Страница 10 из 13
Конан остановился. Проверил ещё раз своё хозяйство: меч, кинжалы, связка сучьев и нарубленных стволов арчи, сума за плечами… Всё, вроде, на месте. И в скале ловушек не больно-то понастроишь… Но вот чует его …опа – что-то не в порядке!
Варвар привык доверять своим инстинктам, а потому очень быстро, почти бегом, кинулся, как шёл – согнувшись в три погибели, назад – к лестнице.
И вовремя!
Глухой шум стало слышно лишь вблизи: это сверху в колодец летели камни и кирпичи, и просто – комья земли! Значит, проклятый хитрец как-то заглушил предательские звуки!
Ещё минута – и лаз оказался бы полностью блокированным выросшей у его основания почти до потолка тоннеля, кучей!
Сжав зубы и прищурив глаза, Конан ринулся вверх по ступеням, пытаясь всячески увернуться от сыпавшихся сверху предметов и комьев, и отплёвываясь от набившейся тут же в рот и нос, пыли. Тяжёлые удары по голове и плечам лишь пришпоривали его мысли и движенеия: нельзя терять сознание, и уж тем более – останавливаться!
Он молил Крома лишь об одном: чтоб те, кто орудовал там, наверху, не догадались разломать саму лестницу!
Но, вероятно, маг установил лестницу надёжно. Или заколдовал. Так, чтоб никто ни при каких обстоятельствах не мог её испортить. Предусмотрительно, конечно…
Но в данном случае – в пользу Конана!
Когда он появился, словно грозный бог подземного мира Мардук, в туче пыли и весь – в земле, воины, которые уже доломали разломанную самим варваром перед спуском печь, и теперь скидывали вниз и её обломки, дробя кирками (один), и сбрасывая лопатами, (остальные двое!) и земляной пол хижины, невольно отпрянули!
Конан с рыком, достойным действительно – Мардука, исправил свою ошибку: поотрубал головы с лицами, на которых застыло выражение фанатичной преданности.
Заодно дал себе слово: никогда больше не пытаться «вернуть в нормальное состояние» тех, кого очередной сволочь-чародей заколдовал. Себе дороже выходит!
Только когда обезглавленные тела попадали наземь, варвар протёр засорённые и слезящиеся глаза. Потряс головой: из лохматой шевелюры высыпалась настоящая груда песка и земли. Да и тело… Грязища! Бэл его раздери!
Ладно, теперь хорошо б хотя бы… Помыться.
А то стыдно даже перед чародеем – не то, что перед самим собой!
Никакой чародей, разумеется, при выходе из хижины не обнаружился: ещё бы! Конан уже понял, что тот трусоват, и в открытый бой вступить лично – просто не осмелится.
Чтобы помыться пришлось спуститься в дальний конец долины: там берущий в её противоположном, верхнем, конце, ручеёк, образовывал настоящий маленький пруд.
Когда Конан, скинув пояс с кинжалами, штаны и сапоги, влез в воду, вокруг него расплылось безобразное чёрно-коричневое пятно. Он брезгливо отодвинулся подальше: на чистое место. Окунулся. С наслаждением протёр себя руками: до чего приятно чувствовать, как растворяются и отлипают комья и грязь, в которую превратилась от его же пота пыль! Варвар снова, уже надолго, погрузил в воду голову – чтоб окончательно вымыть из смоляных жёстких волос всю труху и землю.
Когда вынырнул, обнаружил, что от пояса с кинжалами, меча и одежды, его отделяет фигура в чёрном плаще: маг собственной персоной!
Конан долго ничего не говорил, и даже из воды не торопился вылезать, так и оставаясь стоящим в пруду по грудь. Зато лицо мага, отлично освещаемое предзакатным солнцем, изучал пристально: точно! Этого мерзавца он раньше где-то!..
– В Бритунии, Конан, в Бритунии. Ты тогда убил моего учителя, Великого Упсалу. За что тебе, кстати, большое спасибо. Потому что под старость лет эта сволочь стала раздражительной и нервной. Меня, как ученика, колдун тогда гнобил и унижал особенно сильно. А уж как чародей боялся тебя!.. Кто-то там, какой-то древний дух, обитавший в его магических предметах, нагадал, что он погибнет от рук сурового северного воина с огромным мечом. И что даже всё его наследие будет уничтожено – тем же северянином.
А поскольку я не без некоторых, – маг позволил себе невесело и криво ухмыльнуться, – оснований считаю себя наследником Упсалы, естественно, что я тоже имел причины бояться тебя! Поэтому – уж не взыщи. Я убью тебя.
Конан молчал, выжидая. Ну вот не может такого быть, чтоб маг не приготовил на прощанье чего-то этакого. Оригинального и пафосного. Позволившего бы порисоваться.
Хотя бы перед самим собой!
Все они этим грешат!
И точно. Маг, видя, что варвар не отвечает, спросил:
– Может, последнее желание? Женщину? Вкусный обед? Кувшин вина?
– Пожалуй. Насчёт кувшина доброго вина – хорошее предложение.
– Без проблем. Только… – и уже совсем другим тоном, в глубине которого звучала не ирония, а – сталь, – Выйди из воды, подняв руки – так, чтоб я их видел!
Конан, криво усмехнувшись, нарочито медленно двинулся вверх по пологому илистому склону, молясь про себя лишь об одном: только бы не поскользнуться! Но всё прошло благополучно: он выбрался из воды без осложнений. Стоя на песчаной отмели, киммериец чувствовал, как его рассматривают. Но не подал виду, что его это бесит, потому что знал – маг только этого и добивается!
Даже руки варвар держал так, как приказал маг: ладонями вперёд и вверх.
Маг, шагах в пяти от которого киммериец теперь стоял, остановленный жестом ладони, довольно долго изучал взглядом обнажённого киммерийца: словно какой-нибудь коллекционер – редкостное украшение. Поцокал губами. Сказал тихо, обращаясь словно к самому себе:
– Надо же, какая фигура… Ты действительно выглядишь, как настоящий мужчина: мускулистый, пропорциональный, целеустремлённый. Лицо грубовато, но по-своему красиво. Я бы тоже хотел… Но – специфика, сам понимаешь! Или ты накачиваешь мышцы: в сотнях боёв и походов. Или уж – мозги: в тиши каморок и подземелий, в сотнях часов зубрёжки рун древних фолиантов…
Конан промолчал.
– Жаль, не удастся перевербовать тебя, или сделать своим рабом, как вон тех, – маг презрительно кивнул за спину, – Но это не получилось бы с тобой. Слишком сильная воля, слишком независимый нрав. Гордость.
Конан промолчал и на это. Он просто смотрел магу в глаза.
Маг вздохнул:
– Хорошо, Конан. Вот тебе твоё вино!
Но когда маг поднял руки, и раскрыл было рот, чтоб сделать уже знакомые Конану пассы, стремительная молния метнулась к его груди откуда-то сбоку: Конан разглядел недавнего знакомого: огромного волка!
Маг, однако, не был удивлён или сбит с ног: он оказался защищён чем-то вроде невидимого кокона, оболочка которого вдруг вспыхнула голубыми искрами и сполохами!
И тело нежданного помощника, налетев на невидимую до этого преграду, с воем и треском отлетело назад!
– Неплохо. Так, с напарником-волком, на меня ещё не пытались нападать! – маг покачал головой, – Но от прикосновения живых я надёжно защищён! – тут чародей поднял руки, явно готовясь расправиться с рычащим и злобно скалившимся животным, тщетно пытавшимся прорваться к телу врага сквозь вновь ставшую невидимой, защиту!
Конану так не хватало именно этого: чтоб кто-то, или что-то – хотя бы на краткий миг отвлекли внимание колдуна от рук киммерийца!
Варвар не стал спрашивать, защищён ли маг от «неживых»: вместо этого он, до этого постепенно, как бы осознав бессмысленность сопротивления, опустивший руки вниз, довёл до конца долго подготавливаемое движение, и без замаха от бедра метнул кинжал – один из тех, что обычно хранились в голенищах его сапог!
Маг схватился за грудь: именно туда, пронзив худощавое тело насквозь, вонзился злой стальной зуб! Расширившиеся глаза сказали Конану, что он застал мага врасплох!
Хрипящий и хватающий ртом воздух Лай передвинул ладони на рукоять…
Однако ни сказать что-то, ни вынуть кинжал чародей так и не успел: словно поняв, что чары сняты, волк кинулся на чародея, и сбил-таки с ног! Встав над телом поверженного врага, он, теперь беспрепятственно, докончил дело: мощные челюсти в одно краткое мгновение перегрызли горло колдуна!