Кинг (ЛП)

— Играешь?

— Я во все играю! — ответила я, едва сдерживая восторг и пиная воздушный шарик ногой.

— Два, — сказал Кинг, доставая из кармана пару купюр и передавая их контролировавшему игру мужчине. Кинг занял место на изодранном кожаном стуле, а я села за ним. — Боишься сесть рядом? — спросил Кинг.

— Нет. Ты — огромный, а эти стулья — маленькие. Не хочу врезаться в твою руку и проиграть только потому, что ты три года не вылезал из тренажерного зала, — я прикрыла один глаз, целясь пистолетиком.

Кинг потряс головой.

— Этот твой ротик, — произнес он.

Было несколько вариантов того, как я могла понять его слова, но у меня не было времени думать об этом, потому что мне необходимо было выиграть.

— Предупреждаю. Я очень хорош в этой игре, — выдал Кинг.

Он заигрывал?

— Значит, соперники, да? — поддразнила я, фокусируясь на центре мишени.

— О, щенячьи глазки. Ты и понятия не имеешь.

Прозвенел звонок, и мужчина выкрикнул:

— Начали!

Я нажала на курок. Вода брызнула из моего пистолета прямо в цель. Мой маленький бегемотик продвинулся вверх по лестнице, но игра закончилась, не успев и начаться. Я посмотрела на Кинга, который сидел и улыбался. Почему на его лице такая улыбка? Я ведь выиграла!

— Победитель! Победитель! — выкрикивал мужчина.

Он открепил огромного мягкого оленя от тента и передал его Кингу, который забрал свой приз и просто пошел.

«Он выиграл? Как это вообще возможно?»

— Эй! — выкрикнула я, побежав за ним. — Почему тебе отдали приз? Я выиграла. Мой бегемотик был намного выше твоего. Я вообще не видела, чтобы твой двигался.

Кинг остановился:

— Щенячьи глазки, ты не видела, как он двигался потому, что я выиграл еще до того, как ты начала стрелять.

Он снова улыбался. Хитрая, настоящая, головокружительная улыбка, коснувшаяся его глаз. Она ему шла.

Нет, она БЕЗУМНО ему шла.

— Ты, наверное, шутишь?? — я продолжила кричать на него.

— Соперники, значит, да? — с издевкой спросил Кинг. — Я же сказал тебе, что хорош в этой игре.

Кинг казался обычным нормальным парнем, пригласившим свою девушку на свидание. Ну, по крайней мере, если татуированную груду мышц ростом свыше ста восьмидесяти сантиметров, выглядевшую круче модели мужского нижнего белья, можно было назвать нормальной.

Мне нравился игривый Кинг.

Очень нравился.

— Значит, ты играл в нее раньше, — подметила я. — Это нечестное преимущество.

— Ага, можешь и дальше так думать. Эта ярмарка проходит здесь с тех пор, как я был ребенком. Мы с Преппи всегда тайком пробирались через забор вон там сзади, — Кинг указал на ворота с огромным замком. — Мы крали корн-доги с прилавков с едой прямо из фритюрницы. Замок повесили после того, как они выяснили, как мы проникали (прим.: корн-дог — сосиска, которая покрывается толстым слоем теста из кукурузной муки и жарится в горячем масле. Почти всегда подается на деревянной палочке).

Я знала, что Преппи и Кинг были лучшими друзьями, но это была первая история об их совместном детстве.

— Вот что я тебе скажу, — начал Кинг, — это свидание, а парни обычно отдают свои призы девушкам. Так что я отдам тебе своего оленя, — он протянул мне мягкую игрушку.

Я не знала, издевался ли он сейчас надо мной. Если я не ведала, как обуздать вспыльчивого Кинга, то об игривом и добром не стоило даже говорить.

Я забрала оленя из его рук, будто он мог передумать отдавать его мне, и крепко зажала под мышкой. Кинг прыснул со смеху.

— А теперь что смешного? — поинтересовалась я.

— Доу… С оленем (прим. пер.: в оригинале «Doe… holdingadoe». Первое значение «Doe» — Доу — лань, самка оленя. Каламбур с именем героини).

Ладно, на этом он меня подловил. Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать смех.

Следующие несколько часов мы играли в каждую игру, которая только попадалась нам на глаза. Я не выиграла ни в одну.

Кингу понравилось отдавать мне свои призы, и вскоре у меня в руках не осталось места, чтобы держать их.

— Не думаю, что нам нужно еще играть, — сказала я ему, указывая глазами на кучу игрушек у меня под подбородком.

Прозвучал звонок, оповещающий о начале одной из игр, и я была готова идти дальше, когда Кинг меня остановил:

— Нет, подожди секунду.

Он наблюдал, как маленький мальчик трижды пытался выиграть приз в схватке с двумя подростками. Минуту спустя папа мальчика отвел того в сторону:

— Хватит, Сэм. Мы попробуем в следующий раз.

— Но я хотел этого аллигатора, — пожаловался мальчик.

— Ты его получишь. Может, в следующем году, когда немного подрастешь, — улыбнулся отец.

Кинг вытащил мягкого пингвина из моей кучи игрушек и подошел к мальчику с папой, которые уже удалялись от палатки с игрой. Нижняя губа мальчика дрожала, а на глаза наворачивались слезы.

— Простите, — позвал Кинг, привлекая к себе внимание.

Отец встревоженно обернулся и притянул сына поближе к себе. Кинг проигнорировал реакцию отца и наклонился к пареньку, протягивая ему пингвина.

— Знаю, это не аллигатор, но пингвины тоже крутые. Вообще-то, они даже круче. Они живут в снегу и являются единственными птицами, которые не могут летать. Ты это знал?

— Нет, не знал, — ответил мальчик, засовывая большой палец в рот.

— Они также скользят брюшками по льду.

— Круууууто, — проговорил паренек, пялясь на пингвина.

— Теперь ты о нем позаботишься?

Мальчик кивнул и забрал игрушку.

— Спасибо, — беззвучно, одними губами, произнес папа мальчика.

Кинг кивнул, и они скрылись в толпе.

Он вернулся ко мне.

— Ты следующая, — сказал Кинг.

Мы стояли за палатками с играми и раздавали свои призы ребятам, которым не удалось выиграть, до тех пор, пока у меня в руках не остался лишь оленёнок, отданный мне Кингом первым.

Мы купили по мотку сладкой ваты. Поели корн-догов. Слопали горячие орео (прим. пер.: шоколадное печенье с кремовой начинкой). Мы смеялись как дети. Катались на аттракционе, в котором нас просто прижало к стенкам, пока центрифуга вертелась в воздухе, а после мы десять минут думали, что все нами съеденное снова увидит этот мир.

— Держи, — сказал Кинг, протягивая мне бумажный стакан. — Грейс говорит, имбирный эль — лучшее лекарство от расстройства желудка.

Я сделала медленный глоток, и практически мгновенно мне стало легче. Кинг схватил мой стакан и отошёл на несколько шагов выбросить его в мусорный бак. Я заметила, как рядом стоящая женщина пялилась на него.

Огляделась по сторонам, и казалось, каждая женщина вокруг нас — неважно, была ли она с мужчиной или без — буквально раздевала Кинга глазами.

— Они всегда так делают? — пробубнила я себе под нос.

— Что они всегда делают? — переспросил Кинг.

— Женщины всегда смотрят на тебя, будто хотят оседлать и трахнуть? — выплюнула я.

Кинг обнял меня. Его губы коснулись моего уха, когда он прошептал:

— В отличие от некоторых они не скрывают то, чего хотят, — я открыла рот, чтобы возразить, но не смогла найти слов. — Хотя все равно мило, что ты ревнуешь.

— Я не…

— Пора на чёртово колесо, — прервал Кинг.

Становилось поздно, и народу заметно уменьшилось.

— Почему ты оставил его напоследок?

— Потому что это лучшая часть, — ответил Кинг. — Всегда оставляю лучшее напоследок.

Кинг помог мне забраться в скрипящую кабинку, и работник аттракциона закрыл за нами дверцу.

В кабинке едва хватало места для нас двоих. Когда я посадила оленя между собой и Кингом, он забрал его и отдал работнику, доставая купюру из кармана:

— Позаботишься о нем, пока мы прокатимся?

— Без проблем, чувак! — он поставил оленя на стул возле панели управления.

Кинг закинул руку на спинку моего кресла, коснувшись моего плеча.

Мы стали двигаться вверх. Поднимались все выше и выше, останавливаясь каждые полминуты, чтобы другие желающие могли залезть в свои кабинки. Как только мы оказались на самом верху, колесо начало двигаться очень медленно. Оно описывало круг, открывая мне вид на мерцающие огни ярмарки под нами.