела

Имя же самого Дроздовского в СССР что-то говорило разве что специалистам по истории Гражданской войны. Посвященные ему краткие статьи в энциклопедических изданиях пестрели стандартными обвинениями в «исключительной жестокости» и «массовом жестоком терроре», но в целом фамилия Дроздовского не была так демонизирована, как фамилии «первых лиц» Белого дела, и не вызывала отторжения в массовом сознании (иначе, надо полагать, Юрий Бондарев не назвал бы Дроздовским одного из главных действующих лиц своего романа «Горячий снег»). На экране советский зритель впервые смог увидеть Дроздовского в 1977 году в 9-й серии «Хождений по мукам» В. С. Ордынского, причем фильм в точности воспроизвел ошибки первоисточника, романа Алексея Толстого — Деникин называет Михаила Гордеевича Михаилом Григорьевичем, а сам Дроздовский носит погоны генерал-майора, которые в реальности получил в госпитале за два месяца до смерти.

Уже в новом веке, в 2006 году, свет увидело первое в России исследование, посвященное судьбе генерала — сборник «Дроздовский и дроздовцы», в котором были опубликованы интереснейшие документы о М. Г. Дроздовском. А 14 января 2014 года на здании одного из корпусов Ростовского государственного медицинского университета — в 1919-м в нем находился госпиталь, где скончался Дроздовский, — была открыта мемориальная доска в честь генерала.

…Восемнадцатого июля 1918 года, будучи в Екатеринодаре, Михаил Гордеевич сделал такую запись в своем дневнике: «Я весь в борьбе, и пусть война без конца, но война до победы. И мне кажется, что вдали я уже вижу слабое мерцание солнечных лучей, проникающих через сплошной мрак действительности. Сейчас я маньяк, обрекающий и обреченный»[210]. В истории Белого дела Дроздовский действительно остался одиноким рыцарем, обрекающим и обреченным — человеком, целиком и полностью посвятившим судьбу борьбе за освобождение поруганной Родины. Сделав свой выбор, он остался до конца верен ему, и тем вызывал неизменное уважение и друзей, и недругов.

Владимир Май-Маевский: «Его бесстрашие передавалось войскам…»

Многосерийный фильм Е. И. Ташкова «Адъютант его превосходительства» (1970 год) уже давно считается классикой советского кино. Зрителям сразу полюбились и острый сюжет, и прекрасная режиссура, и великолепная игра актеров, создавших на экране яркие, запоминающиеся образы. Напомним вкратце содержание фильма: в разгар Гражданской войны, летом 1919-го, опытный чекист, в прошлом офицер Павел Андреевич Кольцов, роль которого прекрасно исполнил Юрий Соломин, ведет успешную работу в штабе «Белой армии» (ставим это понятие в кавычки, поскольку нюансы наподобие «Вооруженные силы Юга России» или «Добровольческая армия» в эпоху СССР не интересовали никого, кроме немногих специалистов), занимая должность адъютанта ее командующего, генерал-лейтенанта Владимира Зеноновича Ковалевского, роль которого блестяще сыграл Владислав Стржельчик. Естественно, красный разведчик на протяжении всего фильма демонстрировал превосходство над противником, но интересно было другое — пожалуй, впервые на советском экране можно было увидеть такое количество умных, образованных и вполне симпатичных белых генералов и офицеров. (Традиция изображать белое офицерство интеллигентным и в целом достойным уважения, хотя, разумеется, «не своим», была свойственна советскому кино всегда; «Адъютант…» интересен именно что обилием таких персонажей.) И не случайно члены худсовета после первого просмотра фильма пришли в негодование и заявили режиссеру, что тот под видом «посвящения первым чекистам» сотворил гимн во славу белогвардейщины, которому будут рукоплескать эмигранты. Проводившиеся в СССР опросы действительно показали, что зрители, безоговорочно симпатизируя «красному» Кольцову, с неменьшими симпатиями следили за действиями его оппонентов. И первое место среди них занимал тот самый «его превосходительство», адъютантом у которого был Кольцов, — генерал Ковалевский.

В 1970 году мало кто знал о том, что у этого персонажа (к нему мы еще вернемся) был вполне реальный прототип, носивший то же имя-отчество — Владимир Зенонович. Правда, его фамилия была более звучной — Май-Маевский и имела, как нетрудно догадаться, польское происхождение.

Шляхетский род Май-Маевских пользовался гербом «Старыконь» (Starykon), который, как принято в польской геральдической традиции, также употреблялся множеством других фамилий (самыми заметными из которых были Чарторыйские) и к середине XIX века разделился на католическую и православную ветви. Герой этой главы относился к первой. Согласно послужному списку, Владимир Зенонович Май-Маевский появился на свет в Санкт-Петербургской губернии 15 сентября 1867 года в семье штабс-капитана лейб-гвардии Гатчинского полка, тридцатилетнего к тому времени Зенона Викентьевича Май-Маевского. В открытых источниках об отце генерала можно встретить самые противоречивые сведения. В том числе, к примеру, такие: «Его отец — боевой офицер — участник боев с горцами на Кавказе, был награжден многими орденами за храбрость. В 1863 году капитан Май-Маевский отказался участвовать в карательной экспедиции генерала Муравьёва против польских повстанцев Калиновского, за что был приговором военного трибунала лишен чинов, звания и уволен со службы без мундира и пенсии. Семья начала жестоко бедствовать. С большим трудом Май-Маевскому-старшему удалось определить сына в кадетский корпус»[211]. Вместо того чтобы комментировать эту красочную историю, приведем до сих пор не обнародованные сведения из послужного списка З. В. Май-Маевского, датированного апрелем 1869 года и хранящегося в Российском государственном военно-историческом архиве[212].

Итак, Зенон Викентьевич Май-Маевский родился 23 июня 1837 года, происходил из потомственных дворян Могилевской губернии, был римско-католического вероисповедания, воспитывался в Константиновском кадетском корпусе. 6 июня 1857 года в чине прапорщика начал службу в Архангелогородском пехотном полку, в 1859–1862 годах служил в Образцовом пехотном полку (прообраз Офицерской стрелковой школы), а 26 марта 1862 года был переведен в лейб-гвардии Гатчинский, который до 1855-го и после 1870 года именовался лейб-гвардии Егерским. В 1863 году офицер получил чин поручика и в июне — октябре «находился в Виленском военном округе (точнее, в Трокском и Лидском уездах Виленской губернии. — В. Б.) при усмирении польского мятежа», за что в 1864 году был произведен в чин штабс-капитана. В 1864–1869 годах занимал должность полкового казначея; 8 января 1869 года он был отчислен в строй, но уже через три недели ушел в длительный (шестимесячный) отпуск — видимо, по состоянию здоровья, так как 17 апреля того же года офицер, которому был всего 31 год, скончался во французском курортном городе Ментон. Наград З. В. Май-Маевский за свою короткую жизнь успел заслужить три — ордена Святого Станислава 3-й степени (30 августа 1864 года, одновременно с производством в чин штабс-капитана), Святой Анны 3-й степени (30 августа 1867 года) и светло-бронзовую медаль «За усмирение Польского мятежа»[213].

210

Дроздовский и дроздовцы… С. 169.

211

Гаврилов С. «Генерал Харьков» // Южная правда. 2016. 13 июля. № 78.

212

РГВИА. Ф. 400. Оп. 12. Д. 1027. Лл. 77–142.

213

Там же. Лл. 80–81 об.