Кинг (ЛП)

Я громко рассмеялась, касаясь губами грязи и случайно втягивая ее в рот. Я закашлялась и начала плеваться, пока кусок не выпал изо рта.

— Я постараюсь лучше. Обещаю. Я смогу выжить… Ради тебя.

ГЛАВА 9.

Доу

Как только взошло солнце, я встала с земли.

Я поплелась по дороге, на которой выбоин было больше, чем асфальта. Волоча ноги несколько часов подряд, я шла, покрытая грязью, которую солнце запекло в застывшие куски глины.

Каждый шаг по траве на обочине трассы отдавался болезненной агонией во всем теле. Каждая травинка резала мои стопы словно лезвием, отчего каждый последующий шаг причинял только больше боли моим голым, поцарапанным и окровавленным ногам.

Хромая, я плелась в неизвестность, пока наконец-то не наткнулась на первый признак цивилизации: квартирный комплекс.

Мне нужен был телефон, или полицейский участок, или церковь. Кто-нибудь, кто мог бы помочь, но у меня не было сил искать что-нибудь еще. Я хотела присесть и собраться с духом, потому что мое тело сейчас напоминало серую тучу из смятения, истощения и обезвоживания.

Почему Кинг отпустил меня?

Что-то в его нерешительности цепляло меня за живое. Часть меня ожидала, что в любую секунду он выскочит на дорогу и утащит в свою машину. Возможно, поцелуй изменил его решение? Он думал, у него получится использовать меня для своих развратных целей, но после поцелуя понял, что, скорее всего, разочаруется? Поэтому он отпустил меня?

По-другому быть не могло. Но тогда почему, если он убил Никки, ему не убить и меня? Почему он пожалел меня, но так расправился с ней?

Ничего из этого не имело ни капли гребаного смысла.

После очередных мыслей о том, что со смертью меня разлучали секунды — кстати, не впервые за последние тридцать шесть часов — свобода была тем, о чем я даже не мечтала.

Но вновь вернуться на улицу было своего рода пленом. Свобода, по крайней мере, давала выбор.

А у меня он до сих пор не появился.

Я поплелась к комплексу. Старое, неухоженное, маленькое здание. Десять отделов, тесно прилегавших друг к другу, были прикрыты от солнца темным козырьком. Половина досок как попало заменили фанерой. Из бетонной дорожки ввысь пробивался колючий сорняк.

Не в силах сделать больше ни шагу, я оперлась на стену и сползала по доске, пока моя задница не ощутила под собой бетон. Наконец-то у меня было спасение от палящего солнца, которое будто кислотой разъедало мою кожу.

Мне просто нужно было немного посидеть, перевести дыхание и собраться с мыслями.

— Ты не можешь находиться здесь, девочка. Проваливай.

Хриплый мужской голос прозвучал из ниоткуда. Передо мной стоял мужчина в футболке размера на три меньше с изображением единорога, перепрыгивающего через радугу. Он возвышался надо мной, скрестив руки на груди.

— Ты глухая, что ли? Ты не можешь тут оставаться. У меня здесь не скопище отбросов, — он лениво пнул мое бедро ногой в кроссовке. — Вали. Сейчас же.

— Прошу. Мне всего лишь нужен телефон. Пожалуйста? — умоляла я его.

Слова превратились в сухой скрип. Мне даже было плевать на тот факт, что, когда я позвоню копам, они просто закинут меня в очередной групповой дом (прим. пер.: групповой дом — дом для совместного проживания «трудных» и бездомных подростков и молодых людей).

Я думала только об одном единственном.

Мне необходимо рассказать об убийстве. Может, Никки и была шлюхой и воровкой, но она не заслужила из-за этого смерти.

Иногда мне казалось, что она ненавидит меня, но Никки — это все, что у меня было.

Мужчина вздохнул с явным раздражением.

— Зачем он тебе? — спросил он, ныряя пальцами в пачку «Читос» (прим. пер.: кукурузные шарики или палочки), которую держал в руке.

Закинув целую горсть шариков себе в рот, он слизал с пальцев сырный порошок.

— Пожалуйста. Вы должны мне помочь. Меня похитили. Заперли в комнате, приковав наручниками к кровати. Я сбежала и провела ночь в лесу. Я шла весь день. Мне нужна вода, я обгорела и устала. Это первое место, попавшееся мне на пути. Пожалуйста, мне необходимо позвонить в полицию. Мою подругу… Мою подругу Никки убил тот же человек, который держал меня у себя.

Он сунул еще одну горсть чипсов в рот и вытер пальцы о единорога.

— Неужели? Тебе повезло. Я как раз работаю патрульным в этом округе. Меня зовут Крестор. Так что можешь рассказать мне свою историю, — он приподнял жировую складку на своем животе и показал прикрепленный к ремню полицейский значок. Полупережеванные кукурузные хлопья вылетали из его рта, когда он снова начал говорить: — И кто, думаешь, убил твою подругу?

— Я не думаю, что он ее убил, а знаю это наверняка! Я слышала, как он говорил об этом. Но я не знаю его полного имени, да и имя ли это вообще. Мне лишь известно, как его называют другие.

— И как они его зовут? — Крестор прислонился спиной к стене, пялясь на наполовину выкрученную лампочку над дверью, а потом, абсолютно потеряв интерес к моей истории, стал вкручивать ее до упора.

— Все зовут его Кинг.

Его глаза вспыхнули, а пальцы ослабили хватку на пачке шариков. Читос упали на бетон. В ту же секунду он ринулся вперед и, схватив меня под руки, поднял на ноги.

— Стойте! Что вы делаете? — спросила я, пока он волок меня к парковке.

Правая нога подвернулась, когда я наступила на неровный выступ на бетоне и упала на дорогу, сдирая кожу на запястьях о сорняк.

— Вставай и пошли! Не смей нахрен возвращаться сюда! — крикнул он. Мужчина схватился руками за голову, а после маниакально замахал ими в воздухе. — Мне не нужно здесь это дерьмо! Проваливай, девочка! Когда увижу тебя в следующий раз, я вышибу тебе мозги.

Он оставил меня на дороге и поспешил назад в здание. В один миг я видела его спину, а в другой она исчезла за дверью с надписью «ОФИС». Он опустил жалюзи, полностью замуровывая себя в комнате.

Я стояла на трясущихся ногах и стряхивала мусор с ран на руках и с футболки. Ступни зудели. Боль от вывихнутой лодыжки посылала резкие уколы агонии по всей ноге. Из простой неудачницы я превратилась в королеву лохов.

Кинг наверняка был уже далеко. Но насколько далеко? Будь у меня хоть малейший шанс на помощь себе или Никки, я бы убралась подальше от Логанс-Бич, но я не знала, в правильном ли направлении иду.

Я волочила ноги, будто они больше не принадлежали мне, а просто свисали, как сломанный бампер на машине.

Проходили часы, и хоть все это время я шла, у меня не получилось уйти далеко. Многоквартирное здание все ещё виднелось позади меня.

За целый день мимо не проехала ни одна машина. Живот снова бунтовал против пустоты в нем, скручиваясь в узел и урча. Лицо и уши сгорели на солнце. Стопы опухли и онемели, благодаря чему я уже не чувствовала боли.

Но я продолжала идти.

С каждым дюймом, которое солнце проделывало на пути к горизонту, тревога внутри меня росла. Варварский солнечный день скоро окунется в пустынную тьму ночи.

Я наткнулась на старый заброшенный банк с заколоченными окнами как раз в тот момент, когда вдали над головой раздался раскат грома.

На небе вспыхнула молния, которая отскакивала от тучи к туче. Я почувствовала запах дождя раньше, чем первые капли упали на мое лицо.

Я похромала к козырьку над подъездной площадкой, но не успела. Небо разразилось надо мной проливным дождем прежде, чем я смогла доковылять до сухого места. Когда я наконец-то забралась под навес, с меня уже текло так, будто я только что искупалась в озере. Бетон подо мной окрасился в темный цвет от грязи, налипшей на меня прошлой ночью и стекавшей теперь вместе с водой. Я прислонилась спиной к банкомату и опустилась задницей на выступавший фундамент, прижавшись лбом к коленям.

Я чувствовала свое поражение. Мне захотелось, чтобы одна из молний изменила свою детскую игру перескакивания с облака на облако и спустилась с небес прямо на меня. Лучше быть мёртвой, чем ненужной.